Глава 3

С глазами, мечущимися по экрану, сосредоточенная, она ответила:

 — Вайолет.

Я обдумал это. Да, подходит. Она похожа на Вайолет.

 — Откуда ты?

 На этот раз она ответила не сразу, будто решая, как много или как мало можно ей открыть.

— Я вышла из моря.

Положил свои руки на бедра.

 — Должно быть, ты думаешь, что я сумасшедшая, — она пожала плечами. — Задал вопрос — получил ответ. Я не обещала, что ты мне поверишь. Но вот откуда я. С тех пор я прячусь. Везде, где могу найти какое-нибудь узкое, темное, тайное место до тех пор, пока не сядет солнце.

Я спросил, как она могла жить в море, если она не рыба. Ее голос стал задумчивым и пустым.

 — В наши дни в море много всего… помимо рыбы.

Поинтересовался, имеет ли она в виду подводные лодки, как в книге о капитане Немо и гигантском кальмаре.

— ...что-то типа того. Там есть здания. Они стоят неподвижно. Большие металлические здания с множеством людей внутри, на дне океана.

Я спросил, зачем кому-то строить там здания.

 — Оборона, пополнение запасов подводных лодок. Официально, во всяком случае. На самом деле это место для содержания и обучения... таких, как я. Они пытаются найти способ убить нас. Окончательно, я имею в виду.

Это звучало невероятно. Но, собственно, как и рассказ о полетах на Луну, когда папа впервые прочитал мне о них книгу.

 — В мире полно разных невероятных вещей, не так ли? — спросил я.

Она слабо улыбнулась и кивнула.

— Как ты там оказалась?

Сказала мне, что она заключенная. Я забеспокоился, что, возможно, она все-таки плохой человек, а я помогаю ей скрываться от полиции. Но затем она сказала мне, что никогда не делала ничего, чтобы заслужить это, кроме того, что была другой.

— Когда ты другой... совсем, совсем другой, в большинстве случаев... люди плохо на это реагируют. Они делают тебе плохие вещи.

Мне было легко в это поверить, вспомнив то, что сказали мне вчера вечером те люди, когда хорошенько меня разглядели.

— Они думали, что ты опасна?

Она кивнула и посмотрела вдаль.

— Да, они так думали. Может быть, они даже были правы, не знаю. Я просто пытаюсь выжить. Это все, что я всегда делала. Я сделала... кое-что... чем не горжусь, чтобы сбежать из этого места для того, чтобы спасти своего отца.

О, в этом есть смысл.

 — Твой папа тоже заключенный?

Она подтвердила это.

— Иначе. Это трудно объяснить. Есть одно место... сон внутри тебя. Я не знаю, как объяснить, чтобы это не звучало безумно. Ты когда-нибудь был по-настоящему слаб? Когда болел или, возможно, просто грустил? Период, когда ты чувствовал себя пустым, одиноким и безнадежным?

Я подумал и кивнул.

 — Хорошо. Снились ли тебе при этом какие-то странные сны? Холодное мертвое место с желтым светом? С бетоном, асфальтом, ржавым металлом и сломанной техникой? Каждый раз один и тот же сон?

Покачал головой. Она явно испытала облегчение.

 — ...Хорошо. Если тебе когда-нибудь приснится такой сон, скажи мне об этом сразу же.

Я спросил почему.

 — Потому что... это будет означать, что он нашел меня. Тот, кто держит в плену моего отца.

Как я ни приставал к ней, больше она ничего не рассказала мне о нем.

Фактически, она перестала обсуждать эту тему. Вместо этого она попросила меня показать ей больше компьютерных штучек. Понятно, это очень крутой компьютер, и я эксперт в его использовании. Я показал ей, что если оставить посадочный аппарат на площадке достаточно долго, не выводя его в космос, в нем кончится топливо.

— Он использует топливо даже тогда, когда стоит на месте, — объяснил я, — но очень медленно. Тот, кто создал игру, не думал, что кто-то сделает это, поэтому, когда в игре заканчивается топливо, она «тормозит» и ее нужно перезагружать. Разве это не смешно? Такого не должно быть!

Я от души рассмеялся, но она казалась равнодушной.

 — Где твои родители?

Какой забавный вопрос.

— В доме, конечно.

Она возразила мне.

— Когда ты завел меня внутрь, мне показалось, что там уже давно никто не живет. Вся мебель накрыта, везде пыль... Они уехали в отпуск?

Я об этом не подумал.

 — Конечно, может быть. Если задуматься, я не видел их машины на подъездной дорожке. Ты права, наверное, они в отпуске. Держу пари, они привезут вкусняшек для моего животика.

Она хихикнула. На этот раз я потребовал рассказать, что ее рассмешило.

— Просто... иногда ты так изящно и правильно выражаешься, как пишут в книгах. Но в других случаях ты говоришь, как ребенок.

Я смутился, от чего у меня покраснели уши, и спросил, как мне нужно говорить. Она замахала руками.

— Нет-нет, я не это имела в виду. Просто ты совсем другой, вот и все.

Звучит не так уж плохо.

 — Я другой? Как ты?

Она нахмурилась и начала спорить, но потом задумалась. В уголках ее глаз образовались морщинки, и она слегка улыбнулась.

 — Конечно. Прямо как я.

Затем неожиданно мы заговорили о взрослых вещах. Когда она спросила, была ли у меня когда-нибудь работа, я с гордостью ответил, что на самом деле делаю одну и ту же работу всю свою жизнь. Подведя ее к электрическому щитку, я открыл его, чтобы показать ей маленькие переключатели.

— Когда предохранитель щелкает, папа научил меня находить переключатель, который повернулся не так, как надо, и возвращать его в правильное положение. Он говорит, что я его маленькая обезьянка.

Я гордо выпятил грудь и изучал ее лицо на предмет признаков того, что она впечатлена.

— Хотя... кажется, что предохранители больше не щелкают, так что мне больше нечего делать.

— Это не работа! — возразила она. — Я имею в виду, что это не настоящая работа. Поэтому они держат тебя здесь?

Я не ожидал, что она скажет что-то подобное. Действительно думал, что она будет впечатлена тем, что у меня есть работа, как и положено любому хорошему мальчику.

 — Ну, это не единственная причина. У них есть веские причины. Понимаешь, я бы напугал их гостей, если бы жил в доме. Это бы поставило их в неловкое положение.

Это, казалось, только еще больше ее расстроило. Какая странная девушка. Разве у нее никогда не было работы, когда она жила в море? Но это только у нее, у большинства людей должна быть какая-то работа, которую они выполняют в своих подвалах, даже у совершенств. Я ей так и сказал.

Она удивленно на меня смотрела. Не люблю, когда она это делает.

 — Большинство людей... не живут в подвалах, чувак.

Я усмехнулся. Хорошая шутка. Но она повторила это, и, казалось, была серьезна.

 — Где они тогда живут? В море?

Она сказала, что они живут в домах.

— Но там живут их мамы и папы. Они не могут жить в доме! Они напугали бы гостей.

Девчонка ничего не ответила. Просто выглядела очень грустной, а потом обняла меня. Было странно и непривычно ощущать чье-то прикосновение, но я позволил это.

— Зачем ты так сделала? — спросил я.

Она просто держала меня за плечи и смотрела на меня. С грустью? Думаю, да. Я сказал что-то плохое? Мама делала то же самое. Досадно, что другие люди, похоже, знают обо мне какой-то секрет и никогда не рассказывают его мне.

Большую часть дня она провела во сне. Что за соня! Я оставил ее в покое, так как решил, что побег от этих плохих людей отнял у нее много сил. Вскоре ярко-голубое небо сменилось оранжевым и красным, пока на землю, наконец, не опустилась ночь.

Наконец, Вайолет ползком спустилась с потолка. Затем она громко зевнула и начала делать наклоны в разные стороны. Было забавно наблюдать, как она растягивается. Также делал я, когда по ночам в постели слушал свою запись. Почувствовав, как горит мое лицо, я отворачиваюсь и жду, пока это пройдет.

— Что-то не так?

Я соврал, что просто устал и сменил тему. Затем она стала умываться за коробками. Я спросил, нужны ли ей ножницы, чтобы подстричь свои волосы.

 — Мне не приходилось делать это годами. Они просто не растут.

Все более и более странно. Я не знал, что у кого-то волосы могут не расти. Как так получилось? Я сказал ей, что хотел бы, чтобы мои волосы перестали расти. Она смотрела себе под ноги, вытирая волосы моим единственным полотенцем.

 — Нет, у тебя так не получится.

Она помогла мне подстричь мои волосы, усадив меня и заставив смотреть вниз, когда начала работу.

 — На твоей голове действительно бардак, блин.

Я признался, что не вижу, что там делаю, когда пытаюсь подстричься сам.

 — Ты мог бы просто пойти к парикмахеру.

Я яростно помотал головой, и она отругала меня за то, что я кручусь.

— Почему ты остаешься здесь? Снаружи целый мир, по крайней мере, пока. Там столько всего.

Это был вопрос, который я задавал себе так много раз, так что ответ пришел автоматически.

— Это страшно. Все вокруг выглядят так идеально по сравнению со мной. Они будут смеяться. Или, что еще хуже, бояться меня. Здесь безопасно. Здесь тихо и удобно. У меня есть все необходимое. Нет нужды идти на глупый риск.

Я не мог видеть ее лица, но мог поклясться, что чувствовал исходящее от нее неудовольствие.

 — Это полная чушь. Разве ты не чувствуешь, что жизнь проходит мимо тебя каждый день, в то время, когда ты от нее прячешься? Ты представить себе не можешь, как тебе повезло. Ты не такой, как я. Ты можешь выйти на солнечный свет, почувствовать его своей кожей. Люди смотрят на тебя, и это не больно.

Я заверил ее, что на самом деле очень больно, когда люди на меня смотрят.

 — Нет, по-другому больно. Я не могу находиться на ярком свету. То, как на самом деле выгляжу, я могу скрыть только при тусклом освещении или в темноте. Не понимаю почему, но чем больше людей наблюдает за мной, тем слабее я становлюсь. Так было с тех пор, как я стала такой. С тех пор, как он меня изменил.

Мое слух зацепился за ту часть, где она говорит, что скрывает свою внешность.

 — Но я видел, как ты выглядишь. Это маска? Если так, то ты выбрала прекрасную.

Она на мгновение напряглась, но затем объяснила, что то, что я вижу, когда смотрю на нее, это своего рода иллюзия.

— Как фокус?

Она, должно быть, кивнула, потому что я почувствовал, как ее руки слегка дрогнули.