Боясь поднять на императора глаза, девочка отступила назад и попыталась спрятаться за спины взрослых. Какая-то женщина — замужняя, судя по прическе — крепко стиснула ее плечо и жалобно запричитала:

— Великий государь, умоляю, отпустите ее, она же совсем ребенок…

Ваньянь Сюй, не дослушав, грубо вытащил девочку вперед и кровожадно рассмеялся:

— Ребенок — вот и отлично! Та развалина была слишком старая, только поэтому я ее и не тронул. А молодая подходит как нельзя лучше.

С этими словами он снова занес кинжал, но та же самая женщина рванулась вперед и упала к его ногам.

— Великий государь, отпустите ее! Пожалуйста, отпустите мою девочку! — повторяла она. Затем убитая горем мать обратилась к Су И: — Генерал Су, генерал Су, умоляю, помогите! Попросите великого государя пощадить нас! Шань-эр еще совсем ребенок, вы же помните, как держали ее на руках! Умоляю, попросите великого государя отпустить ее!

Су И слушал отчаянные мольбы, и ему казалось, словно в живот вонзили и провернули раскаленный меч, раздирая внутренности. После трехдневной голодовки пленник и так уже ослабел, теперь же его оставили последние силы. Колени подогнулись, и он рухнул как подкошенный с надрывным, хриплым воплем:

— Ваньянь Сюй, пощади!..

Император стремительно обернулся и взревел, как разъяренный дракон:

— Да кем ты себя возомнил?! Тебе ли указывать Нам, кого казнить, а кого миловать? — Он презрительно фыркнул. — У самого руки связаны, а думает, что вправе просить за других!

Никогда еще Су И так остро не ощущал собственное бессилие — даже в ту ночь, когда пришлось ублажать Ваньянь Сюя ртом. Но сейчас он не думал ни о собственной слабости, ни об унижении. С одной лишь мыслью пленник прополз на коленях несколько шагов и принялся бить императору челом, повторяя:

— Умоляю, пощади ее! Я сделаю всё что угодно!

Прошу, только отпусти это дитя, она ведь совсем малышка. Умоляю… отпусти…

Ваньянь Сюй наблюдал, как он с отчетливым стуком бьется головой о камни, и заметил, что на лбу пленника выступила свежая кровь. От жуткого зрелища императора невольно затрясло, и, чтобы взять себя в руки, он был вынужден несколько раз глубоко вздохнуть. Вновь овладев собой, он произнес своим обычным ледяным тоном:

— Ты сам прекрасно знаешь, что Нам угодно. Или повторить?

Пленник поднял голову и застыл в неподвижности, потрясенно уставившись на императора. Поняв, что он всё еще колеблется, Ваньянь Сюй безжалостно расхохотался:

— Ты верно заметил. Нам, владыке Цзинь Ляо, не пристало попусту обнажать клинок и размениваться по мелочам. — Он грубо выволок из толпы заложников молодую женщину — ту самую, что первой взмолилась о помощи, подругу детства Су И. Не сводя глаз с ее округлившегося живота, император зловеще усмехнулся: — Неплохая идея! Одним ударом кинжала Мы оборвем сразу две жизни. Это будет деяние, достойное Нашего величия. Су Су, хочешь спасти жизнь девчонке? Хорошо, как насчет замены?

Су И взвыл, как смертельно раненный зверь, и, обезумев, рванулся вперед, но сумел проползти лишь несколько шагов: стражники снова оттащили его на прежнее место. Взглянув на императора, пленник заметил в его глазах никогда не виданный ранее азартный блеск. Ваньянь Сюй негромко, но решительно произнес:

— На этот раз я доведу дело до конца во что бы то ни стало. Сейчас посмотрим, может, из разреза появится младенец. Будет мне с кем поиграть. Ха-ха-ха!

Молодая женщина помертвела от ужаса и, заливаясь слезами, истошно закричала:

— Братец Су, спаси меня! Спаси меня… умоляю!

Увидев, что кинжал Ваньянь Сюя уже прорезал спереди ее платье, Су И больше не мог выносить этот кошмар. Сорванным голосом, задыхаясь, он прохрипел:

— Отпусти ее… отпусти… я согласен… согласен, слышишь?