− В наши дни это нормально.
Между ними опускается морозная вуаль.
− Я чувствую надежду, − говорит Джеймс. − И разочарование. Я хочу ребенка так же сильно, как и ты.
− Чушь, − говорит она, хотя знает, что это причинит ему боль.
− Послушай, чем меньше ты из-за этого переживаешь...
Кирстен сжимает руки в кулаки.
− Вариант не переживать уже не рассматривается. Пожалуйста, выбери другой гребаный вариант.
Им приносят курицу, трюфели и зеленый горошек с выпаренным соусом из какао и чили. Подача красивая, но Кирстен кипит внутри и не представляет, как сможет сейчас есть.
− Послушай, − произносит она, отодвигая свой стул. − Сегодня вечером мы с Кекс собираемся выпить. Мне пора идти.
− Котенок, пожалуйста, не будь такой.
Она встает.
− Увидимся позже.
Сет покидает здание «Фонтус» в восемь тридцать. Ему нравится его новая работа: составление вкусовых карт и моделирование производственного процесса. Это как торчать в Диснейленде после серьезной химинженерии, которой он занимался в «Фармакс». Плюс, в кампусе у них есть все, о чем можно только мечтать: спортзал, СПА, химчистка, комната с распыляемыми в воздухе витаминами, корпоративные велосипеды, рестораны, детский сад (по большей части пустой), виртуальная боулинг дорожка, капсулы для сна. Для персонала все бесплатно. У них даже проходят вечера дегустации вин и встречи книжного клуба. Дни гольфа, игровые ночи. Группы поддержки в связи с бесплодием. Ночевки. Огромное здание похоже на полноценный курорт. Как будто они не хотят, чтобы их работники покидали помещения. Сет удивлен, что они не запустили брачное агентство, чтобы все ублюдки были одной большой семьей. Или борделем.
Все сотрудники выглядят аккуратными и ухоженными: хорошо одетые, подтянутые, с чистой кожей. Редко встретишь индивидуальные детали − никаких «Смадж» или татуировок. Определенно, никаких легких наркотиков, насколько он может судить.
Ласка оказался еще худшим «яйцечленом», чем он думал. Он буквально нависал над его плечом, пока Сет работал. Ему с трудом удавалось заниматься творчеством, когда за ним наблюдали, особенно, этот говнюк. Ему нужно экспериментировать и проводить тесты, а это включает в себя движение и переключение между множеством различных программ и приложений, а это нельзя сделать, когда водянистые глаза следят за твоим монитором.
Хуже всего было то, что это крайне мешало ему выполнять свою настоящую работу (его работу в «Альба»), которая была истинной причиной его присутствия здесь. Сет сильно раздражен, почти в гневе и ему нужно выпустить пар. Он нюхает кокаиновую дорожку, уже третью сегодня, и решает отправиться в «СкайБар».
Кирстен ловит тук-тук для короткой поездки в центр города. Она не может избавиться от ощущения, что за ней наблюдают, и выискивает за своим плечом Джеймса. Должно быть, он последовал за ней из ресторана. Но каждый раз, когда ей кажется, что она что-то слышит или улавливает уголком глаза, там никого не оказывается. Несмотря на многолюдность, девушка начинает испытывать страх.
Когда Кирстен добирается до бара, Кекелетсо уже на месте и добывает номер какой-то незнакомки. Как только у нее это получается, они улыбаются друг другу, женщина целует Кеке в щеку и поглаживает ее руку. Подруга надела кружевной топ, открывающий ее красивую татуировку с нано-чернилами. Сейчас татуировка бледно серого цвета, так что Кеке, должно быть, недавно повторила укол.
«СкайБар» находится на последнем этаже самого высокого небоскреба в Южной Африке. Здесь пять сотен этажей, стеклянные лифты с каждой стороны. Они часто посещают бесконечно длинный бассейн в форме буквы «С». Он располагается снаружи и огибает практически все здание. Сейчас его осушили и заполнили экзотическими растениями с листьями-длиннее-чем-жизнь и висячими усиками. Основная привлекательность клуба заключается в том, что здесь всегда интересная толпа, отличное сочетание черных и иных миллионеров, представителей богемы, спортивных звезд, туристов и гонщиков.
− Эй, − приветствует она Кеке, − ну и толпа здесь! Я думала, мы встречаемся только в девять тридцать.
Кеке машет женщине на прощание.
− Я решила прийти пораньше, наладить социальные связи.
− Так теперь это называют детки?
Кеке улыбается, и Кирстен кладет руку на все еще теплый барный стул, который больше представляет собой выражение постмодернизма, чем то, на чем можно сидеть.
− Серьезно, ее хорошо иметь в списке контактов. Работает на АНК.
− Тьфу ты, − произносит Кирстен, − а я думала, что моя жизнь скучна.
− Очевидно, она мазохистка.
− Эти мазохисты могут пригодиться.
Кеке заказывает им пару бутылок пива, дважды нажимает на кнопку «чаевые», и бармен, подмигнув, приносит заказанное. Нужная сумма будет списана со счета системой «KFID» после нашего ухода.
− Так, а почему ты пришла так рано? Я думала, что Мармеладный сегодня поведет тебя куда-нибудь. Что произошло, он продинамил тебя? В Зимбабве снова нет бензина? Нет воды? Нет трапов у самолета?
− Лучше бы продинамил.
− Ох, дерьмо. Извини. Еще одна ссора?
− А−р−г−х... я так устала говорить о собственных проблемах. Пошло оно все. Что мы здесь празднуем?
− Ну... могу я поделиться с тобой секретом? − спрашивает Кеке с озорством в глазах.
− Але, − произносит Кирстен, − с кем ещё ты можешь поделиться?
− Никому не рассказывай, даже Мармеладному.
Не впервой. Кирстен кивает.
− Я собираюсь написать об одной крупной истории. Очень крупной. Я бы хотела похвастаться, что провела недели кропотливой журналисткой работы, но, на самом деле, она свалилась на меня чуть ли не с неба. Все, что мне надо было сделать − проверить факты.
− Другими словами, всем твоим Друзьям С Привилегиями оставалось проверить факты.
− Ага.
− Эй? Кто тебе рассказал? Зачем кому-то просто передавать тебе историю? И почему именно тебе?
− Я не знаю. Боги *баного цирка, называющегося журналистикой, решили мне улыбнуться! Почему информаторы этим занимаются? Ради справедливости? Мести? Это пришло на мой «СкайБокс» без сообщения и без подписи. Просто изображение маленького зелёного кролика, которое исчезло, как только я нажала на него.
− Странно, − произносит Кирстен.
− Знаю. Но послушай вот что. Ты знаешь эту замедляющую-возраст супер-дорогую бьюти-салонную-клинику-пластической-хирургии в Саксонволде? «Табула Раса». Они были первыми СПА в Южной Африке, приобретшими «Ликсэир» − комнату с витаминизированным воздухом. Те, у которых не так давно были заголовки про их генную терапию «FOXO»? Те, у которых все белое? Как будто слепнешь, когда заходишь внутрь?
− Слышала о них, но никогда там не была. На мою зарплату фрилансера их услуги себе не позволишь.
− Повезло тебе. Весь этот белый цвет на самом деле скрывает много черного.
− Дай угадаю. Они подменяют своих клиентов из плоти и крови на «Квинботов» с гладкой кожей?
− Хуже, − отвечает Кекелетсо.
− Ха, − произносит Кирстен. − А что?
− Они покупают отбракованные эмбрионы из сомнительных гинекологических клиник, изымают у них стволовые клетки, а затем вкалывают их в лица своих клиентов.
Кирстен перестает улыбаться.
− Не может быть, − говорит она.
− Изначально, я тоже так подумала, что это не может быть правдой. Но отчёт пришел от анонима, работающего на них. Он проник в систему и нашел подтверждение сотен транзакций. Изображения, видео, чего только нет.
− Это чудовищно! Ужасно! Лучше бы ты мне не рассказывала. Это не может быть правдой.
− Прости, − извиняется Кеке. − Мне нужно было с кем-то поделиться. Я несколько дней думала об этом, пока ждала подтверждения.
− В каком мире мы живём? − спрашивает Кирстен.
− В том, где еще есть люди, которые хотят вывести таких ублюдков на чистую воду. Если бы нечто такое произошло пятьдесят лет назад, мы бы никогда в этом не разобрались. Спасибо тебе, интернет, помогающий нам ‒ правдоискателям.
− За правдоискателей! − провозглашает Кирстен, поднимая свой напиток в тосте. − А ещё, ха-ха.
− Что?
− Тебе не кажется это забавным? Название? «Табула Раса» обозначает чистый лист, так ведь? Что-то вроде: «Приходите к нам старые и морщинистые, а уходите с лицом гладким, как чистый лист».
− И с промытыми мозгами, − добавляет Кеке.
− Только вот теперь это место будет называться «Черной клиникой».
− Поэтично!
− Ты права, это забавно. Хах!
− Или было бы забавно, не будь все так печально.
− Верно, − Кеке хмурится. − Ты знаешь, как говорят.
− Скажи мне.
− Если ты не смеёшься, ты плачешь.
− История моей жизни. Мои поздравления. Это большая гребаная история. Я прямо ощущаю на горизонте награду за отличную журналистскую работу. Ура!
− Хотела бы я оправдать эти лавры. Котенок... есть ещё кое-что, − произносит Кеке с сомнением.
− Что такое?
− У меня есть информация. О тебе. И о твоих родителях.
Кеке облизывает губы, готовясь произнести следующую фразу.
− Тебе это не понравится.
Под густые звуки электро-хауса, Сет плавно приближается к пьяной женщине в кимоно на суперстеклянном танцполе. Проще танцевать, когда не смотришь вниз: с высоты пятисот этажей, как вертиго, от взгляда вниз ноги лишаются ритма. Обычно ему нравится смешанная толпа в «СкайБар», но сегодня он чувствует себя не в своей тарелке. Напитки на вкус не так хороши, женщины не такие привлекательные, как обычно. Слишком много народа. Чуть раньше он пробовал принять больше кокса, но в таком настроении, это пустая трата порошка. Обычно, он бы уже трахнул эту девушку в бассейне с растениями или в общей ванной комнате, но сегодня ему это кажется не стоящим хлопот. От этой мысли ему становится совсем тошно. Он стареет? Работа в корпоративном окружении высасывает из него индивидуальность? Что дальше? Будет носить костюм с галстуком? Бейджик? Слуховой аппарат? Вступит в клуб «Фонтус D&D»? Заведет страницу на «Фейсбук»? Женится? Станет принимать «Виагру»? Он непроизвольно вздрогнул. Чем быстрее он закончит там работу и двинется дальше, тем лучше.