Не идет и не идет. Вдруг вместо него в дверном проеме жилого вагончика показывается рабочий-строитель: зевнул, погладил лысину, еще зевнул, достал часы. Тяжело, по-медвежьи, спускается по лесенке. Стефану слышно, как он трудно дышит.

— Чего тут? — спрашивает он.

Стефан качает головой.

Рабочий заглядывает в котел, берет мешалку, прислоненную к бортику котла, вертит, осматривает: от щетки одна дощечка осталась — ни щетинки.

— Вот ведь! Никакого порядка! Щетка без щетины — не щетка, — говорит он и смотрит на Стефана, потом опять на палку, оглядывается, словно ища кого-то.

— Где ж он?

— Кто? — спрашивает Стефан.

— Был же парень здесь. Не видел, что ли? Лохматый, как леший, — и рабочий растопыривает пальцы обеих рук над лысой головой, как будто там целая охапка сена.

— Этот! — говорит Стефан. — Ушел. В уборную, должно быть.

Рабочий недовольно осматривается, снова заглядывает в котел и опять на щетку без щетины.

— Никакого порядка! Помощничек, ничего не скажешь! — Он опускает палку в котел, несколько раз поворачивает ее. — Вернется — пусть руками вар мешает. А ты что тут торчишь? — говорит он вдруг Стефану. — Стройплощадка! Проваливай!

Стефан уже отскочил на три шага и отступает не поворачиваясь, то и дело поглядывая в сторону опаленных и полуразрушенных стен старых домов. Нет, не видно каноиста…