— Все равно сначала надо его спросить.

— Ладно, так и быть — спрошу, — соглашается Артур. — Ну, будь я его отцом, я его сперва спросил бы, но уж потом — под машинку, и никаких гвоздей! — Артур облизнулся, тарелка его пуста, глазки самодовольно поблескивают. — Ну, как ушица?

— Вкусная, — говорит Рита. На дне ее тарелки зеркальце юшки, посередине — кусочек плотвы.

— Остыло уже, — говорит Артур. — В холодной ухе — никакой радости. — Он внимательно разглядывает и девчушку и паренька и говорит: — Я когда такой, как вы, был — быстрей ел. Вы оба — вроде птенчиков. Это все от силосной башни, вон той! — Он кивает в сторону открытой дверцы.

— Силосная башня — это же для корма скотине, — говорит Рита.

— Хитрая какая! Бывает, что в таких башнях и сахар и зерно хранят.

— Разве мы — сахар или зерно?

— Не то я хотел сказать, — со вздохом говорит Артур. — Вспомнил кое-что…

У Риты и Стефана явно пробудилось любопытство.

— Мальчишкой, таким вот, как он, — говорит Артур, — я в городе на берегу моря жил. И порт там был. В порту стояли такие большие башни, зерно в них хранили. О них я и подумал, когда на ваш дом-башню посмотрел.

Стефан и Рита переглядываются. Любопытно!

— Под одной из таких башен-хранилищ треска хорошо ловилась. Я туда бегал каждый день. Здоровые мне попадались. Вот такие! — Он показал на свою руку. Но вдруг почему-то сделался грустным. Уставился в одну точку и сказал: — Да, да, такая жизнь!

— Где этот город? — спрашивает Рита. — Может, это вы про Росток говорите?

— Нет, не Росток это.

— Гамбург? — спрашивает Стефан.

— Нет, тогда уж ближе к Ростоку, — говорит Артур. — Подальше на восток, и еще дальше — через Одер. Кольберг город назывался. Слыхали?

— Нет, — отвечает Рита.

— Вот видишь — уже и забыли.

— Правда, я никогда и не слыхала.

— Никогда, значит. А я оттуда бежал. Рядовой солдат, с винтовкой, девятнадцати мне еще не было, а уже на войну погнали.

— Мой дедушка Пауль тоже на войне был, — говорит Рита. — Он и во Франции был.

— Да, да, — говорит Артур, — где мы только не были! — и умолкает, а Рита и Стефан ждут, что он еще расскажет, но он ничего больше не говорит.

Вагончик качнулся. Кто-то загородил дверь. Каноист!

— Эй, ребя! — кричит он. — Кто это у нас? Гляди-ка — гости!

— Тебя послушать — тошно делается, — говорит Артур. — И зачем ты пришел! Гости это мои, между прочим.

— Вот и хорошо, — говорит каноист. — Но ты, может, забыл — у нас здесь стройплощадка: детям вход воспрещен!

— Здесь я за все отвечаю. Рано тебе еще командовать. Понял? — Артур смотрит на каноиста своим самым ядовитым взглядом, но тому хоть бы что! Держась за дверную раму, он рывком впрыгивает в вагончик. Вагончик качается, как в 12-балльный шторм. — Черт бы тебя побрал! — кричит Артур. — Так и до беды недалеко!

А каноист с сияющим лицом, поднимая обе руки, говорит:

— Надо ж! Моя кепка!