Я начинаю понимать, что имела ввиду мама о моей защите от ядовитых посланий церкви.

– Здесь очень много впихано в одну страницу, – соглашается Себастиан, но по его голосу я не могу понять, что он чувствует по этому поводу. Я знал все это, до того как пришел сюда,– то есть секс – для гетеросексуалов, родители должны обучить своих детей этим ценностям, никакого секса до брака, и прежде всего, молиться, молиться, молиться – но увидев это здесь, в доме Себастиана, все становится намного реальнее.

От чего все, что я чувствовал, кажется немного больше нереальным.

У меня моментально кружится голова от осознания, что семья Себастиана не просто наслаждается замечательной идеей всего этого. Они не просто визуализируют и идеализируют мир; они не играют в игры Будет– Ли– Это– Плохо– Если. Они искренне, по– настоящему верят в своего Бога и в эти доктрины.

Я оглядываю Себастиана. Он изучает меня с нечитаемым взглядом.

– Я никогда не приглашал сюда кого– то, кто не был членом, – произносит он. Мысли читает. – Я просто наблюдаю, как ты все это воспринимаешь.

Я решаю быть кристально честным.

– Это трудно понять.

– Мне интересно, если ты откроешь Книгу Мормонов и просто немного прочитаешь из нее, будет ли она разговаривать с тобой, – он поднимает вверх руки. – Я не вербую тебя. Мне просто любопытно.

– Я мог бы попытаться, – я совсем не хочу пытаться.

Он пожимает плечами.

– А пока что, давай сядем и обсудим твою книгу.

Напряжение этого момента раскалывается, и только после этого я понимаю, что задерживал дыхание, мышцы напряжены повсюду.

Мы направляемся в семейную комнату, которая намного уютнее и менее стерильная, чем гостиная в передней части дома. Здесь же есть бесчисленное количество семейных фотографий в рамках: вместе, по парам, по одному, прислонившись к дереву, – но на каждой до единой они улыбаются. И улыбки тоже настоящие. Моя семья такая же счастливая, как и они, но на нашей последней фотосессии мама угрожала Хейли полным шкафом цветных сарафанов из Gap, если та не прекратит дуться.

– Таннер, – произносит тихо Себастиан. Я смотрю на него, и медленная улыбка растягивается на его лице, пока не ломается, и он начинает смеяться. – Это настолько увлекательно?

То, как он дразнит, заставляет меня осознать, что я веду себя, как первобытный человек, вышедший из пещеры.

– Прости. Просто это так восхитительно мило.

Он качает головой, глядя в пол, но все равно улыбается.

– Ладно, так что насчет твоей книги.

Да, Себастиан. Насчет моей книги. Моей книги о тебе.

Моя уверенность испаряется, оставляя место преступления. Я протягиваю распечатанные страницы.

– Не думаю, что это здорово, но…

Это вынуждает его поднять взгляд на меня, освещенный интересом взгляд.

– Мы разберемся с этим.

Ну, по крайней мере, один из нас оптимист.

Я приподнимаю подбородок, указывая ему, что можно приступать. Он улыбается, удерживая мой взгляд, и продолжает дразнить.

– Не нервничай.

Затем он опускает взгляд на страницы в своей руке. Я слежу, как его глаза порхают туда и обратно, и мое сердце, как граната в горле.

Почему я вообще согласился на это? Почему я не попытался перезаписаться на другие занятия? Да, я хотел провести сегодня время с Себастианом, но разве не было бы намного проще держать все от него в тайне, пока я не пойму, где мы с ним находимся?

И как только у меня возникает эта мысль, я осознаю, что мое подсознание уже победило: я хотел, чтобы он посмотрел на себя здесь. Очень многое взято из наших разговоров. Я здесь, потому что хочу, чтобы он сказал мне, каким возлюбленным он хочет быть: Эваном или Йеном.

Он кивает, когда заканчивает, и похоже перелистывает назад и перечитывает последнюю часть заново.

Он ухмыляется, протягивая листы мне обратно.

– Вау.

Вау? Я морщусь. Видимо, это означает ужасно.

– Чувствую себя идиотом.

– Нет, – произносит он. – Таннер, мне, правда, понравилось.

– Да?

Он кивает, а затем прикусывает свою губу.

– Значит… я в твоей книге?

Я качаю головой. Чеку вытянули из гранаты.

– Никого из тех, кого мы знаем. Ну, кроме Франклина – прототип Фуджиты. Я просто в качестве структуры использовал занятия.

Пробежавшись пальцем по своей нижней губе, Себастиан изучает меня несколько секунд в тишине.

– Я думал… В смысле, я думал, что она про нас.

Чувствую, как кровь отливает от лица.

– Что? Нет.

Он легко смеется.

– Колин и…Йен? Или Эван, наставник?

– Она про Колина и Йена. Другого ученика.

Боже мой. Боже мой.

– Но, – начинает он, а затем опускает взгляд, краснея.

Я усердно стараюсь сдержаться.

– Что?

Он перелистывает страницу и прикладывает к месту указательный палец.

– У тебя опечатка в Таннере здесь. В том месте, где ты хотел заменить на «Колина», мне кажется. Его не захватило твоим поиском и не заменило.

ЧЕРТ.

Та же глупая опечатка в моем имени, которую я постоянно делаю.

– Ладно, да. Изначально, это было обо мне и какой– то теоретической личности.

– Серьезно? – спрашивает он со светящимися любопытством глазами.

Я тереблю зажим, которым обычно скрепляю страницы вместе.

– Нет. Я понимаю, ты не…

Он переворачивает еще одну страницу и протягивает мне.

Я ругаюсь себе под нос.

«…С переплетенными пальцами перед собой, Франклин раскачивается на своих пятках.

– У Себа очень занятое расписание, безусловно, – я мысленно стону. Себ. – Но мы оба с ним чувствуем, что этот опыт станет полезным для каждого из вас. Я верю, что он вдохновит вас…»

Себ. Я даже не задавал поиска и не менял его прозвище.

Себастиан собирается что– то еще сказать – выражение его лица невозможно прочитать, но оно не кажется испуганным – когда в дверях звучит голос.

– Себастиан, милый?

Мы оба оборачиваемся на звук. Я готов расцеловать женщину, которая прервала эту неловкую адскую дыру. Его мать, я узнаю ее по снимкам, входит в комнату. Она миниатюрная с темно– русыми волосами, собранными в хвост, в простой рубашке с длинным рукавом и джинсах. Не знаю почему, но я ожидал какое– нибудь пышное цветастое платье– монашки с огромным бантом в волосах, но все мои синапсы быстро собираются воедино.

– Привет, мам, – произносит Себастиан, улыбаясь. – Это Таннер. Он ходит на Семинар в этом семестре.

Его мама улыбается мне, подходя ближе, чтобы пожать руку и поприветствовать. Мое сердце стучит отбойным молотком о мои ребра, и мне интересно, я выгляжу так, будто могу упасть в обморок. Она предлагает мне попить и поесть. Она спрашивает, над чем мы работаем, и мы оба бормочем что–то бла–бла–связанное с книгой, не глядя друг на друга.

Но видимо наши ответы достаточно нормальные, потому что она поворачивается к Себастиану.

– Ты перезвонил Эшли Девис?

И как будто по собственной воле, глаза Себастиана порхают ко мне, а потом обратно.

– Напомни еще раз, кто она?

Ее разъяснения заставляют мой желудок ухнуть.

– Координатор мероприятий, – она замолкает, многозначительно добавляя. – У нее есть одинокие подопечные.

– Ох. Нет пока.

– Значит, – она тепло улыбается. – Убедись, что ты сделаешь это, хорошо? Я сказала ей, что ты перезвонишь. Я просто думаю, что пришло время.

Пришло время? Что это означает? Его родителей беспокоит, что ему девятнадцать и у него все еще нет девушки? Я считал, что он не должен состоять в отношениях, когда уезжает на миссию.

Они подозревают, что он гей?

Он открывает рот, но она аккуратно его перебивает, отвечая на некоторые из моих вопросов.

– Я не говорю, что ты должен привязываться к кому– то. Я просто хочу, чтобы ты познакомился с несколькими… людьми… – фу, она имеет виду девушек. – …чтобы когда ты вернулся домой…