Мне уже доводилось спасаться из охваченного огнем здания, а потому мой разум буквально разрывали напополам две противоборствующие страсти. Более здравая моя половина взвешенно рассуждала про опасность едкого дыма, и что в огне нет ничего особо страшного, если только на спину тебе не капает горящая пластмасса. Другая же, более эмоциональная, просто заходилась в животном ужасе при виде вырывающихся из окон языков пламени. К счастью, безумие несколько притупляет эмоции и боль, поэтому я даже не затормозил, сделав последний глубокий вдох, пригнувшись пониже и нырнув в дымную пелену.

Разумеется, мой гениальный план, прекрасно выглядевший в теории, немедленно споткнулся о нагромождения обрушившихся сверху потолочных панелей. Я растянулся на полу, из последних сил сдерживаясь, чтобы не выругаться вслух и не потратить драгоценный воздух. Во избежание новых неожиданностей я предпочел далее не изображать из себя отчаянного гусара и двинулся вперед на четвереньках, отбрасывая в сторону завалы из покореженного алюминиевого профиля и обломков пластика. Сейчас главное – добраться до стены, а там уже рукой подать.

Что удивительно, первый вдох я сделал только после того, как мои пальцы наткнулись на плинтус. Признаться, я не думал, что смогу продержаться так долго. Впрочем, судорожный глоток едкой гари быстро вышиб из меня едва наметившийся энтузиазм. Ощущение до боли напоминало самую первую затяжку сигаретой в далеком детстве. В горло словно загнали горячую пробку, и мне стоило немалых усилий не закашляться. От натянутой на лицо мокрой куртки я все же ожидал большего эффекта.

Ну да ладно, будем дышать тем, что дают. Не угореть бы раньше времени!

Я двинулся вдоль стены, скользя по ней рукой и изредка посматривая вверх в поисках вожделенного красного свечения пожарного щита. Зрение приходилось экономить почти так же, как и дыхание, поскольку всякий раз, когда я приоткрывал глаза, они сразу же начинали слезиться от заполонившего все дыма. Внутренне я завидовал кошкам, крысам и прочему зверью, способному ориентироваться в полной темноте, ощупывая все своими вибриссами. Интересно, как они представляют себе окружающий мир? В виде трехмерной модели..?

Ага! Поворот в коридор! Я почти на месте!

Опасаясь, что подсветка отключилась, и я могу пройти мимо открытой дверцы шкафа, я рискнул подняться на ноги. Голову и плечи тут же обдало волной жара. Внизу, у пола, атмосфера была все же более комфортной. Я помнил, как нас, бежавших по этому коридору несколько минут назад, нещадно поливало из пожарных спринклеров и, честно говоря, надеялся, что они облегчат мне задачу, но увы. То ли запасы воды иссякли, то где-то трубы разошлись, но спасительного душа я не дождался. Ну да ладно, не отступать же из-за такой мелочи, когда я зашел уже так далеко!

Шаг, еще один, еще… Где же этот чертов щит?! А вдруг я ошибся и свернул не в тот проход? Да нет, не может такого быть! Я прекрасно помнил, что никаких других выходов на этой стороне центрального холла не было. Еще шаг… Казалось бы, после наших с Кирой приключений в «Айсберге» я, по идее, должен был заработать целый букет разнообразных фобий. И действительно, моя прежняя акрофилия расселась как утренний туман, и теперь я предпочитал жить в зданиях, насчитывающих не более двух этажей. Но вот к огню, да еще такому опасному и агрессивному, меня, похоже, теперь тянуло только сильней. Уж не пироманьяк ли я часом? Еще шаг… Выберусь отсюда – обязательно навещу психиатра…

Сквозь застилающие взгляд слезы я увидел какое-то красноватое пятно впереди. Есть! Я его нашел!

Вытаскивать смотанный в тугой рулон рукав мне пришлось исключительно на ощупь, причем он оказался довольно увесистым. Не поймите меня неправильно, в любое другое время в хорошую погоду и на свежем воздухе я бы с удовольствием пробежался бы с ним подмышкой в рамках каких-нибудь соревнований спасателей-любителей. Но вот выволакивать его из охваченного самым настоящим, а отнюдь не бутафорским огнем здания, двигаясь ползком и задыхаясь от жгучей гари – совсем другая история.

Сразу же отказавшись от мысли рулон катить, поскольку он бы от этого только размотался, я сбросил его на пол, снова опустился на четвереньки и начал толкать рукав перед собой как большую шайбу.

С некоторым удивлением я увидел впереди красноватое свечение. Странно… Еще один пожарный щит, прямо у входа? Как же я его проглядел? Знал бы – не пришлось тащиться так далеко.

Подтолкнув свою «шайбу» вперед, я продвинулся следом за ней.

Свечение становилось все ярче, а потом вдруг начало расползаться в стороны. Огонь! Пламя ворвалось в главный холл и начало распространяться по потолку! Проклятье!

Я был бы рад ползти быстрее, но я и без того уже выкладывался на максимум. Толкнул – догнал, толкнул – догнал… Мою спину окатило волной жара, и в памяти, как и положено в подобных случаях, начали всплывать воодушевляющие воспоминания о виденных однажды учебных видеороликах, где демонстрировалось развитие пожара. Особо контрастно смотрелись цифры стремительно растущей температуры – 300 градусов, 400 градусов, ну а потом в тестовой лаборатории запылало вообще все.

Давай же, давай! Толкнул – догнал. Так себе воспоминания, конечно, но хуже, если я начну вспоминать лица родных и близких. Вот тогда уж точно – конец. Толкнул – догнал…

Изменившаяся текстура плитки под моими ладонями подсказала, что я уже выбрался в холл. Еще метров десять – и я на свободе..!

Перед моими глазами промелькнуло что-то ярко-желтое, и правую руку обожгло резкой болью. Я вскрикнул и яростно затряс ею, стряхивая упавший на нее горящий кусок пластмассы. Ее брызги полетели в стороны, издавая характерный жужжащий звук. Чуть левее упал еще один ошметок, потом еще… Проклятье! Меня сейчас не только закоптят и зажарят, но еще и глазурью покроют!

Я поднажал, чувствуя, что в глазах у меня все уже начинает плыть и заваливаться набок. Толкнул – догнал… Если я потеряю ориентацию, то могу уйти вообще в противоположную сторону. Нужно ползти на свет! Толкнул – догнал…

Огненная бомбардировка усиливалась, превратившись в какой-то инфернальный град. Я понимал, что рано или поздно это произойдет, и очень скоро первый расплавленный плевок угодил мне по спине. Зашипев сквозь зубы, я продолжил переставлять руки и ноги, но ушел недалеко. Почти одновременно я схлопотал еще одно попадание по правому плечу и тут же наступил левой ладонью в свежую пластиковую кляксу на полу.

Рука соскользнула, и я упал, ударившись носом о свой пожарный рукав. Я закричал, но не от боли, а от злости и отчаяния. Ведь до выхода оставалось совсем немного! Я же почти выбрался! Почти…

Послышался грохот и лязг – по всей видимости остатки горящего потолка решили положить конец моим мучениям. Я зачем-то обхватил шланг рукой и подтянул к себе. Я столько ради него вынес! Не отдавать же его теперь огню?!

Внезапно какая-то сила подхватила меня и подняла в воздух. О! Ангелы, что ли?

– Держитесь! – услышал я над своим ухом хриплый голос Егора, и он буквально швырнул меня вперед.

Продолжая крепко обнимать драгоценный рукав, я выкатился на крыльцо, и меня окатило долгожданной прохладой.

– Эй! Вы как? – перфект присел рядом со мной, – Живы еще?

Вместо ответа я перекатился на спину, протягивая ему свое сокровище.

– Поторопись!

Не задавая лишних вопросов, Егор схватил бухту и помчался с ней к тому крылу здания, где на крыше томились заблокированные бойцы. Немного покряхтев, я поднялся и сел на ступеньки, стягивая с головы намотанную мокрую куртку. Я ничего не хотел пропустить. Картинка перед глазами то и дело начинала сползать в сторону, и мне приходилось трясти головой, чтобы восстановить фокусировку. Как ни крути, а всякой дряни я там надышался от души.

Егор остановился и крикнул, подзывая людей на крыше. По-видимому, ему кто-то ответил, потому что он кивнул, широко размахнулся и швырнул бухту наверх… Интересно, а если бы он не пришел мне на выручку, то что бы я с этим рулоном делал? Я же не перфект, чтобы его вот так просто на третий этаж забросить! Могло получиться неловко…

Спустя несколько секунд конец рукава соскользнул вниз, и вскоре по нему уже спускался первый спасенный боец.

– У нас получилось! – прохрипел я и закашлялся, после чего крикнул уже громче, – У нас получилось!

– Да! – Егор повернулся ко мне и поднял вверх большой палец, – Вы молодец… Эй!

– Что такое?

– На вас рубашка горит!