У меня?

Марк подошел и сел рядом с Элизабет. Он коротко прижался носом к ее уху, прежде чем посмотреть на меня с тем же выражением, что и у нее.

Робби тоже приблизился, но двигался медленнее, слегка неуверенно. Его плечи были опущены, уши прижаты к голове. Хвост болтался между задними лапами. Он выглядел испуганным, как будто думал, что его отвергнут, если он сделает хоть одно быстрое или резкое движение. Робби сел рядом с Элизабет, не поднимая на меня глаз.

— Что, черт возьми, происходит? — услышал я голос Джесси.

— Они признают его, — тихо ответил Крис, и это стало еще одним ударом по стене, которую я наспех выстроил перед лицом этого проклятого признания. Если даже они это почувствовали, тогда…

— В каком смысле? Как кого?

— Почему? — спросил я, цепляясь за последнюю надежду. Голос дрогнул, и я не в силах был этого скрыть. — Я ничего из себя не представляю. Я никто. Вам не следует этого делать. Это не должно происходить! Это должен быть он! Он ведь вернется, хорошо? Он обязательно вернется и вам нужно лишь…

Раздался характерный звук — скрип и треск костей и мышц — когда один из волков принял человеческий облик.

Но глаза ее остались прежними.

— Окс, — промолвила Элизабет.

— Так… вот в чем дело, — еле слышно произнесла Джесси. — Миссис Беннет абсолютно голая и… вот в чем, оказывается, все дело.

Мы проигнорировали ее.

Я ждал, пока Элизабет заговорит снова, потому что мне больше нечего было сказать.

Долго ждать не пришлось.

— Иногда, — начала она, — дело не в умении обращаться в волка. Некоторые из нас уже рождены с волком в сердце. Цвет глаз не имеет значения. То, что ты человек, не имеет значения. Важно то, что ты занял свое место, то самое, которое тебе суждено было занять.

— Я этого не просил, — отчаянно попытался возразить я.

— Я знаю, — тихо ответила она. — Но ты именно тот, кто нам нужен.

— Мой отец…

— Твой отец, — взгляд Элизабет стал жестким, — не понимал твоей ценности. Как и ценности твоей матери. Я видела тебя в его тени. И знаю слова, которые он говорил тебе. Но ты не принадлежишь ему. В тот момент, когда мой сын нашел тебя на дороге, ты стал принадлежать нам.

— И вы знали? Уже тогда? Знал ли об этом Томас? Так вот почему вы все это делали? Поэтому Джо… — отдал мне своего волка? Но я не мог больше вымолвить ни слова. Потому что сама мысль о том, что Джо был вынужден сделать что-то, чего он даже не хотел, что у него просто не оставалось выбора, заставила меня похолодеть.

Но Элизабет и так все поняла. В этом она была хороша.

— Нет, — тихо ответила она. — Мы знали, что ты замечательный молодой человек. Добрый и заботливый, Окс. Мы знали это с самого начала. Как и то, что ты станешь прекрасным дополнением к нашей стае. Но остальное? Все это? Окс, мы никогда не думали, что подобное случится. Можно сколько угодно планировать свою жизнь, но у нее всегда имеются свои собственные планы. Если бы Томас не умер, если бы твоя мать не умерла, если бы Ричард Коллинз не сбежал и не сосредоточился на нашей семье. Если бы, Окс. Всегда существует это «если бы», — ее глаза вспыхнули оранжевым огнем, и я почувствовал сильнейшее притяжение, какого еще не ощущал прежде. — Но здесь и сейчас это не «если». Теперь это что-то другое.

Марк откинул голову, обнажив горло.

Робби сделал то же самое, нервно постукивая хвостом.

Элизабет склонила голову набок, и в свете звезд ее длинная шея казалась матовой.

А потом она произнесла его.

Одно-единственное слово.

И я отчаянно надеялся, что Джо простит меня.

Потому что, как бы сильно я ни хотел бороться с этим, вряд ли у меня хватило бы сил.

Уже нет.

— Альфа.