— Она никогда мне не подходила, — признался он. — Я никогда туда не вписывался. Только не к ним. Даже когда другие стаи брали меня к себе после смерти мамы, это… это всегда казалось неправильным. Они оберегали меня. Кормили и одевали. Помогли пережить мое горе, но я просто… не мог. Они просили меня остаться. А я не мог. Поэтому, когда достиг совершеннолетия, поплыл по течению. Скитался с места на место. А потом Альфа Хьюз попросила меня взяться за эту работу, а когда она просит, ты просто делаешь это. Не задавая лишних вопросов. И поэтому я явился сюда и выполнял свою работу, и все было отлично, Окс, все было хорошо. Даже несмотря на то, что вы долгое время не доверяли мне — никто из вас — я все равно чувствовал себя здесь самим собой больше, чем когда-либо с тех пор как… даже не знаю…

К тому времени, как Робби закончил, его щеки пылали, а глаза широко раскрылись, мерцая оранжевыми огнями. У него перехватило дыхание, как будто он боялся, что я отвергну его прямо на месте.

— Робби, — начал я, удивительно тронутый этим. — Ты…

— Потому что ты — мой Альфа, — выпалил он. — Ты единственный, кого я хочу видеть своим Альфой. И никого другого. Мой волк… просто… Это ты, хорошо?

— Хорошо, Робби, — сказал я. — Эй, все в порядке. Ты остаешься. С нами. Со мной.

— Ты серьезно? — он изумленно уставился на меня.

Я кивнул.

Улыбка на его лице была широкой и ослепительной.

И хотя я все еще чувствовал себя ребенком, играющим в переодевание, внутри меня расцвела гордость, с которой я не знал, что делать, понимая вместе с тем, что не хочу от нее избавляться.

* * *

Какое-то время она сторонилась нас. Джесси.

Не сказать, что ее стоило винить за это.

Мне исполнилось шестнадцать, когда я узнал правду, и я был еще достаточно молод и наивен, чтобы поверить в невозможное.

Джесси же было далеко не шестнадцать. Ей было уже за двадцать. А это означало, что она цинична.

Тем не менее я ее не винил. Не мог. Она стала свидетелем того, с чем большинство людей наверняка не справились бы. Потому что не знали бы, как это осознать. Ее схватили, избили и взяли в заложники в бойне, к которой она не имела никакого отношения.

Джесси как раз возвращалась домой от друзей, которые жили за два города от Грин-Крик. Они ходили на поздний ужин. Джесси немного выпила, но не настолько, чтобы быть не в состоянии сесть за руль.

Она как раз подъезжала к городу, когда увидела еще одну машину на обочине, и женщину, стоявшую в темноте рядом с ней. Аварийные огни мигали желтым.

Джесси остановилась. Потому что так было правильно. Женщина была одна. И хотя Грин-Крик считался безопасным городком, Джесси сказала, что не простила бы себя, узнай она потом, что с женщиной что-то случилось, потому что она ей не помогла.

Женщина улыбнулась. Сказала, что ее машина сломалась. А в довершение всего, у сотового села батарея, и могла ли Джесси только представить такую невезучесть.

Все случилось очень быстро. Только что она шла навстречу женщине, а в следующее мгновение ее окружили люди с фиолетовыми глазами.

Они ударили Джесси.

Заставили истекать кровью.

Хоть они и не тронули ее, не… в том смысле.

Но чувство собственного достоинства у нее все равно подверглось насилию.

Джесси отдалилась от Криса. Я редко ее видел, но знал, что они с Крисом всегда были близки. Гнев и ярость, которые он испытывал после той ночи с Омегами, оказались сильнее, чем я когда-либо замечал в нем прежде. Он ударился в последовавшие за этим тренировки, загоняя себя до тех пор, пока мышцы не начинали дрожать, а пот не катился с него градом. Я велел ему остановиться, сделать перерыв, уйти, если нужно. Проигнорировать стаю и сосредоточиться на Джесси, если он того желает.

Крис пораженно уставился на меня.

— Ты хочешь, чтобы я ушел? — спросил он тихо.

Я не знал, насколько далеко распространялось мое влияние на них. На всю стаю. До того момента я не в полной мере это осознавал. Потому что, если бы я сказал ему уйти, он бы так и сделал. Он оставил бы нас, заботился о своей сестре и держался подальше от стаи, потому что я ему так велел. И это причинило бы боль и ему, и мне.

Это было эгоистично. Мне следовало сказать ему, чтобы он ушел.

Но я этого не сделал.

— Нет, — вместо этого произнес я. — Нет, я не хочу, чтобы ты уходил.

Крис расслабился и медленно выдохнул.

* * *

Однако Джесси все-таки вернулась. Летом.

Колокольчик над входной дверью автомастерской звякнул.

Я проигнорировал его, сосредоточившись на вентиляторе радиатора, который пытался установить. Робби находился за стойкой регистрации. Ради всеобщего блага мы решили, что будет безопаснее, если он станет держаться подальше от любых инструментов, так как у него имелась склонность травмировать себя и остальных, если он хоть на несколько футов приближался к колющим и режущим предметам. Теперь Робби отвечал на телефонные звонки. Имел дело с клиентами. Назначал встречи. Люди, приходившие в автомастерскую, любили его, а он любил разговаривать с ними. Это значительно облегчило всем нам жизнь.

До того дня, как я услышал пронзительные громкие голоса.

— Да плевать, кто ты, мать твою, такой! Ты дашь мне пройти, потому что я должна им кое-что сказать!

— Послушайте, леди…

— Меня зовут Джесси, придурка ты кусок.

— Джесси, ты не можешь просто…

— О, да свали ты уже с дороги, черт тебя дери!

Крис вздохнул из соседнего автоотсека.

— Это не предвещает ничего хорошего. Зная ее, можно догадаться, что копилось оно долгое время.

— Лучше уж пусть достанется тебе, чем мне, — фыркнул Таннер.

— Вообще-то она, наверное, будет кричать на альфу, — заметил Рико.

— Да что я такого сделал? — простонал я.

— Вернее, что ты не сделал, шеф?

— Сукин сын, — пробормотал я, опуская вентилятор. И потом так же тихо добавил: — Робби, просто пусти ее уже сюда.

Робби умолк на полуслове у входа в офис. Я слышал, как хлопнула дверь, ведущая из приемной в саму мастерскую.

— Окс! — проорала Джесси.

— Это будет громко, — заметил Крис.

— Может, нам уйти? — предложил Таннер.

— Не-а, — сказал Рико. — Хочу посмотреть, что будет.

— Как ваш Альфа, приказываю вам спасти меня, — велел я им.

Они просто стояли, глазея на меня. Бесполезная гребаная стая.

Джесси явно вышла на тропу войны, ее волосы были собраны в конский хвост, лицо раскраснелось, глаза сверкали. Робби осторожно и напряженно следовал за ней, как будто не знал, стоит ли нападать на нее, если она подойдет слишком близко. Я покачал головой, и он, нахмурившись, глянул на меня через ее плечо, прежде чем встать рядом с остальными.

Джесси остановилась прямо передо мной, сжав губы в тонкую линию. У нее до сих пор была та маленькая веснушка, которую я раньше целовал. Не знаю, почему я сосредоточился на этом.

— Ты гребаный мешок дерьма, — бросила она мне.

Я вздохнул.

— И ты знал об этом? — спросила она. — Все время?

— Джесси, — спокойно произнес я. — Привет, добро пожаловать в автомастерскую «У Гордо».

Она уставилась на меня. Джесси была в бешенстве. И я не винил ее. Нисколечко.

Я был Альфой. Но она выглядела поистине пугающей, поэтому я добавил:

— Крис, кстати, тоже давно об этом знает.

— Эй! — взвизгнул Крис. — Меня-то ты зачем бросаешь на растерзание?

Джесси сузила глаза.

— О, не переживай, — заверила она. — Он свое тоже получит. Это я могу тебе гарантировать.

— Ты засранец, — пробормотал Крис. — Худший Альфа на свете.

Робби зарычал на него.

— Но ты, — Джесси с силой ткнула меня пальцем в грудь. — Это все твоя вина.

— Это как же я виноват? — поинтересовался я слегка задетый ее обвинением.

— Оборотни! — крикнула она мне.

— Да, — ответил я. — И вообще-то прошло уже полгода с тех пор, как ты о них узнала. Почему ты делаешь это именно сейчас?

Джесси моргнула, глядя на меня.

— Мне требовалось время, чтобы все обдумать.

— Ладно, — вздохнул я. — И теперь, значит, процесс обдумывания завершен.

— Оборотни, — повторила она.

— Оборотни, — согласился я.

— Ты знал. Все это время.

— Не все время.

— Ага, — поддержал Рико. — Всего лишь почти все время.

Джесси снова ткнула меня в грудь, когда я уставился на Рико. Он только подмигнул мне.

— Ты один из них? — потребовала она.

— Нет, — медленно ответил я.

— Значит, ты человек.

— Нет, — сказал я еще медленнее.

— Что, мать твою, это значит?

— Это значит, что я не совсем…

— Ты меня укусишь? — спросила она.

— Ты не возражала, когда мы с тобой были вместе…

— Нашел время, Окс!

— Точно, — поспешно согласился я. — Я все еще не очень хорошо умею шутить. Как и выбирать подходящее время для таких шуток.

— Ты не можешь меня укусить!

— Я и не собираюсь! Я не оборо…

— Но ты — нечто.

У меня разболелась голова.

— Не настолько, чтобы изменить тебя.

— Ты изменил моего брата. Он говорил мне. Сказал, что теперь чувствует тебя. Что он часть тебя и твоей… стаи, — последнее слово она выплюнула, будто ругательство.

И да, тут она меня, конечно, подловила.

Вот дерьмо.

Джесси ткнула меня в грудь в третий раз.

— Ты мне все расскажешь.

— Прямо сейчас? — спросил я, стараясь не заскулить. Я был чертовым Альфой. Почему же она командовала, что мне делать?

— Именно. Сейчас же.

Так я и сделал.

Это заняло несколько часов. И, может, на некоторых моментах я запнулся (а про другие умолчал, потому что, хотя и прошло уже два года, воспоминания о смерти Томаса и моей матери все еще оставались настолько острыми, что о них можно было порезаться), но при этом старался рассказать, как можно больше. Чувствуя себя обязанным Джесси за все то дерьмо, через которое заставил ее пройти с тех пор, как мы познакомились. Надо отдать ей должное, она редко перебивала, и только тогда, когда чего-то не понимала, и нуждалась в дальнейших объяснениях. Чем дольше я говорил (больше, чем когда-либо в жизни), тем тише она становилась.

По окончании моего монолога Джесси долго и внимательно смотрела на меня. Горло болело, поэтому я ничего больше не произнес, ожидая, пока она решит, что же делать дальше.