ГЛАВА 27

КАК ВОЛК/ОНИ ИСТЕКАЛИ ЗДЕСЬ КРОВЬЮ

— Выглядит неплохо, — произнес Гордо, стоя в дверях офиса.

Я застыл, потому что не слышал, как он вошел. Прошло уже три дня с тех пор, как они вернулись, и я изо всех сил старался избегать, избегать и еще раз избегать их, по крайней мере, пока не приведу свои мысли в порядок. Я жил в старом доме, а Джо с остальными — в главном. Элизабет и Марк метались между нами, но когда наступала ночь, мы ночевали в разных домах.

Я не знал, чего ждать в полнолуние, до которого оставалось всего несколько дней.

Хотелось верить, к тому времени я уже приму решение, как быть и что делать дальше.

Либо же вытащу голову из задницы.

Что, в принципе, одно и то же.

Робби сделал звонок, чтобы сообщить Альфе Хьюз о возвращении Джо и остальных. У нее, само собой, имелись вопросы, на которые Робби ответить не мог. Он практически не разговаривал с Джо, если не считать их стычки у дома в первый же день. Большую часть времени Робби проводил со мной, в старом доме. Другие члены стаи, как обычно, приходили и уходили. Они испытывали тягу ко мне, но не настолько сильно, как волки. И если люди в нашей стае как правило уходили все разом, то со мной по обыкновению оставался один или два волка.

Но я не разговаривал с ними, даже не видел их толком, разве что мельком. Однажды, возвращаясь из автомастерской, я столкнулся с Картером нос к носу возле старого дома, и единственное, о чем оказался в состоянии думать в тот момент, — кроме его суровой внешности, — как он смеялся, когда Джо выяснил, что его старший брат успел поцеловать меня первым. То, как они потом умчались в лес. Как Келли с присущей ему иронией назвал меня «папой».

Тогда все казалось таким простым.

Картер открыл было рот, чтобы что-то сказать, но я лишь приветственно кивнул и обошел его. Думал, он попытается остановить меня, однако Картер этого не сделал, хотя я чувствовал, как он смотрел мне вслед, пока я не вошел в дом, закрыв за собой дверь.

Джо я не видел, но это не означало, что он за мной не наблюдал.

Я не спрашивал о них ни Элизабет, ни Марка. Сами они тоже ничего не рассказывали.

Но если их не было в старом доме, я знал наверняка, где они.

— Выглядит неплохо, — произнес Гордо, и я застыл над счетами, на которые пялился весь последний час.

Медленно поднял на него глаза, и меня вдруг охватило странное чувство дежавю, когда я увидел его на пороге, будто он пришел проверить, как продвигается работа над домашним заданием. Ноги бы моей не было в гараже, если бы я не смог перечислить ему семь фактов о гребаном Стоунволле Джексоне, и «Не так уж это и сложно, Окс, давай, ты можешь с этим справиться».

Только вот… этот Гордо был уже не тот, что раньше. Этот Гордо стал гораздо жестче, чем прежний. Вокруг его глаз залегли морщинки, став более заметными. Теперь ему было тридцать восемь. Последние три года его не пощадили, хотя он и стал крупнее, чем прежде. Я понятия не имел, было ли это связано с тем, что он в стае, или же они только то и делали, что тренировались, пока отсутствовали.

Но больше всего меня поразили его глаза. Сколько себя помню, они всегда были яркими. Живыми. В секунду вспыхивали, когда он злился и быстро загорались, когда был счастлив.

Теперь же они казались тусклыми и блеклыми, слегка запавшими. Этот Гордо пережил три тяжелых года. И мне не хотелось знать, что ему довелось увидеть. И что пришлось сделать.

Его новый имидж отлично довершала одежда, которую он теперь носил. На нем не было привычной униформы — ни рабочей рубашки с вышитым на груди именем, ни темно-синих брюк. Вместо них джинсы и майка, туго натянутая на груди, а сверху потрепанная коричневая кожаная куртка с поднятым воротником.

— Ага, — ответил я, потому что не знал, с чего еще начать. — Дела идут хорошо.

«И не благодаря тебе» повисло в воздухе, оставшись неозвученным, однако он все равно это услышал. Даже несмотря на то, что мне не хотелось, чтобы оно так прозвучало.

Гордо кивнул, провел рукой по дверному косяку, нащупывая пальцами крохотную капельку засохшей краски.

— Полагаю, даже лучше.

— Мы не обанкротились, если тебя это волнует.

— Нет. Я и не думал, что будет иначе, — он выдавил улыбку, которую я ему не вернул. — Как раз насчет этого я ни секунды не волновался, малец.

Я снова уткнулся взглядом в счета, не зная, что говорить дальше.

Гордо вздохнул и вошел в кабинет, проводя руками по всему, до чего мог дотянуться. Я узнал эту волчью повадку, так они пытаются оставить свой запах на ком-то или чем-то. Когда Беннеты впервые пришли ко мне в гости, то разбрелись по дому, прикасаясь ко всему, к чему только могли. Особенно Джо. Когда он попал в мою комнату. Когда увидел каменного волка на моем…

Нет. Я не…

— Ты ведешь себя как они, — заметил я, пытаясь нарушить ход собственных мыслей. — Как волк. И двигаешься, как они тоже.

Гордо выгнул бровь, глянув на меня.

— Уж кто бы говорил.

— Это было не обвинение.

— А я его так и не воспринял.

— Я не…

Он ждал.

Я не мог этого сказать, потому что в действительности сам был таким же. Во всяком случае, я стал гораздо значительней похож на волка, чем он, хотя Гордо и был погружен в этот мир больше моего, особенно в последние три года. Он давно укоренился во всем этом, а вот я… ну.

— Я сделал то, что должен был.

Все происходящее казалось немного нереальным. Интересно, испытывал ли он такое же ощущение?

— Тебе ведь уже рассказали. Через что мы прошли.

Гордо застыл, едва касаясь пальцами фотографии, стоявшей на картотечном шкафу. Фото было старым. На нем в объектив смотрели я и Гордо. Таннер, Крис и Рико. Это был мой шестнадцатый день рождения, когда мне подарили ключи от автомастерской. Тот самый день, когда я познакомился с Беннетами. Уже плохо помнилось, кто сделал этот снимок, возможно, кто-то из посетителей, приехавших сменить масло, но рука Гордо лежала у меня на плечах, пока я улыбался на камеру. Рико стоял с другой стороны от него, а Таннер и Крис рядом со мной. У Гордо за ухом торчала сигарета.

Он провел пальцем по стеклу рамки, обводя лица всех, кто был на фото, кроме своего.

— Не особо, — произнес он. — Весьма неопределенно и туманно. Причем намеренно. Это не в их компетенции. Подобное должно исходить от Альфы. Точно так же, как и мы не многое рассказали им. Или тебе. Потому что это должно исходить от Джо.

— Почему он ничего не рассказал? — Я думал, он поговорит хотя бы с Элизабет. С Марком. По крайней мере, поделится с ними тем, что произошло. Сам я был слишком поглощен жалостью к себе, чтобы приблизиться к нему. Пусть это и несправедливо, но я должен был оставаться эгоистичным ради собственного душевного равновесия.

Гордо фыркнул.

— Окс, в тот день, когда вернулись, мы услышали его речь впервые за последний год, ну, за исключением нескольких слов, которые он рявкнул этому идиоту Дэвиду Кингу, чтобы отправить его сюда. И, как я понимаю, тот все же явился в Грин-Крик.

По рукам побежали мурашки.

«Пока рано».

— Какого черта… — прошептал я.

Гордо пожал плечами, отодвинул стул напротив меня и сел. Вздохнув, потер рукой щетину на голове. Она заскрипела под его пальцами.

— В какой-то момент он просто перестал разговаривать, Окс. Картер с Келли сказали, нечто подобное случилось с ним после… ну. После Ричарда Коллинза. И до того, как появился ты.

— Но… Как… он же Альфа. Как, черт возьми, он… О Господи. Ему ведь даже не обязательно было говорить, да? Узы. Узы стаи, связующие вас друг с другом.

Гордо вздохнул.

— Да. Это было… достаточно сильное ощущение. То, как мы их чувствовали. Так было разве что, когда я… после моего отца, наверное. Мне было всего двенадцать, когда я стал ведьмаком Беннетов. Но тогда все было иначе. По крайней мере, не так, как в последние несколько лет. Все более… Не знаю. Просто сильнее.

— Значит, он перестал разговаривать, — ровно произнес я.

— Преимущественно. Если и заговаривал, то это было всего одно-два слова. В действительности, больше напоминало рык.

— И вы все это допустили.

— Ничего мы не допускали, Окс. Просто так сложилось. Думаешь, можно хоть как-то заставить скорбящего Альфу что-либо сделать? Вперед. Милости прошу.

— И правда, — огрызнулся я. — Откуда же мне знать, что такое быть скорбящим Альфой.

Это заставило его застыть. Какой бы гнев в нем не клокотал, он тут же угас, и теперь Гордо выглядел просто усталым. А еще гораздо старше, чем за все время, что я его знал.

— Окс, — тихо начал он.

— Не говоря уже о том, что ты оставил здесь свою чертову истинную пару…

Его лицо окаменело.

— Не вмешивай его сюда.

— Ну, по крайней мере, теперь ты это хотя бы признаешь.

— Я не хочу говорить о нем.

— Ему это известно?

— Окс.

— Три вопроса.

Гордо моргнул.

— Что?

— Я задам три вопроса.

— Оставь Марка в покое.

— Не про Марка. Обо всем остальном.

— Окс, я же сказал. Это должно исходить от…

— Гордо.

— Прекрасно, — в его голосе звучало легкое раздражение. Этим Гордо напомнил себя прежнего, которого я очень хорошо знал. — Три вопроса. Но я попрошу тебя о том же.

— Отлично, — вся кожа зазудела. — Я начну первым.

Он кивнул. По какой-то причине татуировки на его руках вспыхнули, став ярче.

— Почему вы избавились от телефонов? — спросил я.

Гордо уставился на меня. Он явно не этого ожидал.

Я ждал.

— Джо думал, так будет легче, — медленно проговорил он. — Полагал, если мы разорвем все связи, то сможем сосредоточиться на первоочередной задаче. Напоминание о доме, обо всех вас, только усложняло ситуацию.

— И вы все с ним согласились.

— Это был вопрос?

— Утверждение.

— Мы согласились. Так как он был прав. Исходя из того, что мы должны были сделать. Потому что каждый раз, когда он брал телефон, каждый раз, когда мы видели сообщение от тебя, становилось все труднее сдерживать себя, чтобы не развернуться и не вернуться домой. Окс, нам нужно было выполнить нашу задачу. А мы не могли этого сделать, пока нам напоминали о доме.

— Значит, вместо того, чтобы дать нам знать, что с вами все в порядке, что вы живы, вы решили… прошу прощения, Джо решил, что вам лучше держать нас в неведении.