Глава 24

— Ну как ты, сынок? — произнёс Дитрих, когда Ян вошёл в кабинет покойного отца. После похорон Ян часто посещал его, когда Ивана не было на рабочем месте, и подолгу сидел в кресле Леонида, смотрел в одну точку, либо шагал из угла в угол. Теперь, когда Дитрих называл Яна сыном, в этом появился особый смысл, будто доктор взял на себя не только функции руководителя клиники, а ещё и настоящего отца Яна.

— Нормально. Привет.

— Документы готовы. Я официально вступаю в новую должность послезавтра. Это если ты не передумал вообще держать клинику, — робко произнёс Дитрих.

— Я не передумал. Ты можешь делать здесь всё, что захочешь. Я тебе полностью доверяю.

Доктор закрыл глаза и благодарственно кивнул.

— А что там с этой… как её… девушкой, которую уличили в краже данных?

— Следствие ведётся, она под подпиской.

Её имя стало самым ненавистным женским именем для него. После, само собой, имени Евгения. Он мучился из-за того, что ему выпало ненавидеть именно её. С любой другой женщиной на планете это вышло бы куда проще.

— Какие-то ещё новости?

— Мне сказали, что против неё есть веские улики, но в деле много белых пятен. Думаю, что это временно.

— Ты так уверен в её виновности?

— Как я могу думать иначе после того, как она призналась, что шпионила за мной? В своё оправдание она сказала, что делала это якобы по заказу Мари. Бред. Мари пояснила, что эта тварь сама на неё вышла, и совсем не возникает вопросов, так ли это было на самом деле.

— Слушай, а это правда, что у тебя с ней были почти настоящие отношения? Ну, с Александрой.

— Ох, док, — Ян покачал головой. С одной стороны, он был готов высказаться Дитриху, а с другой — ему было нестерпимо стыдно за эту историю.

— Не говори, если не хочешь.

— Я просто до сих пор не могу поверить, что был таким идиотом. Я должен был насторожиться, а вместо этого потерял голову. Предал Мари, позволил погубить отца. Хорошо, что Мари меня простила.

— Не вини себя. Ты же ничего не знал, а когда мы влюблены, мы всегда немного не в себе.

— Мне дорого обошлась эту глупость, док. Не знаю, смогу ли я когда-нибудь ужиться с этими воспоминаниями.

— Да уж, — кивнул Дитрих, и это значило, что ему всё более чем ясно. — Я, пожалуй, пойду. У меня пациент через десять минут.

Едва доктор покинул кабинет, Яну позвонили. Абонента под именем Руслан Сулейманов он теперь видел минимум раз в неделю. Судя по всему, очередная встреча должна была состояться через пару часов.

Следователь Сулейманов вырос на американских фильмах про копов, но его страсть к кофе и пончикам объяснялась не этим. Он просто любил сладкое, а рядом в прошлом году как раз открыли кофейню. В основном там были сладости для тех, кто следит за фигурой, но вместе с тем постоянно лежали в коробках пончики: толстые, с начинкой, с разным посыпками и декором. В день Руслан съедал как минимум два таких.

— Проходи, садись! — следователь убрал пустой пластиковый стаканчик со стола.

— Ты всегда работаешь сверхурочно?

— Ты бы лучше спросил, когда я не работаю сверхурочно! Ну да ладно, к делу. Я тут узнал, что Харанжевич всё-таки не сама вышла на твою невесту.

Ян ощутил себя каменным изваянием с острова Пасхи, застывшим с задумчивым выражением лица на столетия.

— Как?

— Очень просто. В тот день, когда они увиделись в кафе… записи видеокамер из него, кстати, были удалены, как мне сказали. Почему — не знаю, там сослались на технические неполадки. Так вот! В тот день в кафе они увиделись не случайно. Александру туда позвали. Ей звонили с постороннего номера.

— На кого он зарегистрирован?

— Да на левое лицо. В переходе, наверное, купили карточку.

— Это ещё ни о чем не говорит, — расслабился Ян. — Ей мог звонить кто угодно. В конце концов, она сама могла себе звонить. Ну, или её подельники. Такие люди, как она, предугадывают всё, они прогнозируют разные варианты действия. Ты мне неделю назад рассказал, что именно с её страницы рассылались фотографии пациентов, разве это не доказательство?

— На тот аккаунт в момент переписок с жертвами заходили с неизвестных адресов и устройств. Но точно не с Сашиного телефона или ноутбука в её квартире.

— Почему ты думаешь, что это не могла быть она?

— Конечно, могла. Только я пока не нашёл этому подтверждений. И не совсем понятно, как она могла всего за два визита в клинику в начале года получить доступ к данным. Насколько я знаю, она посещала косметолога, и просто физически не имела возможности попасть в помещения для персонала.

Ланде всячески пытался показать собеседнику, что слушает его без энтузиазма. Этим он хотел вложить в голову Сулейманова мысль, что данная версия не терпит критики, а значит, нужно разбираться дальше.

— Ян, скажи, а Маша давно работает в клинике?

— К чему этот вопрос? Уже больше года, — возмутился он.

— Она всё ещё единственный человек, который плотнее всего общался с Харанжевич. Кроме тебя.

— Руслан, она раньше всех нас забила тревогу и поэтому решила разобраться. Само собой, она с ней общалась!

— Я понимаю тебя, Ян. Но и ты пойми, мы должны отработать разные версии.

— Понимаю, — ответил Ян и засобирался, — буду ждать новостей. Постараюсь иметь в виду всё то, что ты мне сказал.