- Рассказывать особо нечего. Выросла в маленьком городке к востоку от Лондона, недалеко от моря. Мои родители умерли, и я отправилась в Дункан. Я скучаю по океану. И дождям. Впрочем, это все, - eе взгляд стал отрешенным, и ее хватка на его руке немного усилилась.

- Простите мою дерзость, но как такой красивой женщине, как вы, удалось избежать брака?

Она легонько рассмеялась, и Карлу показалось, что это прозвучало очень мило.

- Я его не избежала. Я поняла, что такая жизнь не для меня, - eе улыбка дрогнула, когда она заговорила. – У меня был муж. Я вдруг обнаружила, что у меня нет семьи, что я вдова и не хочу оставаться там. Я села на первый попавшийся корабль и отправилась в Новый Свет.

Карл задумчиво кивнул.

- Приношу свои искренние извинения за то, что задел за живое. Мой язык, как правило, движется быстрее, чем мозг.

Она долго не отвечала, и они молча пошли дальше.

- Ну разве это не мило – парочка на вечерней прогулке? - крикнул голос из тени на обочине дороги.

Затем тень шагнула вперед на улицу, открывая себя.

- Добрый вечер, мадам, - ответил Карл. Он почувствовал, как Трейси напряглась рядом с ним, и нежно похлопал ее по руке, давая понять, что все в порядке. - Полагаю, вы приехали вчера вечером в дилижансе?

Женщина, одетая в кожаные штаны и клетчатую рубашку мужского покроя, повернула голову и сплюнула в пыль.

- Можно сказать, я ехала рядом с этими бездельниками. Но, ни в коем случае не с ними. Мой отец всегда говорил мне, что горожане с Востока кривые, как Виргинский забор. А я? Может быть, меня и обвиняли раз или два в том, что я болван, но я не из тех трусливых цыплят. Нет, сэр.

- А кто вы, скажите на милость, мадам? - спросила Трейси, удивленная языком, на котором так небрежно говорила эта леди.

Даже скотоводы говорили с большим апломбом, когда приезжали в город.

- Ну, черт возьми. Я не мадам, это уж точно. Я? Я воображаю себя художником. Из-за небольшого недоразумения между мной и старым Диким Биллом в Абилине я оказалась немного вне закона.

- Вы, говорите, художница? Могу я поинтересоваться, чем вы занимаетесь? И ваше имя? - вежливо спросил Карл.

- Дерьмо и проклятие. Разве вы оба не культурные сукины дети? Мэри Джо – это имя, которое дал мне отец. Единственная проклятая вещь, которую он мне дал, это пинок под зад, когда мне исполнилось восемнадцать. Я люблю рисовать, если мне дают такую возможность. Собираюсь отправиться в сторону Калифорнии, а может, и в Орегон. Я собираюсь затащить красивого бармена в свою постель. Может быть, нарисую его портрет, если понимаете, о чем я.

Трейси покраснела, а Карл громко рассмеялся.

- Ну что ж, Мэри Джо, желаю вам удачи. И в поездке, и с барменом.

Она снова сплюнула на землю и улыбнулась.

- И вам того же, голубки. Добрейший вечерок. Время напиться до поросячьего визга, - она приподняла шляпу и направилась обратно к бару.

- Она кажется очень неординарной личностью, - прошептал Карл.

- Похоже, будут неприятности, - Трейси повернула голову, чтобы посмотреть, как Мэри Джо идет по улице. - Именно такой человек нам и не нужен в Дункане.

Карл рассмеялся.

- В этом мире нужны все. Хотя, возможно, утром мне будет жаль Брэдли, если она добьется своего.

- Это дом шерифа, - Трейси указала на симпатичный маленький домик, стоявший в стороне от главной улицы.

Карл распахнул калитку на заборе, и Трейси, проходя мимо, слегка пошатнулась. Он осторожно закрыл ее, когда она постучала в дверь. Дверь открыл Михаил, щеголяя в том, что, как предположил Карл, было его костюмом для воскресной службы.

- Карл! Трейси! Ты, как всегда, прекрасно выглядишь. Пожалуйста, входите.

Он повернулся и громко произнес:

- Цзя, любовь моя, наши гости прибыли.

Карл не знал, чего ожидать. Его немногочисленные встречи с китайцами проходили в основном в более скромных местах в Нью-Йорке и иногда в Сан-Франциско. Однажды он выслеживал фею в опиумном притоне в Чикаго, в захудалом Китайском квартале. Он не был склонен грести всех людей под одну гребенку, поэтому был готов ко всему.

Но когда Цзя-Ли вышла из задней комнаты, у него перехватило дыхание. Сказать, что она красива, было все равно что сказать, что восход солнца красив, когда оно поднимается над океаном и заставляет волны сверкать, как алмазы. Она была миниатюрной, особенно по сравнению со своим мужем, который был примерно шести футов ростом. Там, где он обветрился от долгих лет на солнце, она была безупречна, как тонкий фарфор, но с естественным загаром.

Он не заметил, как у него отвисла челюсть, пока Михаил не рассмеялся и не хлопнул его по плечу.

- У меня было такое же лицо, когда впервые увидел ее. Моя Жемчужина Востока.

Цзя-Ли рассмеялась, и Карл тоже не смог удержаться от смеха сквозь румянец.

- Рада познакомиться с вами, мистер Бек. Михаил мне все о вас рассказал, - сказала она на прекрасном английском. - И Трейси! Я так рада, что ты пришла. Я боялась, что это будет вечер, когда мужчины будут говорить полуправду, а я буду кивать и притворяться, что верю им.

У Карла снова отвисла челюсть.

- Благодарю вас, мэм. Спасибо за приглашение, - Трейси поцеловала Цзя-Ли в щеку, а Карл передал бутылку виски Михаилу.

Цзя-Ли и Трейси ушли на кухню, а Михаил схватил с полки пару стаканов и открыл виски.

- Как, черт возьми, тебе удалось заставить ее выйти за тебя замуж?

Михаил засмеялся, наливая виски.

- Если бы я получал по пятицентовику каждый раз, когда меня об этом спрашивали, я бы уже давно ушел на пенсию.

Карл взял стакан.

- Мы только что встретили по дороге незнакомку.

- Бандитку? Мэри Джо, художница-эксгибиционистка. Я заходил к ней раньше, чтобы убедиться, что она не собирается создавать никаких проблем.

- Она тот еще субъект.

- Значит, тебе удалось ее разговорить. Как ты это сделал?

Карл пожал плечами.

- Просто вежливо спросил. А потом не оставил ей выбора в этом вопросе.

- Ну что, мистер Бек, вы просто напали на бедную женщину.

- В вежливой форме. Да. Похоже, она отчаянно нуждалась в ночном отдыхе.

- Думаю, в этом ты прав. Давай тоже расслабимся. Я уверен, что ужин уже почти готов.

Словно угадав, Цзя-Ли и Трейси вышли с полными подносами и начали расставлять их на столе. Комната наполнилась ароматом розмарина и шалфея. Михаил начал подавать еду, а Карл сидел и потягивал из своего стакана. Карл предложил дамам виски, но обе отказались, хотя Трейси и выразила желание выпить один бокал. Она остановилась на красном вине цвета крови, как и Цзя-Ли. Карл оценивающе уставился на еду.

- Это что, рататуй? - спросил он, чувствуя, как урчит в животе.

Цзя-Ли улыбнулась.

- Да, это так. Вы уже пробовали французскую кухню раньше?

- За эти годы я провел немало времени во Франции. Совсем недавно я был в Новом Орлеане. Не то же самое, но достаточно вкусно для моего нетренированного нёба. А вы?

Она покачала головой.

- Нет, хотя я мечтаю об этом. Я работала в ресторане в Чикаго несколько лет, прежде чем Михаил выманил меня обещанием Сан-Франциско. В чем дело, вы, кажется, удивлены.

Михаил расхохотался, увидев выражение лица Карла. Цзя-Ли и Трейси удивленно посмотрели на него, прежде чем присоединиться к смеху.

- Что это было на этот раз? Он сказал, что нашел меня в опиумном притоне? Или он спас меня от работорговцев? - спросила она.

- М-м-м. Он сказал, что вы с отцом строите железные дороги.

Она протянула руку и нежно погладила Михаила по щеке.

- А. Вот оно что. Я уверена, он сказал, что я совсем не говорю по-английски. Что он спас меня и научил правильно говорить, прежде чем умолять отца жениться на мне.

Трейси осушила бокал вина, наслаждаясь смущением на лице Карла.

- Вот это да. Я чудом сдержалась, чтобы не засмеяться.

Карл посмотрел на нее с притворной обидой.

- Ты знала?

Она кивнула и покраснела. Михаил хлопнул себя по лбу, когда из него вырвался смех.

- Это немного лучше, чем правда.

Цзя-Ли засмеялась еще громче.

- Да. Полицейский, который влюбился в су-шефа. Расскажи ему, как ты каждый день приходил в ресторан. Или как ты умолял моего отца о моей руке, дорогой.

- Он сказал "нет" четыре раза. Не верил, что я достаточно хорош для нее.

- В конце концов, он смягчился из жалости. Он видел, как крепко ты влюбился в меня. Он часто просил меня испытать твое обожание, заставляя тебя просить и умолять. Мой бродячий щенок, такой послушный и влюбленный.

Они посмотрели друг на друга, и Карл почувствовал укол ревности при виде необузданной любви между ними. Краем глаза он заметил, что на лице Трейси было то же выражение тоски, которую он в ней чувствовал. Он грустно улыбнулся и сделал большой глоток виски, наслаждаясь жжением, когда оно поползло по его горлу. Любовь была одной из многих вещей, которыми он должен был пожертвовать, чтобы сохранять мир в безопасности. Или это была ложь, которую он твердил себе в течение многих одиноких ночей в дороге. Что он может предложить кому-то, в самом деле? В конце концов, просто труп, когда он выберет не тот бой. Так было лучше.

Цзя-Ли, казалось, опомнилась, потянулась и взяла Карла за руку. Он слегка подпрыгнул, вырвавшись из задумчивости. Он увидел, что она держит Михаила за руку и кивает головой в сторону Трейси. Через мгновение он все понял. Он взял Трейси за руку и склонил голову, пока Михаил читал молитву. Он так много повидал за эти годы, что религия стала малозначительной вещью. Но он уважал веру, знал, что она может быть могущественной вещью в руках верующего. К добру это или нет. Когда она закончила, он почувствовал разочарование, когда Трейси убрала руку, остаточное тепло которой покалывало его собственную.

Они, не колеблясь после молитвы, приступили к еде. Михаил наблюдал, как гости набросились на еду, словно не ели неделями.

- Она сама подстрелила кроликов. Она не только лучший повар в городе, но и, вероятно, лучший стрелок.

Она улыбнулась от удовольствия, услышав его слова.