Это был не первый раз, когда кто-то был связан в моем передвижном доме. Результаты были почти всегда одинаковыми. Первыми они видели сморщенные головы, свисавшие с балдахина, подвешенные за волосы. Если прислушаться, можно было почти услышать их шепот. Потом были пузырьки с кровью, плескавшейся внутри бутылок, звезды шерифов и знаки отличий, которые я отбирал у людей, которых убивал.

Обрывки моего бытия, моя коллекция смерти.

Увидев это, молодой человек закричал, а я схватил его за мундир и повалил в грязь.

Он заскулил, когда я встал над ним, прижимая шпору к его шее.

- Успокойся.

Я уже мог слышать шепот от моего бедра, желание. Еще на одного человекa былa направленa моя рукa, и все, что мне нужно было сделать, это подчиниться, и пуля оборвет его жизнь.

Парень мудро последовал моему совету. Светло-голубые глаза, которые были почти серыми, смотрели на меня, небольшая щетина волос на лице говорила о его возрасте.

- Ты знаешь, кто я?

Это был справедливый вопрос, несмотря на шрам от клейма у меня под глазом. В конце концов, после войны я вел себя довольно тихо.

- Да, да, сэр. Вы объявлены в розыск. Вы убили много человек.

Я еще глубже вонзил шпору ему в шею, заставив его замолчать и выпустив тонкую струйку крови. Нетрудно было прочесть мысли мальчика; он знал, что тело Джо, вероятно, было обнаружено. Разведчики наверняка нашли мои следы, а армия США уже надвигалась на нас. Все, что ему нужно было сделать, это заставить меня говорить, и спасение придет.

Я взглянул на крышу своего дилижанса, на свой груз.

- Если ты пошевелишься или попытаешься убежать, я убью тебя. У меня есть кое-что, что ты должен увидеть.

Ответы, в которых я нуждался, можно было получить от живых или мертвых, но было всё же легче, если они еще дышали. Я вскарабкался в дилижанс и осмотрел дубовый гроб, который забрал у одного гробовщика в Форт Хантере. Он был вырезан из старого дерева виселицы. Я никогда не думал, что мне придется использовать его, но некоторые люди, которых я знал, не успокоятся.

Запах ударил меня первым, когда я откинул крышку; езда всю ночь по бесплодной территории привлекала всевозможных падальщиков, и мухи летали над лицом и горлом мертвеца. Я перевернул гроб на бок, и мясо, которое когда-то звали Джо, выпало на землю. Юноша закричал, когда оно с глухим стуком упало в грязь и черная кровь потекла по земле.

- Это был твой друг, Джо. У него остались вдова и двое сыновей на Востоке. Он беспокоился о своей зарплате и о том, как будет содержать их, но теперь он мясо, еда для койотов, канюков и мух. А у тебя есть сеньорита, которую ты жаждешь увидеть в Керидо, ты ненавидишь людей, а твой отец – сапожник. Это единственное, что я буду помнить о тебе, если ты не скажешь мне то, что я хочу.

Глаза мальчика не отрывались от двух темных дыр, которые я оставил в голове Джо, забирая его глаза. Многое можно сделать глазами человека, если знать, как это делается. Эти две темные дыры лишили юношу дара речи; даже сейчас жужжащие мухи ползали туда и обратно из глазниц мертвеца.

- Разведчики найдут следы и объявят вас обоих в самоволке. Присоединившись к отряду, стремящемуся найти свое состояние, я видел, как они это делают. Если они найдут тебя, то повесят, вот и все.

Я позволил этой фразе проникнуть в его сознание, гадая, сколько времени пройдет, прежде чем фальшивое благородство и мужество покинут его, и я останусь с настоящим мужчиной, который не хотел кататься на старых качелях.

Тогда я сделал свое предложение:

- Ты поедешь со мной, поможешь мне найти людей, которые убили моего учителя, а после уйдешь с карманами, набитыми золотом и своей жизнью. В этом я тебе клянусь.

Взгляд молодого человека метался между мной и гниющим на солнце мясом, может быть, он знал, что еще один труп составит компанию Джо, если он откажется, может быть, он решил, что мое предложение имеет смысл.

Для меня это мало что значило, но когда юноша кивнул головой и обещание сорвалось с его губ, я разорвал узы, связывавшие его тело и душу. Я предложил ему руку и помог ему подняться на ноги. Он неуверенно встал, вытирая пыль со своего помятого мундира, и неуверенно улыбнулся.

- Спасибо, мистер Ковингтон, спасибо вам...

Я не стал дожидаться, пока он закончит; уже светало, и я надеялся добраться до места назначения до наступления темноты. Вскарабкавшись на дилижанс, я щелкнул вожжами и послал Солдата и Маэстро в путь. Молодой человек на мгновение вытаращил глаза, прежде чем поспешить за мной, пытаясь вскочить на лошадь, которая набирала скорость.

Когда он сел рядом со мной, пытаясь отдышаться, я задал единственный вопрос, который хотел задать:

- Как тебя зовут?

- Джейк, - выдохнул он. - Джейк Хоу.

К тому времени, как мы добрались до места бойни, свет превратился в узкую полоску ночного неба.

Джейк Хоу дал мне имена этих людей, этих плохих парней, и рассказал мне всё об их жизнях. Я молча слушал, впитывая в себя имена людей, которых собирался похоронить под землей.

Джон Мэддокс был высоким мужчиной, чуть ниже президента Линкольна. Он приехал сюда из Ирландии в поисках богатства, но нашёл своё призвание в подворотнях Ливерпуля, разбивая черепа ворам и ловкачам.

Дэвид Вебер и его брат Джордж, которого они называли Хитрый Глаз, были снайперами из Кентукки. Джордж мог подстрелить бегущую белку с расстояния в сотню ярдов, а Джеймс был знаменитым завсегдатаем каждого публичного дома, куда ему вздумается наведаться. В подразделении ходили легенды, что ему никогда не приходилось платить за свои удовольствия; он умел очаровывать и снимать скальпы в равной мере.

Еще был сержант Эрнест Крафт. Я узнал о нем через слухи во время войны. Он практиковал кровавое ремесло пыток и убийств, пытаясь найти новые способы причинения боли. Он снова и снова поднимался по службе, но был слишком одержим убийствами, чтобы пытаться сделать что-то на стороне цивилизации.

И последний, от которого у меня мурашки побежали по спине, когда Джейк Хоу прошептал его имя в долгой прерии, был капитан Август Лэмб, сам Ночной Всадник. Я слышал об этом человеке. После войны он давал показания против режимa в Андерсонвилле, говорил о том, что он делал всё для своей семьи, чтобы выжить. Вот почему его прозвали Ночным Всадником: ночь за ночью ему удавалось безошибочно проходить сквозь стражу и стены. Судя по тому, что я слышал, они никогда не задавались вопросом, где он нашел мясо, которое приносил с собой.

Джейк Хоу описал мне этих людей, их характеры, их привычки. Я впитывал каждую деталь, как тряпка, вытирающая пролитое масло. Когда он закончил, у меня на уме был только один вопрос.

- Ты узнаешь этих людей, если увидишь их снова? Ты помнишь их лица?

Мой спутник сказал то, что я и хотел услышать.

Мы добрались до края холма, с которого открывался вид на долину, край сладкой зеленой травы и потоки бегущей воды говорили о ее рае земном.

Вонючий запах гнили говорил о смерти.

Огни плясали в темноте, как светлячки, соперничающие за место луны в ее отсутствие. Я вскарабкался в грязь и скользящий гравий, моя рука лежала на пистолете, я смотрел на странно молчаливую долину. Еще одна пара ног присоединилась ко мне на земле, когда Джейк последовал моему примеру.

- Присмотри за лошадьми и притащи гроб. Положи его на землю рядом с экипажем.

Джейк следовал за мной по пятам, пока я подбирал скальпы людей, которых убил в Фернисе. Мухи обосновались среди окровавленных останков. Запах, к которому я привык, держал Джейка на грани тошноты.

- Ты уверен, что тебе не нужен кто-то, чтобы прикрывать спину? Там могут быть дикари или волки. Черт возьми, со всеми историями, которые я слышал о тебе, это...

- Если ты хочешь сохранить язык за зубами, я бы посоветовал тебе никогда больше не называть их дикарями.

Рука Джейка потянулась к пистолету, который я ему дал, - однозарядному револьверу. Это был автоматический рефлекс одних из тех, кто не привык к новому положению вещей. Один взгляд от меня, и его рука легла подальше от него. Он пинал пыль сапогами и вытирал фуражку, его глаза были жесткими и полными ненависти.

- Ты сказал, что не убьешь меня, если я помогу тебе. Я много чего слышал, о тебе, но все в один голос говорят, что ты держишь свое слово. Ты отрежешь мне язык из-за оскорбления индейцев?

Джейк Хоу был сообразителен, это я понимал. Он не бросал мне прямой вызов, но и не прогнулся окончательно. Я повесил скальпы поверх пальто, и влажный шлепок по спине вызвал у меня мрачную радость.

- Я обещал, что не убью тебя и ты уйдешь с золотом в карманах. Если я отрежу тебе язык, ты останешься жив.

Он побледнел в лунном свете. Я прошёл мимо него, держа руку на револьвере, и сказал ему, не оглядываясь:

- Следи за лошадьми, парень.

Темнота поглотила меня, когда я скользнул вниз по гравию и сланцу, крепко держа скальпы, которые взял с собой. Я вытащил револьвер, висевший у меня на боку; запах крови был тяжелым, и там, где была смерть, были существа, столь же жаждущие её нести.

Света не было, но я не потрудился взять с собой фонарь или факел; такие штуки привлекали тварей, которым больше всего на свете хотелось полакомиться моими внутренностями.

Мое сердце бешено колотилось. Я видел впереди качающиеся огни, как будто это были люди, пытающиеся выбраться из густого тумана. Я не обращал на них внимания; они не были людьми, и мне не хотелось видеть, куда они меня приведут.

Откуда-то справа от меня донеслось пение койота, небольшая серия визгов и завываний, которые дали мне понять, что они близко. Откуда-то доносился пронзительный крик, глубокий низкий стон бизона, возбужденные вопли и тявканье утоленного голода. Все естественное сошло с ума вместе с мертвыми, побуждая их убивать.

Я чувствовал это, и пистолет шептал мне. Я не видел трупы, разбросанные в этой долине, но для моего оружия все было ясно как день. Вокруг меня двигались какие-то фигуры, большие, волосатые, и рычащие. Я не обращал на это никакого внимания; я скорее положу больше людей в землю, чем позволю волку убить меня. Я двинулся дальше.