- Возможно, вы захотите взглянуть на это, мистер Ковингтон. А я, пожалуй, продолжу играть.

Я неохотно оставил его. Только один раз обернулся, чтобы посмотреть, но моя теория о том, кем он мог быть, в конце концов, была ошибочной; он все еще был там, играя, когда я оглянулся.

Я последовал за потоком толпы. Виселица находилась на окраине города, там, где дорога поворачивала на юг, возвращаясь на индейскую территорию. Они уже были доведены до исступления. Сегодня на плахе было три человека, а Джейк был случайностью. Я увидел индейца, мужчину, который выглядел так, словно вот-вот обмочится от страха, Джейка и женщину, одетую в темно-бордовое платье.

Рядом с ними стоял мужчина в темно-красном жилете. Я видел звезду маршала, приколотую к его груди. У него были седые бараньи бакенбарды и острая козлиная бородка, что делало его похожим на какого-нибудь пастыря дьявола.

Четверо кавалеристов стояли вокруг виселицы; они были похожи на патруль янки. Должно быть, они были из Форт Силла и узнали его.

На эшафоте стояла группа помощников шерифа – я насчитал троих.

Если все пойдет наперекосяк, через несколько минут все они будут мертвы.

Вокруг толпился добрый форт горожан, жаждущих посмотреть на несколько смертей, чтобы отвлечься от грубой жизни. Человек с острым подбородком шагнул вперед, его темно-бордовое пальто развевалось на ветру, когда он поднял две руки в черных перчатках, призывая к тишине.

- Вы все меня знаете, я достаточно долго был законом в этих краях, принес мир там, где мог, после войны и моего участия в ней, - сказал он с протяжным акцентом.

Он не был янки. Я его не узнал, так что, скорее всего, он появился уже после окончания войны.

- Вы, ребята, слишком долго истекали кровью, страдали и терялись из-за таких паразитов, как эти, и именно поэтому мы собрались здесь сегодня, чтобы люди по всей этой территории знали, что мы верим в справедливость.

Толпа разразилась радостными криками. Я молчал и смотрел на лица тех, кому суждено было быть повешенными. Я задумался над их именами и историями, есть ли у них что-нибудь полезное для моей коллекции.

Мой спутник не выглядел испуганным, не прыгал и не рыдал, он просто стоял, опустив плечи. По правде говоря, он выглядел ошеломленным всем этим; скорее, он задавался вопросом, как он пришел к этому за несколько дней.

Он поймал мой взгляд, и я слегка кивнул ему. Оцепенение прошло, и его лицо стало серьезным. Он знал, что я пролью кровь прежде, чем веревка затянется вокруг его шеи.

Маршал продолжил свою речь:

- Они приговорены к смертной казни через повешение, обвинения следующие: Высокое Небо – кража скота и детоубийство. Эдгар Холкомб – воровство, нападение и убийство. Джейкоб Хоу – дезертирство и убийство. Руби Холлоуэй – убийство.

Толпа радостно кричала и осыпала их бранью. Я закрыл глаза и слушал крики "проклятый краснокожий", "ублюдок", "шлюха", "вор", "трус", "подонок" и все остальные имена и эпитеты, которыми можно было бы посрамить осужденных мужчин и женщин.

Женщина, Руби, начала кричать, ее темные волосы закружились вокруг нее, когда на нее надели петлю.

- УБЛЮДОК ЗАМАХНУЛСЯ НА МЕНЯ НОЖОМ! Я НЕ ВИНОВНА! Я ЗАЩИЩАЛА СЕБЯ...

Mаршал спустился по лесам и ударил женщину тыльной стороной ладони. Это оставило уродливый красный след на ее щеке, и она немедленно успокоилась.

Маршал тяжело дышал; очевидно, избиение женщин отнимало у него много сил. Я видел, как он поднял в воздух газету, полную обвинений.

- Вы признаны виновной, мисс Холлоуэй. У вас еще будет время высказать свое мнение, но до тех пор держите свой грязный рот на замке.

Судя по оскорблениям, которыми ее осыпали, она долго работала в салуне.

Я мог бы подождать, пока он даст им слово, пусть они скажут свои последние слова, но слова пианиста врезались мне в кожу, как железнодорожный шип, и моя добыча с каждой минутой удалялась все дальше. Пистолет приятно ощущался в моей руке, когда я вытащил его из кобуры. Он говорил со мной, давал те же обещания, что и всегда, гладил мой разум, как шлюхи гладили мой член. Мне хотелось стрелять, но я всегда был человеком, который давал людям шанс. Даже если я заранее знал, что они не воспользуются им.

Я проталкивался сквозь толпу, пока не оказался впереди, затем поднял пистолет и выстрелил в воздух. Несколько человек позади меня закричали и отбежали на несколько шагов назад. Помощники шерифа и кавалеристы вытащили оружие и ткнули им в мою сторону. Если бы их пальцы были скользкими, все вокруг было бы окровавлено; за моей спиной было ужасно много людей.

- Сынок, я не знаю, в каком состоянии ты находишься, но моим помощникам придется сопроводить тебя в тюрьму. Ты даже не представляешь, как близко подошел...

Я приподнял поля своей шляпы, полностью заткнув маршала, когда он увидел клеймо у меня под глазом.

- Черт возьми, счастливый день в моей юрисдикции. Все истории, которые я слышал о вас, мистер Ковингтон, говорили о том, что вы дьявол, а не простодушный дурак.

Указав пальцем на Джейка, я сделал свое предложение:

- Я забираю его. Отдайте его мне спокойно, и можете развлекаться тут дальше. Вздерните остальных, чтобы вам было не так обидно. У меня дела к северу отсюда, и он знает человека, которого я ищу.

На мгновение воцарилась тишина, действительно на мгновение, и, как тень пролетевшей птицы, все закончилось так же быстро. Они начали смеяться, это был насмешливый смех, недоверчивый смех. Я не стал тратить время на убийство ближайшего человека.

Его горло взорвалось, когда взревел мой пистолет. Пуля пробила кожу и раздробила позвоночник. Он упал, как мешок с мукой, тяжело ударившись о землю и изо всех сил пытаясь пошевелить конечностями, когда тонул в собственной крови, глаза метались вокруг виселицы.

Я убил еще одного, прежде чем они начали стрелять, одного из кавалеристов. Я сделал два выстрела в грудь, и в его безупречной форме появились уродливые дыры. Хлынула кровь, и он упал на спину, мертвый еще до того, как ударился о землю.

Маршал был быстрее, чем остальные. Он выстрелил, пуля задела мое плечо и попала в ногу человеку, который пытался сбежать. Тот с криком упал.

Я собирался приберечь этого человека напоследок, забрать его историю, пока я был там. Может быть, и пальто тоже. Пусть он стреляет в меня, сколько ему влезет; я не мог быть убит пулей.

Один из помощников шерифа бежал – умный человек – но другой был храбр и встретил свою смерть, когда моя пуля попала ему прямо в висок, разбрызгав кровь и осколки черепа на осужденного, Эдгара Холкомба, который завыл, как новорожденный младенец.

Один из кавалеристов выскочил из-под лесов. Я едва успел заметить его, как его винтовка выстрелила, и женщина, бежавшая позади меня, закричала, когда пуля настигла ее спину. Потом он набросился на меня, и мы покатились по грязи. Он был большой, и от него пахло виски. В другой жизни он бы рычал на народ Божий и ждал, когда придет ковбой и уложит его. Но сегодня здесь не было никаких ковбоев, только я, и я мог бы сделать лучше, чем пращи и камни.

Я выдернул руку из-под мужчины. Он ударил сильно, но мой пистолет укусил сильнее. Я почувствовал вибрацию в его боку, когда нажал на курок, пуля прошла сквозь его внутренности, разрывая их на ходу. Глаза мужчины расширились, и я заглянул в них так глубоко, как только мог. Интересно, осознал ли он, что мертв, что его соки разливаются внутри него? Он слегка закашлялся, кровь запузырилась в уголках его рта, стекая по подбородку и капая мне на лицо, затем свет в его глазах погас, и он рухнул на меня.

Я оттолкнул его от себя, повернув так, чтобы оставшиеся два кавалериста и маршал не смогли послать несколько пуль, чтобы запачкать мой жилет или пальто больше, чем кровь, уже впитавшаяся от мертвеца. Тело мужчины содрогалось от каждой пули, которая попадала в него. Я обернул руку вокруг мертвого мяса и сделал еще два выстрела, которые раздробили коленную чашечку одного из кавалеристов и отправили другого в землю обетованную, когда его глаз взорвался, кусочки крови и мозгов потекли по его щеке, когда он упал на колени и рухнул в траву.

- Сукин сын! СУКИН СЫН! – oрал маршал во весь голос.

Я бросил мертвого Голиафа и встал, раскинув руки, насмехаясь над ним. Он стрелял, промахивался, снова стрелял, снова промахивался, и каждая пуля вонзалась в землю позади меня, рядом со мной, улетала в воздух. Я улыбнулся, когда в его пистолете закончились патроны, его палец тщетно нажимал на спусковой крючок, его глаза метались, как крыса в ловушке, пытаясь найти путь, который не закончится тем, что я убью его.

В конце концов, он начал кричать, вызывающе, как и большинство, когда они стояли перед концом.

- Ты не можешь этого сделать, Ковингтон! Я - представитель закона! Я важная персона; отряд будет охотиться за тобой до конца твоих дней, если ты убьешь меня!

Я не ответил ему; этот человек не заслуживал ответа. Я просто наблюдал, как он ходит взад и вперед по лесам, все время целясь в него из пистолета.

- Ты - реликвия, война окончена! Прошло уже почти десять лет. Мы проиграли. Я изменился, пошел дальше и стал респектабельным человеком, в отличие от тебя. Ты - дикарь, и умрешь, как дикарь, - eго волосы были распущены, прилизанные седые пряди слиплись от пота, с острого подбородка капала слюна.

Наверно, он гадал, когда я его застрелю. Если бы он научился считать, то знал бы, что я использовал все шесть патронов. Я был уверен, что смогу убить его, но не раньше, чем он нажмет на рычаг и отправит моего спутника в полет.

Джейк встретился со мной взглядом, и между нами что-то промелькнуло – молчаливое согласие. Маршал снова встал перед моим спутником, а Джейк тем временем натянул петлю.

Осужденный, весь в крови, Эдгар Холкомб, начал кричать, когда понял, что происходит.