Когда он начал дрожать, и я почувствовал, что он сейчас взорвется в оргазме, я отпустил его бедро и потянулся, чтобы несколько раз грубо подёргать его член, пока он кричал отчаянные мольбы о большем. Освободив его член от ограничителя, я в последний раз дернул его и прорычал слово, которое он отчаянно хотел услышать.

– Кончай!

Его оргазм пронзил его, потащив за собой и мой, когда сжатые мышцы задрожали вокруг моего члена. Молнии удовольствия взрывались, пока я трахал его все быстрее и быстрее, преследуя удовольствие и пытаясь отправить его еще выше. Когда он наконец опустился на кровать и мой опадающий член выскользнул из его тела, я осторожно отпустил его руки, чтобы заняться презервативом. Когда он расслабился и почувствовал себя настолько комфортно, насколько это было возможно в данный момент, я наклонился и поцеловал его в затылок.

– Подожди здесь, я сейчас вернусь.

Почти пьяный кивок был единственным ответом, который я получил, пока шёл в ванную, чтобы избавиться от презерватива и привести себя в порядок. Вернувшись через несколько секунд с салфетками, я обнаружил почти спящего Эли, пытающегося заставить свое тело себя перевернуться.

— Липкий...и грязный... и... мать его… — Стараясь не смеяться над его безуспешными попытками отодвинуться от мокрого пятна, я забрался на кровать и притянул его к себе.

Вытирая остывающую сперму с его члена и паха, я усмехнулся, когда он вздохнул и расслабился, наконец зевнув и найдя нужные слова.

— Ненавижу быть липким, а покрытая спермой ткань просто омерзительна. Что-то в этих словах щелкнуло у меня внутри.

— Так вот почему ты в прошлый раз заговорил о трусиках?

Он закрыл глаза и прижался ко мне.

— Не хочу ссориться. Но да. — Еще один зевок заставил меня бороться, чтобы не отразить его. — И я нарушил единственное правило, которое Престон установил для студии. Он не просил многого.

— Какое правило?

— Не заниматься сексом в студии. Я знал что это правильно, но ты был таким горячим, — слова Эли начали растягиваться, когда он стал погружаться в сон. — Я не хотел, чтобы он злился, но потом я все испортил и разозлил тебя. Мне очень жаль, Роман.

Нежно поцеловав своего милого вредину, пока он погружался в забытье, я поклялся задавать больше вопросов и не предполагать, что мой вредина похож на кого-то другого. Эли - совершенно уникальное существо, и я собираюсь полюбить выяснять каждую мелочь о нем.