– Что, малой, отшил тебя наш старец-то?

– Прогнал…

– Ладно, не тушуйся, меня он тоже к себе не допускает. А давай отужинаем, и я тебе разные истории расскажу. Через дорогу магазин есть, так ты мне беленькой купи, лучше сразу три, а себе что хочешь. Ну и колбаски, сырку на закусь, там еще шпроты есть и кефирчик свежий. Давай, беги, а я пока на стол накрою.

Когда Кирилл вошел в келью привратника, гремя бутылками, бородач вырвал из пакета бутылку водки, сорвал крышку и налил полный стакан жидкости, по запаху напоминающей скипидар, в три глотка выпил и сел за стол, закатив глаза, поглаживая пузо. Заставил выпить Кирилла, чтобы «не заложил начальству» и, не обращая внимания на закуски, стал открывать «тайны мадридского двора».

Спиртное, некачественное, выпитое на пустой желудок, словно парализовало всякую деятельность разума. По верхнему слою сознания скользили фразы вратарника о том, что настоятеля сразу после юбилейных торжеств епархиальная комиссия лишила всех регалий и прогнала вон.

− Вот, видишь, − махнул он рукой со стаканом в сторону портрета бородатого мужчины, − это я ему икону написал, чтобы значит, авансом, на случай его прославления в лике святых.

− Даже я знаю, что при жизни икон святым не пишут, − медленно проскрипел Кирилл.

− Вообще-то да, но у нас-то случай особенный. Понимаешь, когда чувствуешь, что монах буквально купается в благодати, то рука сама берет кисть и пишет на доске икону. Вот я и написал сей чудный образ! По вдохновению. Кстати, настоятель был не против.

− Поэтому его и турнули?

− Не поэтому. Ему приписали частую смену священства − игумен чуть ли не каждые полгода прогонял нерадивых иеромонахов. А еще обвинили в младостарчестве. Ну и… понимаешь, принял он в штат монастыря старца…

− Того, который нас с тобой из кельи выгнал?

− Нет, этот всего полтора года здесь подвизается. А прежний целых три года духовничал. Так комиссия проверила его, и оказалось, что он беглый зек, вор, мошенник, да еще к мальчикам тяготел. Это он меня на стакан подсадил, до него я вообще не пил.

− Ладно, ерунда все это. Ты мне про этого святого расскажи, − Кирилл указал на икону с бородатым монахом и женщиной. − Я все время смотрю на него и глаз оторвать не могу.

− А, это Киприан и Устиния. Он был очень сильным колдуном, даже в ад спускался и там беседовал с сатаной. А потом раскаялся и стал святым. Мне, на переднем крае борьбы с нечистыми без Священномученика Киприана никак − он меня от зла охраняет. Наш монастырь даже местные бандиты за версту обходят.

− Ни-че-го себе!.. − с восхищением воскликнул Кирилл. − Так он мой тезка! Слушай, брат, чувствую, это мой святой. И это мой путь.

Дальше − провал в сознании, Кирилл сильно опьянел, вратарник вывел его за ворота и посадил на скамейку: подыши свежим воздухом. Опять провал, вихрь в голове, и вот он уже совершенно трезвым на крепких ногах идет за угол крепостной стены, свежий ветер подгоняет его в спину, и выходит он к асфальтированной автостоянке для гостей, наверное приготовленной для важных гостей, что приезжали на юбилей. Здесь в одиночестве стоял лимузин, едва слышно ворча включенным двигателем. Дверца бесшумно открылась, из салона автомобиля вышел высокий стройный мужчина в светлом летнем костюме от Корнелиани. Лицо его показалось знакомым. Кирилл подошел поближе, человек чиркнул золотой зажигалкой, прикуривая душистую тонкую сигару, − в тот миг проявилось сходство с иконой-портретом изгнанного настоятеля. И хоть лицо этого господина было чисто выбритым, черный подрясник сменил вальяжный костюм, но черты лица, но глаза и высокий лоб выдавали несомненное сходство оригинала с изображением.

− Значит, говоришь, хочешь повторить путь святого Киприана?

− Откуда вы знаете? − оторопело отшатнулся юноша от странного господина.

− А я о тебе знаю всё, Кирилл. Даже больше, чем ты сам о себе.

− Кто вы? Это не вы были настоятелем?

− Был я и настоятелем, и профессором, и святым и колдуном. Кем я только не был, молодой человек!

− Как мне вас называть?

− Называй… скажем так − князь Владимир.

− Князь мира сего, − догадался Кирилл, чувствуя мурашки страха на спине. − Владеющий миром.

− Ну да, примерно так, − согласно кивнул господин красивой головой. − Только бояться меня не надо. Я ведь не погубить тебя пришел, а выполнять твои желания. Мне они известны, и знаешь, я нахожу их весьма симпатичными.

− И чем же мне придется расплатиться? Душу продать?.. Вступить в секту, масонскую ложу, банду?

− Нет, эту всю ерунду мы с тобой оставим профанам, бабкам и психам. Я просто буду помогать тебе в реализации твоих желаний. Повторюсь, они мне нравятся своей простотой и, если хочешь, величием замысла. С этой секунды ты обретаешь великую силу. Просто живи и сам владей собственной судьбой.

− Что-то мне подсказывает, князь, − саркастически помотал Кирилл головой, − что вы от меня потребуете чего-то очень страшного.

− Ничего более страшного, чем твои самые заветные желания. Разве любовь к прекрасной девушке − это страшно? По-моему, это замечательно. И да ведет тебя эта высокая мечта по жизни. А я лишь немного помогу. Так что следуй своим желаниям − и да пребудет с тобой великая сила любви.

Князь открыл дверь лимузина и пригласил юношу в салон. Кирилл зачарованно разглядывал великолепную отделку, робко трогал руль, панели, кнопки, толстое бронированное стекло, прислушивался к мягкому щелчку дверного замка, басовитому рокоту мощного двигателя, приятной мелодии из невидимых динамиков. Лимузин тронулся, это стало понятно по движению строений и деревьев за окном. Водитель одним пальцем коснулся изящной ручки рычага переключателя передач, включил динамический режим, едва коснулся ногой педали скорости, крутанул руль, вернул его на место − и вот авто летит по гладкой дороге, а в салоне тот же уют, тишина и приятный аромат.

− Простите, а как же моя «волжанка»?

− Забудь. У тебя дома в гараже уже стоит такой же лимузин. В перчаточном ящике − документы на твое имя. Если нужен водитель, найдешь визитную карточку, позвонишь, и через десять минут настоящий профессионал сядет за руль, он же будет осуществлять функции телохранителя и следить за состоянием автомобиля.

− А как мне с ним расплачиваться?

− Там же, в бардачке найдешь бумажник, в нем четыре кредитные карточки. На первое время на твои счета зачислено около миллиона евро, по мере необходимости, сумма будет пополняться. На этот счет тебе тоже не стоит беспокоиться. Да и вообще ни о чем…

− А куда мы сейчас?

− Заедем к одному господину, я тебя представлю, он подтвердит твой полный карт-бланш − и ты свободен, как птица!

− Как в сказке, − прошептал Кирилл.

− Отныне ты станешь тем, кто сам создает сказки.

Чудесная авария

И сказал мне водивший меня юноша:

«Когда отверзется завеса, ты увидишь

Владыку Христа. Поклонись же престолу славы Его».

Услыхав сие, меня объял ужас и неизреченная радость.

И вот пламенная рука отверзла завесу, и я,

подобно пророку Исаии, узрел Господа моего.

Он был облечен в багряную одежду;

Лице Его было пресветло, а очи Его с любовию взирали на меня.

И услыхал я премилосердного Творца моего,

изрекшего мне пречистыми Своими устами

три Божественных слова, от теплоты духовной

«сердце мое сделалось, как воск, растаяло посреди

внутренности моей»(Пс.21:15).

После сего все небесное воинство воспело предивную

и неизреченную песнь, а затем, – не понимаю и сам, как

– снова очутился я на том самом месте,

где находился ранее, лежащим в углу.

из Жития блаж. Андрея Константинопольского

Вернувшись домой, Кирилл обнаружил в своем гараже новенький лимузин, и эта очень приятная новость прибавила ему самолюбия, а также стремления следовать своим желаниям с новой энергией. Надел сюртук из города Парижа за семь тысяч евро, шелковую рубашку и туфли из змеиной кожи − всё темно-серой неброской масти, впрочем знающие люди обязательно оценят стиль, бренд и цену обновки. Сел в автомобиль и мягко тронулся с места. Перелетев через мост, въехал в поселок Энергетик, удивился качеству асфальтового покрытия, но вспомнив особый, международный статус здешней промышленности, только понятливо кивнул − кому? − да единственному собеседнику, автомобилю.

За проходной парка, в метрах пятидесяти на перекрестке Кирилл рассмотрел неказистую фигуру священника, тот с трудом перебирал больными ногами. Зажегся желтый свет, а ему еще шагать и шагать гусиным шагом на тромбофлебитных нижних конечностей до тротуара. Наконец, внезапно потухли огни, освещающие дорогу, зажегся во тьме ярко-зеленый свет для водителей, а попу еще метра три оставалось… В голове Кирилла, который подобно тигру мягко подкрадывался к перекрестку, просвистел вихрь. Он вспомнил, как в храме Аня слушала каждое слово священника, не замечая зовущих глаз смертельно влюбленного в девушку Кирилла, стоявшего лазутчиком во вражеском окружении в тени простенка. В сердце юноши вспыхнула яркая молния ненависти к толстому попу с больными ногами! Правая нога сама собой вдавила акселератор в пол − взрыкнул трехсотсильный мотор, передний бампер ударил священника по ногам, тот совершил сальто и упал на газон − эту акробатику лихой водитель наблюдал в зеркало заднего вида, пока его автомобильный зверь на сумасшедшей скорости удалялся с поля боя во мрак густых сумерек. На душе у беглого преступника играл туш, звенели тарелки и басовито грохотали то ли огромные литавры, то ли его собственное сердце.

Весть об аварии, в которую попал отец Георгий, за полчаса облетела всех прихожан храма. Аня с бабушкой бегом, насколько позволяли старческие ноги, неслись в больницу. У входа уже стояли шестеро прихожан и донимали расспросами испуганную молоденькую сестричку. Та мотала головой и умоляющим голоском подвывала: