Глава 3

Одетая только в свой запатентованный бюстгальтер Cleavage Clicker, застегивающийся спереди и приоткрывающий ложбинку между грудями, Лола выглянула из ванной и осмотрелась вокруг. Ее пристальный взгляд переместился от запертой двери каюты к голубому платью, лежащему на кровати королевского размера. Она забыла взять платье с собой в ванную, и теперь вглядывалась в слегка тонированный иллюминатор. Не обнаружив подглядывающих за ней голубых глаз в окружении синяков, она добежала до кровати и быстро продела руки в короткие рукава. Кошмарное платье было покрыто узором из гроздей красных вишен, желтых бананов и зеленого винограда. Оно выглядело как фруктовая лавка, или салат «амброзия»[55], который ее бабушка всегда относила семьям тех, чьи близкие «скончались».

Она потянула ткань, смыкая перед, и застегнула материал на груди и розовом лифчике. Cleavage Clicker был одним из ее первых проектов – в то время революцией в комфорте и поддержке. Продажи за первый год выросли на двадцать шесть процентов, и по-прежнему приносили наибольшую прибыль. Вышитые кружева поверх мягкого эластичного атласа, деликатно вырезанные фигурные края: модель была не только удобной, но и предоставляла владелице три разных варианта открытости ложбинки. Конечно, вскоре после появления в первом каталоге, лифчик был скопирован практически всеми.

Последнее, чего сейчас хотелось Лоле, – это увеличить открытость ложбинки, но платье так сильно обтягивало грудь, что этого невозможно было избежать. Когда она справилась с пуговицами, то потянулась к сумке и вытащила расческу. Лола тщательно расчесала все колтуны, затем подняла руки и заплела волосы в косичку. Под воздействием соленого морского воздуха пряди волос на ощупь походили на солому. Она убила бы за ванну. За возможность по-настоящему окунуться с мылом и водой, но она не осмелится искупаться. Не со «старым добрым Максом» на борту.

Воспользовавшись водой из кувшина, о котором ей сказал Макс, она почистила зубы, затем закрыла слив в ванной и постаралась вымыть как можно больше тела. Потом сняла розовые трусики и постирала. Как только она закончила, то повесила их на душевую кабину, чтобы они высохли. Лола решила, что если будет держать руки опущенными, никто не заметит, что она не носит трусиков. Никто в смысле Макс.

Кроме того, что он вор, Макс мог быть и убийцей. И почему ее это не пугало до чертиков, она не знала. Возможно, потому что, кроме связывания и синяков на запястьях, он не причинил ей вреда. И Лола решила, что после того, как она угрожала ему ракетницей и случайно выстрелила в штурвал, он, скорее всего, не собирается убивать ее теперь, когда уже поздно.

И все же, он действительно пугал ее. Даже с лицом в синяках и избитым телом, Макс легко одолел ее. С ножом для рыбы она чувствовала себя рядом с ним немного более защищенной.

Сильнее, чем страх перед ним, был бессильный нарастающий гнев. По мере размышлений, Лола пришла к выводу, что словом гнев не описать ее чувства по отношению к нему и той ситуации, которую он ей навязал, и неважно, что он, скорее всего, не хотел втягивать ее в свои неприятности. Так или иначе, он ее втянул, и теперь она в бедственном положении, и существует реальная возможность того, что она и Крошка погибнут посреди Атлантики. После их утренней беседы она задавалась вопросом, умрет ли она от голода или от обезвоживания, а теперь приходится беспокоиться о том, что она может умереть от рук наркобаронов, которые избили Макса до полусмерти.

Теперь, держа в руке сигнальное зеркало, она гадала, спасло бы оно ей жизнь или принесло бы судьбу хуже, чем голодная смерть. Так или иначе, она должна была попробовать. Без сомнения, Тэтчи уже сообщили о том, что яхту украли, и, конечно, кто-нибудь заметит, что она тоже исчезла. Её будут искать.

Так что она рискнет, наркобароны там или Береговая охрана. Она продолжит сигнализировать, прося о помощи, пока кто-нибудь не заберет ее с проклятой лодки.

Лола поискала в каюте солнцезащитный крем и нашла тюбик SPF15 в ванной. Она втерла его в пересохшую кожу, одаривая лицо и шею двойным слоем. Прошлой ночью она потеряла свои сандалии, и сейчас осмотрела комнату в поисках другой пары. Но нашла только старую пару тканевых кроссовок и решила что обойдется.

Склонив голову, она изучила себя в зеркальных дверях шкафа. Помимо того, что платье было ужасно уродливым, оно, очевидно, принадлежало Доре Тэтч, женщине на пять дюймов ниже Лолы и на тридцать фунтов тяжелее. Оно болталось на бедрах и обтягивало грудь. Пуговицы, застегивающиеся спереди, расходились, и даже когда Лола опустила руки, платье достигало только середины бедер. Но самой тревожной деталью оказалась гроздь вишен, стратегически расположившаяся на ее промежности как большой фиговый лист.

Снаружи Крошка дал себе волю, дико лая, и ее сердце чуть не выпрыгнуло из груди. Она схватила бинокль и зеркало, и направилась к выходу из камбуза.

Только стоя на кормовой части палубы и пристально вглядываясь в бесконечный синий океан и небо, она поняла, что ожидала увидеть, как Береговая охрана спешит к ним. Надежда в ее груди скукожилась и провалилась куда-то под ложечку.

Крошка стоял в открытой двери на корме лодки, пристально глядя вниз, на площадку для ныряний. Он лаял так яростно, что его задние лапы подскакивали над палубой. Лола двинулась к широкому изогнутому сиденью, посмотрела на корму, и стала свидетельницей восхитительного зрелища: голой задницы старого доброго Макса. Очевидно, он не страдал от скромности, и искупаться перед ней для него не проблема.

Он опустил ведро с привязанной веревкой в океан, затем поднял его и вылил на голову. Вода сбегала по темным волосам и расплескалась по широким плечам. Стекала по рельефным мускулам его спины и изгибу позвоночника. Капельки ползли по ягодицам, задней поверхности бедер и собирались в лужицы у его ног. Он встряхнул головой, и капли воды полетели во все стороны.

Лола отвернулась, чувствуя себя немного виноватой в том, что подглядывала. Только Бог знает, что он на самом деле совершил в жизни и как грешил, но его тело как будто предназначено для страниц мужского спортивного журнала или календаря стриптизера.

Даже с разбитым лицом и очевидными криминальными наклонностями, он был из тех парней, которые заставляли слабых и глупых женщин выпячивать грудь и преднамеренно игнорировать очевидные предупреждающие знаки, такие как волосатые суставы пальцев и тюремные татуировки.

Лола не была ни слаба, ни глупа, и при этом не увлекалась мужчинами, которые связывали ее против воли и угрожали ее собаке. Она бросила быстрый взгляд через плечо, пока он намыливал подмышки куском мыла. У него не было татуировок, но она вынуждена была признать, что у него действительно потрясающая задница. Для преступника.

Девушка опустилась на многоместное сиденье и взглянула на сожженный мостик. Когда раньше она говорила с ним, то не могла не обратить внимания на твердые очертания его груди и рук. Трудно было не заметить под фиолетовыми ушибами и короткими темными волосками рельефные мышцы с шестью кубиками пресса. Много лет Лола работала с красивыми мужчинами-моделями, и она по опыту знала, что такое тело требует большой работы и самоотдачи.

Охрипнув от лая, Крошка сдался и вскочил Лоле на колени. Она поправила его шипованный ошейник, погладила мех до самого хвоста. Он был таким хорошим мальчиком на протяжении всего этого сурового испытания. Как только их спасут, она отведет его в его любимое место, «Спа и Лапы», где его будут баловать, и он сможет почувствовать себя немецким догом. Как только они окажутся дома, себя она тоже побалует. Травяным обертыванием для тела и глубоким массажем мышц.

Она взяла бинокль и зеркало в одну руку, собаку в другую, поднялась по лестнице к мостику и огляделась в поисках своих сандалий. Одну она нашла в углу, половину другой около штурвала: пятка и носок полностью сгорели. Лола оставила их там, где они лежали, и подняла бинокль к глазам.

Перед глазами простиралось только синее небо и открытое море. Она так долго и пристально всматривалась в бинокль, что Крошка покинул ее. Пот катился по вискам и шее, и она вытирала их рукой. Лола ненавидела потеть, и она подозревала, что плохо пахнет. Ничто из этого не улучшило ее настроения, пока она выискивала малейший намек на землю или пятнышко лодки или судна. Девушка ничего не видела, а через некоторое время уже не могла сказать, где кончается небо и начинается океан.

Человек действия, она не привыкла просто сидеть, уставившись на горизонт и ждать, пока хоть что-нибудь произойдет. И все же у нее не было другого выбора. Она ощущала беспокойство и тревогу, но ничего не поделаешь, и она оставалась на мостике с биноклем и зеркалом.

Она пропала менее двадцати четырех часов назад. Нужно быть терпеливой и верить, что ее спасут. Проблема в том, что у нее никогда не было большого запаса терпения, и не было веры ни во что, кроме собственных способностей. Хотя, несколько раз в жизни случались ситуации, когда неплохо было бы иметь рядом сильное плечо, на которое можно опереться. Когда было бы замечательно свалить свои проблемы на некоего умелого мужчину и позволить ему позаботиться обо всем. Лола такого мужчину никогда не встречала, и, так или иначе, сомневалась, что позволит ему заботиться о ней.

Лола не знала, сколько времени она провела на мостике, но только после того, как у нее заболела голова, а в животе заурчало, она оставила свой пост.

Она нашла Макса на кормовой части палуба, сидящим на раскладном стуле; удочка всунута в ручку стула, в руке пиво «Дос Эквис». Он был похож на расслабившегося человека, как будто у него не было более срочного дела, чем покончить с пивом. Его влажная футболка и джинсы, высыхая, висели над задней частью лодки, так же как и угольно-серые боксёры-брифы из ребристого хлопка с карманом – кенгуру. Она боялась взглянуть и увидеть, во что он одет или не одет, опасаясь, что увидит нечто большее, чем удочку. И все же, она посмотрела.