- Неплохо, - небрежно сказал он, прислоняясь к борту фургона. Он намеренно пытался скрыть тот факт, что пребывание на открытом месте пугало его. Он не знал, кто (или что) наблюдал за ними. - На сегодня хватит.

Майкл медленно поднялся по ступенькам к входной двери. Он открыл крыльцо и вошел внутрь. Двое других наблюдали издалека, желая знать, есть ли кто-нибудь дома, но слишком неуверенные, чтобы подойти ближе. Майкл, с другой стороны, слишком устал, чтобы тратить время впустую. Он постучал в дверь кулаком.

- Привет, - крикнул он. - Эй, здесь есть кто-нибудь?

Карлу показалось, что громкость его голоса выбила его из колеи. Он с тревогой огляделся.

Когда через несколько секунд на его крики и стук не последовало никакого ответа, Майкл попробовал открыть дверь. Она была не заперта, и он вошел внутрь. Эмма и Карл мгновение смотрели друг на друга, прежде чем последовать за ним. К тому времени, когда они оба стояли в коридоре, он уже побывал во всех комнатах внизу и пробирался через второй этаж. В конце концов, он снова появился на верхней площадке лестницы.

- Ну? - спросила Эмма.

- Похоже, все в порядке, - задыхаясь, ответил он, спускаясь вниз.

- Есть кто-нибудь дома?

Он кивнул и указал на комнату справа от них. Эмма заглянула через дверь в большую и уютную гостиную. Единственное тело – тучный седовласый мужчина в халате, брюках и тапочках - лежало, болезненно скрючившись, на полу перед богато украшенным открытым камином. Чувствуя себя немного спокойнее теперь, когда он знал, что это было единственное тело, Карл вошел в гостиную и подошел к трупу. На земле рядом с безжизненной рукой мужчины лежало нераспечатанное письмо.

- Это, должно быть, мистер Джонc, - пробормотал он, читая адрес на лицевой стороне конверта. - Мистер Артур Джонс, ферма Пенн. Славное у вас тут было местечко, мистер Джонс.

- Никаких следов миссис Джонс? - удивилась Эмма.

- Больше никого не смог найти, - ответил Майкл, качая головой. - И он выглядит слишком старым, чтобы здесь могли быть маленькие Джонсы.

Эмма заметила, что Карл сел рядом с телом. Он смотрел ему в лицо.

- В чем дело? - спросила она. Но ответа не последовало. - Карл, в чем дело?

Он покачал головой, посмотрел на нее и улыбнулся.

- Извини, я был за много миль отсюда.

Карл быстро отвел взгляд, надеясь, что двое других не заметили внезапной тревоги и беспокойства, которые он почувствовал. Господи, - подумал он, - за последние несколько дней он видел буквально тысячи мертвых тел, так почему же это особенно беспокоило его? Было ли это потому, что это было одно из первых тел, на которые он действительно сел и посмотрел, или потому, что это было первое тело, которое он увидел с личностью? Он знал имя этого человека и то, чем он зарабатывал на жизнь, и они вломились в его дом. Это казалось неправильным. Он не верил в привидения или что-то в этом роде, но в тот момент был убежден, что мистер Джонс каким-то образом отомстит трем незваным гостям.

Майкл сел в удобное кресло и прикрыл глаза от раннего вечернего солнечного света, заливавшего комнату.

- Так это подойдет? - спросил он. - Думаешь, нам стоит остановиться здесь?

- Тут полно места, - ответила Эмма. - А снаружи есть ручей для воды.

- И добраться до него нелегко, - добавил Карл, заставляя себя включиться в разговор и игнорировать мистера Джонса. - Черт возьми, у нас и так было достаточно проблем с его поиском.

- И это ферма, - сказал Майкл. - В этом месте должно быть что-то гораздо большее, чем просто этот дом.

- Например, что? - задумалась Эмма.

Майкл пожал плечами.

- Не знаю, - усмехнулся он. - Давай выясним?

С этими словами он вскочил со своего места и вышел из комнаты. Карл и Эмма последовали за ним, когда он шел по коридору со входом на кухню, и деревянной лестницей слева от него, и рядом комнат справа. Он заглянул (но не вошел) в гостиную и небольшой кабинет, когда шел в заднюю часть дома. Он остановился у задней двери и оглянулся на двух других через плечо.

- Вот так, - сказал он, снова ухмыляясь. - Я же тебе говорил. Это должно помочь.

Заинтригованные, Карл и Эмма посмотрели мимо него. На небольшой лужайке за домом стоял большой газовый баллон, установленный на прочном бетонном основании.

- Интересно, что там в сарае, - пробормотал Карл, глядя на деревья в левом нижнем углу сада.

- Наверное, просто инструменты, - предположила Эмма. - Ну, знаешь, газонокосилки, что-то в этом роде.

- Тогда что это такое? - спросил он, кивая в маленькую кладовую слева от него.

Эмма вгляделась в полумрак и увидела, что все, что, как она думала, должно было храниться в сарае, было помещено в этой маленькой комнате.

- Есть только один способ выяснить это, - сказала она, прошла мимо Майкла и открыла дверь.

Она повела их троих через лужайку.

Было очевидно, что это было гораздо больше, чем просто обычный садовый сарай. Он был слишком большим и прочным, чтобы быть сараем для горшков, и слишком маленьким, чтобы иметь какое-либо отношение к фермерским магазинам. Карл толкнул дверь и заглянул внутрь.

- Что там внутри? - закричал Майкл, с интересом наблюдая за другим мужчиной.

Карл появился снова.

- Ты не поверишь, - выдохнул он. - Это всего лишь чертов генератор!

- Что? Для производства электричества? – спросила Эмма.

- Я чертовски надеюсь на это, - вздохнул Майкл себе под нос. - Это то, что они обычно делают.

- Он работает? - спросила она.

- Не знаю, - ответил Карл. - Я попробую запустить его позже.

- У нас еще много времени, чтобы попытаться сделать это, - добавил Майкл, поворачиваясь и направляясь обратно к дому. - Думаешь, нам стоит остановиться здесь? - саркастически спросил он.

Ни Карл, ни Эмма не потрудились ответить, но это не имело значения. По отдельности они все решили остановиться в первый же момент, как прибыли. Ферма Пенн казалась им идеальным местом, чтобы сидеть и ждать. Однако, чего они будут ждать, можно было только догадываться.

К восьми часам Майкл уже спал. Свернувшись калачиком на диване в гостиной деревенского фермерского дома, он спал самым лучшим и самым неожиданным сном с тех пор, как началась катастрофа. Судьба в последнее время обошлась со всеми жестоко, но, по крайней мере, для этого одного человека наступила долгожданная передышка в кошмаре.

В доме было тихо, если не считать его тихого храпа и приглушенных звуков усталого разговора Эммы и Карла. Хотя они так же устали, как и Майкл, ни один из них не чувствовал себя способным закрыть глаза даже на секунду. Независимо от того, насколько комфортным и мирным неожиданно стало их окружение, они знали, что мир за стенами здания был таким же негостеприимным и испорченным, каким он был с первых минут трагедии на прошлой неделе.

- Я мог бы попытаться запустить его сегодня вечером, - зевнул Карл, все еще говоря о генераторе в сарае за домом. - Но меня это просто не беспокоило. У нас еще много времени. Я попробую сделать это утром.

Мысли о ремонте оборудования заставили его почувствовать себя странно расслабленным. Это напомнило ему о работе, которую он когда-то выполнял. Он с нетерпением ждал завтрашнего дня, чтобы приступить к работе.

Эмма и Карл сидели по обе стороны камина, закутавшись в пальто, потому что в комнате было на удивление холодно. Майкл заранее приготовил дрова для камина, но они решили не разжигать его, опасаясь, что дым привлечет внимание к их местоположению. Их страх был иррациональным, но неоспоримым. Скорее всего, они были единственными живыми людьми на много миль вокруг, но они не хотели рисковать, каким бы незначительным он ни был. Анонимность, казалось, добавляла им безопасности.

В большой комнате было уютно темно. Низкий, танцующий, оранжевый свет исходил от трех свечей, которые отбрасывали странные мерцающие тени на стены. После неловкого молчания, которое длилось добрых десять минут, Эмма заговорила.

- Как ты думаешь, с нами здесь все будет в порядке? - осторожно спросила она.

- Какое-то время с нами все будет в порядке, - ответил Карл тихим и приглушенным голосом.

- Мне это нравится.

- Все будет в порядке.

Отрывистый разговор быстро затих. В следующий раз тишину нарушил Карл.

- Эмма, ты же не думаешь...

Он остановился, прежде чем закончил свой вопрос, явно неуверенный в себе.

- Что думаешь? - настаивала она.

Он откашлялся и неловко заерзал на стуле. С некоторой неохотой он начал снова.

- Ты же не думаешь, что фермер вернется, не так ли?

Как только он заговорил, он пожалел о том, что сказал. Это звучало так чертовски нелепо, когда он произнес это вслух, но, тем не менее, тело фермера весь вечер крутилось у него в голове. В эти дни смерть, казалось, не была такой же окончательной, как всегда раньше, и он задавался вопросом, может ли старик каким-то образом найти дорогу обратно в свой дом и попытаться вернуть то, что принадлежало ему по праву. Он знал, что они могут снова избавиться от него, если понадобится, и что в реанимированном состоянии он не будет представлять большой угрозы, но его нервировала только мысль о возвращении тела. Его мысли были иррациональными, но даже при этом волосы на затылке снова начали покалывать от холодного страха.

Эмма покачала головой.

- Мне очень жаль, - пробормотал он. - Глупо так говорить. Чертовски глупо так говорить.

- Не беспокойся об этом, - настаивала она. - Все в порядке.

Эмма отвернулась от Карла и смотрела, как призрачный шепот серого дыма змеится от ближайшей к ней свечи и растворяется в воздухе. Она почувствовала, что Карл наблюдает за ней, и на мгновение это заставило ее внезапно и неожиданно почувствовать себя неловко. Ей было интересно, чувствует ли он, о чем она думает. Она задавалась вопросом, знал ли он, что она разделяет его собственные глубокие, темные и необоснованные страхи по поводу тела фермера. Логика подсказывала ей, что с ними все будет в порядке и что он останется внизу – в конце концов, тела, казалось, поднялись на мессе на прошлой неделе – они либо поднялись в то холодное утро, либо остались там, где упали и умерли. И даже если мистер Джонс каким-то образом встанет и снова начнет ходить, его движения будут такими же случайными, неестественными и нескоординированными, как и у остальных бродячих трупов. Чистая случайность была единственной вещью, которая когда-либо вернет его домой. Она знала, что ничего не произойдет и что они зря тратят время, думая о мертвом человеке, но все равно ничего не могла с собой поделать.