Я обернулась, чтобы посмотреть на другого мужчину, который тоже лежал на мраморном полу, отчаянно размахивая руками и ногами.

Я побежала в заднюю часть магазина, чтобы попытаться найти мистера Рашида. Магазин вел прямо в их дом. К тому времени, когда я нашла его и его жену, они оба были мертвы. Миссис Рашид упала на пол кухни и лежала рядом с перевернутым стулом. Кран все еще работал. Раковина была переполнена, и вода стекала по приборам и собиралась в лужу вокруг ног мертвой леди. Мистер Рашид лежал посреди ковра в гостиной. Его лицо было искажено агонией. Он выглядел испуганным.

Я побежала обратно в переднюю часть магазина. Оба человека, которых я оставила сражающимися за дыхание, были мертвы.

Я вышла на улицу. Солнце было невероятно ярким, и мне пришлось прикрыть глаза рукой. Повсюду были тела – даже в ярком свете, темные фигуры на земле были безошибочно узнаваемы. Казалось, погибли сотни людей. Я посмотрела на нескольких находящихся по близости ко мне тел. Что бы ни убило людей внутри магазина, оно убило и всех снаружи. Они все задохнулись. Каждое лицо, в которое я смотрела, было пепельно-белым, а рот каждого тела был окровавленным и красным.

Я посмотрела вверх, в сторону пересечения Мейпл-стрит и Хай-стрит. Три машины разбились посреди перекрестка. Никто не двигался. Все было тихо. Единственное, что изменялось - это цвет светофоров, когда они неуклонно переключались c красного на жёлтый и зеленый.

Вокруг меня были сотни, может быть, даже тысячи тел. Я онемела, замерзла и меня тошнило. Я пошла домой, пробираясь сквозь трупы, как будто они были просто мусором, который выбросили на улицы. Я не позволяла себе думать о том, что произошло. Наверное, я знала, что не смогу найти никаких ответов. Я не хотела знать, что убило остальной мир вокруг меня, и я не хотела знать, почему осталась только я одна.

Я вошла в квартиру и заперла за собой дверь. Зайдя в свою комнату, я задернула шторы и забралась обратно в кровать. Я лежала там, свернувшись калачиком, как только могла, пока не стемнело.

К одиннадцати часам холодного, ясного и в остальном обычного сентябрьского утра вторника, более девяноста пяти процентов населения были мертвы.

Стюарт Джеффрис возвращался домой с конференции, когда все началось. Он покинул отель на шотландской границе с первыми лучами солнца с намерением быть дома к середине дня. У него были следующие три выходных дня, и он с нетерпением ждал возможности сидеть на заднице, делая как можно меньше и как можно дольше.

Проехать практически всю страну означало не раз останавливаться, чтобы заправить машину бензином. Проехав несколько станций техобслуживания по автомагистрали, он решил, что подождет, пока не доберется до следующего города, чтобы заправиться. Будучи умным человеком, Джеффрис знал, что чем дешевле он сможет купить бензин, тем больше прибыли он получит, когда дело дойдет до возмещения своих расходов, когда он вернется на работу в пятницу. Нортвич был ближайшим городом, и именно там относительно нормальное утро за считанные секунды стало необычным. Оживленные, но довольно хорошо упорядоченные, линии движения были повергнуты в хаос и беспорядок, когда инфекция разорвала прохладный воздух. Отчаявшись избежать столкновения, так как первые несколько машин вокруг него потеряли управление, он свернул на ближайший поворот с главной дороги, который смог найти, а затем сразу же свернул направо на пустую автостоянку. Он остановил машину, вышел и побежал вверх по склону илистого берега. Сквозь металлические перила он беспомощно наблюдал, как мир вокруг него разваливается на части в течение нескольких минут. Он видел, как бесчисленное множество людей без предупреждения падали на землю и умирали самой ужасной удушливой смертью, какую только можно себе представить.

Джеффрис провел следующие три часа, сидя в ужасе в своей арендованной машине, с запертыми дверями и плотно закрытыми окнами. Машину доставили в его отель только вчера поздно вечером, но из-за внезапной дезориентации она сразу же стала самым безопасным местом в мире.

Радио в машине было выключено, а его телефон был бесполезен. Он был в двухстах пятидесяти милях от дома с пустым бензобаком и был совершенно один. Парализованный страхом и неуверенностью, в эти первые несколько часов он был напуган больше, чем в любой другой момент за сорок два года своей жизни. То, что произошло вокруг него, было настолько неожиданным и необъяснимым, что он даже не мог поверить в те ужасы, которые видел, не говоря уже о том, чтобы попытаться понять что-либо из этого.

После трех часов, проведенных взаперти в машине, физическое давление на него постепенно сравнялось, а затем перешло в психическое напряжение. Он, спотыкаясь, вышел на автостоянку и сразу же был поражен пронизывающим холодом позднего сентябрьского дня. Как будто подсознательно пытаясь убедить себя в том, что он видел раньше, он молча вернулся к главной дороге и оглядел опустошение перед собой. Ничто не двигалось. Повсюду были разбросаны останки разбитых и искореженных автомобилей. Грязно-серые тротуары были усеяны холодными, безжизненными телами, и единственный звук исходил от пронизывающего осеннего ветра, который пронизывал деревья и пробирал его до костей. Кроме трупов, которые были заперты в том, что осталось от их машин, не было, казалось, никакой очевидной причины для какой-либо из смертей. Самым близким к Джеффрису телом была пожилая женщина. Она просто упала на землю там, где стояла. Она все еще крепко сжимала ручку своей тележки для покупок в одной из своих рук в перчатках.

Он подумал о том, чтобы позвать на помощь. Он поднес руки ко рту, но потом остановился. Мир был так холодно тих, а он чувствовал себя таким беззащитным и неуместным, что не осмеливался издать ни звука. В глубине его сознания таился вполне реальный страх, что, если он закричит, его голос может привлечь внимание к его местоположению. Хотя, казалось, больше никого не осталось, чтобы услышать его. B своем уязвимом и все более нервном состоянии, он начал убеждать себя, что шум может привести к тому, что то, что уничтожило остальное население, вернется, чтобы уничтожить его. Возможно, параноик, но то, что произошло, было настолько нелогичным и неожиданным, что он просто не был готов рисковать. Расстроенный и испуганный, он развернулся и пошел обратно к машине.

В дальнем конце автостоянки, поначалу скрытый от посторонних глаз нависающими деревьями, стоял Общественный зал Уитчерча. Названное в честь давно забытого местного сановника, это было унылое, полуразрушенное здание, которое было построено (и, казалось, в последний раз поддерживалось в порядке) в конце 1950-х годов. Джеффрис осторожно подошел к передней части холла и заглянул в приоткрытую дверь. Он нервно толкнул дверь и сделал несколько неуверенных шагов внутрь. На этот раз, он действительно позвал на помощь, сначала тихо и осторожно, но ответа не последовало.

Холодное и продуваемое сквозняками здание заняло всего минуту или две, чтобы осмотреться, потому что оно состояло всего из нескольких комнат, большинство из которых выходили в главный зал. Там была очень простая кухня, две кладовые (по одной в каждом конце здания) и мужской и женский туалеты. В дальнем конце главного зала был второй, гораздо меньший зал, из которого вела вторая кладовая. Эта комната, очевидно, была пристроена как пристройка к первоначальному зданию. Еe покраска и отделка, хотя все еще выцветшая и облупившаяся, была немного менее выцветшая и облупившаяся, чем в остальных комнатах.

Кроме двух тел в главном зале, в здании никого не было. Джеффрис обнаружил, что на удивление легко перенести два трупа и вытащить их наружу. В руке седовласого мужчины, которому на вид было чуть за шестьдесят, он нашел связку ключей, которые, как он обнаружил, подходили к строительным замкам. Это, - решил он, - должно быть, был смотритель. И такая же седовласая дама, которая умерла рядом с ним, вероятно, была потенциальным арендатором, желавшим арендовать зал для собрания Женского общества или чего-то подобного. Он перетащил окоченевшие и неуклюжие тела через дверной проем и осторожно положил их в подлесок, сбоку от здания.

Он решил укрыться в холле до утра. Это казалось таким же безопасным местом, как и любое другое, где можно было спрятаться. Он был изолирован и, хотя и не в лучшем состоянии, выглядел достаточно прочным и казался теплее, чем автомобиль. Джеффрис решил, что похоже, нет никакого смысла пытаться попасть куда-то еще. Единственное место, где он хотел быть, - это его дом, но он был в нескольких часах езды отсюда. Он быстро убедил себя, что будет безопаснее пока оставаться на месте, а утром попытаться заправиться. Он выкачает бензин из одной из разбитых машин, находящихся снаружи.

Когда свет начал меркнуть, он обнаружил, что в холле нет электричества. Быстрая пробежка до конца автостоянки показала, что не только в зале не было электричества. Весь город, насколько он мог видеть, быстро темнел. Кроме нескольких мерцающих огней, он не видел никакого света – даже ни одного уличного фонаря, – и пока он смотрел, казалось, что мир вокруг него постепенно поглощается густой пеленой ночи.

Будучи арендованной, в машине Стюарта не было ничего, что могло бы помочь. Он проклинал иронию ситуации – он держал одеяло, лопату, ящик с инструментами, аптечку первой помощи и фонарик на заднем сиденье своей собственной машины. Если бы он только отправился в путешествие на своей машине, у него, по крайней мере, было бы немного света. Все, что у него теперь было, - это лишь взятая напрокат машина. Он поиграл с идеей оставить входную дверь в холл открытой и посветить фарами в комнату, но быстро отказался от этой идеи. Хотя он, казалось, был последним живым человеком в городе, закрыв дверь, он почувствовал себя немного безопаснее. С закрытой и запертой дверью он мог, по крайней мере, какое-то время притворяться, что ничего не произошло.