- Наверное, что-то гормональное, - пожала плечами Ника. - Сейчас какой только дрянью не торгуют. Но, конечно, выглядела она не очень.

- И вообще, чертовщина у нас какая-то творится… С утра младенца подкинули, днем вот это.

- Какого младенца? - удивилась Ника. - В театр, что ли, подкинули?

- Ага, - кивнул парень. - Меня, кстати, Сашкой зовут.

- А я - Ника. Так что за младенец?

- Представляешь, прихожу на работу, как всегда к десяти… Ну, не совсем, скорее, к половине одиннадцатого - в мастерскую. Нам с Петровичем надо реквизит для «Белоснежки» быстрей поросячьего визга делать - премьера через полмесяца. А там…

- В реквизите?

- Да нет, в мастерской, в раздевалке. А там - ребенок в углу на тряпках лежит. Голый, в одной мужской майке. Хорошо хоть не на бетонный пол положили. Я - к Коломийцеву, тот велел завхозу ребенка в милицию отнести. Там Петровича рубашка валялась, в неё и завернули. А потом с Анной началось. Дурдом какой-то!

- И большой ребенок?

- Да откуда мне-то знать, я в младенцах не разбираюсь. Коломийцев с Марией Степановной сказали - полгода примерно. Не ходит ещё.

Сашка швырнул окурок в урну и нервно дернул плечом.

- Пойду я. А то шеф мой, похоже, опять в штопор ушел, так что реквизит самому колотить придется.

- Это в каком смысле - в штопор?

- В том самом. Мастер-то он на все руки, но пару раз в квартал уходит в запой на неделю. У директора целая пачка заявлений от него на отпуск за свой счет припасена, на такие случаи - только даты проставить. Потом выходит - и снова работает.

- Знакомо, - кивнула Ника. О том, что у них в театре точно такой же стиль жизни сразу у троих реквизиторов, она предпочла промолчать.

- Но самое странное вот что… - парень задумчиво уставился на пыльный куст. - Майка на младенце тоже Петровича была. Я её сразу узнал - шеф её на прошлой неделе краской испачкал. И как же ребенка голым несли, да ещё через нашу вахту? Мария Степановна сразу бы шум подняла. А она ничего такого не видела…

- Ну могли и не голым, это потом уже раздели.

- Зачем?

- Понятия не имею. Может, чтобы милиция по пеленкам следов не нашла?

- И решили поэтому подозрения на Петровича навести? Логично.

Сашка с уважение посмотрел на девушку. Красавица, журналистка, да ещё и умная. И лицо знакомое - популярная, наверное. Он печально вздохнул - шансов у него нет никаких, и пытаться не стоит. Такие штучки предпочитают не помощников бутафора, а крутых мужиков с бабками.

Но Нике до Сашкиных страданий никакого дела не было - она пыталась сообразить имеет ли отношение то, что произошло в театре, к пропавшей «Капле огня». И если имеет, то какое. Собственно, никакой связи она обнаружить не смогла, кроме одного - Анна Свидерко, любительница антикварных камней, странно видоизменилась и состарилась. Ну и что? И было ещё что-то, связанное с театром…

- Слушай, а ты не знаешь такого - Прибыткова Максима Кузьмича?

- Макса? - удивился Сашка. - Часовщика, который одно время без ума за Свидерко ухлестывал? Так в Репьеве его каждая собака знает. А зачем он тебе?

- Ну вот, так я тебе все профессиональные секреты и выложи. Надо. Раз уж со Свидерко облом вышел. Так могу я его найти?

Парень пожал плечами и задумался.

- Живет он в доме, где центральный гастроном, тут рядом, за углом. Но сейчас он на работе - в своей мастерской. Напротив мэрии Дом Быта, вот там на втором этаже он и окопался. Наверное, с обеда уже пришел.

- Спасибо тебе огромное, - искренне поблагодарила нового знакомца девушка.

- Да не за что. Пойду я… а то коробки растащат, - вздохнул Сашка.

- Ну давай. До встречи.

- Мы увидимся? - с некоторой надеждой оглянулся парень.

- Понятия не имею, - честно призналась Ника.

***