Мужчина лежал в койке, сгорая от лихорадки. Едва шевеля губами, он постоянно просил пить. Ему было совсем плохо.

Дверь открылась, и в каюту вошла тяжело больная женщина. Это была Аквира. Глубокие тени покрывали ее лицо. Шатаясь, она подошла к койке мужа, и, склонившись над ним, дала ему кувшин с водой. Приподнявшись, он жадно припал к нему губами, став большими глотками пить.

– Пей, пей, любимый, – проговорила Аквира.

Утолив жажду, мужчина устало упал на койку. Лихорадка ослабла. Единобожник смог улыбнутся своей жене.

– Тебе легче? – спросила она. – Ты меня понимаешь, любимый?

– Да… – слабо прошептал мужчина.

– Это хорошо, – почти ласково ответила женщина. – Я хочу тебе рассказать о происхождении этой лихорадки на корабле. Я хочу, чтобы ты все понимал.

Голос Аквиры вдруг приобрел металлические нотки, а в глазах, до этого всегда таких любящих и нежных, загорелась ненависть.

– Эта лихорадка зовется “дарканга”. Противоядия от неё нет, – сделав небольшую паузу, видимо, чтобы увидеть реакцию мужа, она с одышкой продолжила. – На корабль занесла её я. В этой коробке.

Аквира подняла в руке черный, металлический предмет.

– Я подсыпала содержимое в еду, когда её готовили на кухне… Помнишь Паркона? Он тогда сразу, захлебываясь кашлем, умер. Даже ничего понять не успел, сволочь, – скривилась от ненависти женщина, словно попробовав чего-то откровенно отвратительного. – Затем Джибм, Трапельм, твой друг Кгас. Помнишь Кгаса? Ты всегда говорил, что это твой лучший друг. Как он тогда корчился в лихорадке? Ты же помнишь? Не прикидывайся? – засмеялась женщина, но тут же нахлынувший кашель не дал ей испытать то чувство торжества, что переполняло её.

Ей хотелось вволю поиздеваться над мужчиной, который уже ничего не мог сделать.

– Что-то я совсем слаба стала… – проговорила Аквира, откашлявшись. – Уже скоро…

– Зачем?.. – еле протянул мужчина, видимо собрав остатки сил.

– Зачем? Зачем? – чуть не сорвавшись, ответила женщина, рискуя снова захлебнуться кашлем. – Ты спрашиваешь зачем, Единобожник? Ха! Хорошо, я скажу почему!

Сделав небольшую паузу, женщина видимо собиралась с силами.

– Когда-то давно твой корабль прилетел на одну небольшую планетку. Она называлась Паринга. Единобожник, ты помнишь?

Мужчина молчал.

– Твои люди разграбили город на планете, уничтожив и взяв в плен многих моих соотечественников. Они убили моего отца и мать, а шестнадцатилетнюю девчонку уволокли на корабль, где ты меня в первую же ночь и изнасиловал. А затем отдал своей команде. Ты даже представить не можешь, как это, Единобожник. Когда десяток здоровых мужиков…

Аквира сделала паузу, внутренне борясь с нахлынувшими воспоминаниями.

– Тогда я поклялась убить тебя, Единобожник. Затем меня продали в рабство одному богачу из Эмиратов. Он был неплохим человеком. Вскоре он на мне женился. А немного позже неожиданно скончался от сердечного приступа.

Аквира криво усмехнулась.

– Старики… Сердце у них слабое. Так вот, получив его имущество, я перебралась в Кха'рту, один из городов княжества. А дальше ты знаешь.

Мужчина слабо кивнул, соглашаясь с ней.

– Впервые, когда у меня появилась возможность тебя убить, я поняла, что это будет слишком просто. Ты даже не успеешь как следует помучиться. И я решила стать твоей женой, чтобы быть всегда рядом. И ждать подходящего случая… И этот день наступил. Твой дальний рейд и представившаяся возможность купить дарканга. Я поняла, это был именно тот шанс. Увидеть, как умирают твои друзья. Наслаждаться твоими мучениями. О, да, как долго мне пришлось этого ждать… – Аквира блаженно закрыла глаза. – Жаль, правда, что я не успела убить твоего ублюдка. Я о нашем сыне. Ну, да ладно… У меня для тебя небольшой подарок.

Женщина достала небольшой камень и положила на грудь Единобожцу. Тот вскричал. Камень наполовину прожег ему кожу и, остановившись, слился с грудной клеткой. Мужчина был не в силах даже к нему притронуться.

– Ты веришь в проклятия? – спросила Аквира и улыбнулась. – Это камень темного божка “Андреотти”. Он не даст тебе умереть. Но он будет медленно, столетие за столетием съедать твою плоть. Камень будет постоянно голоден, а вместе с ним и ты. Ему постоянно нужна будет пища в виде человеческих душ. Твоя жизнь превратится в настоящий ад. И я счастлива. Но самое приятное в том, что ты не сможешь покинуть корабль никогда. Я об этом позаботилась.

Аквира несколько раз хрипло кашлянула, но на её лице расплылась улыбка.

– Пока не забыла. Чтобы ты, не дай Создатель, не умер раньше, чем испытаешь все наслаждения этого путешествия длиной в столетия. Этот камень тебя пригодится.

Женщина достала второй камень, точно такой же, как и первый, но с красными линиями вдоль него.

– Это второй камень. Он должен быть при жертве, чтобы поглотить её душу. Кажется все… Ах да! Жертва должна испытывать какие-то сильные эмоции перед смертью, чтобы поглощение её души прошло удачно. Вроде всё.

Мужчина, собрав остаток сил, проговорил:

– Грустную историю ты рассказала… Возможно, для тебя, Аквира, она и стала поворотной. Твой город, семья… Но для меня это был самый обычный набег… И, клянусь Создателем, если бы я мог и второй раз это сделать… То сделал бы… И второй раз бы такую потаскушку… как ты… той ночь…

Единобожник слабо скривил губы, показывая, что он смеется. Но видеть это было уже некому.

Женщина лежала на полу. Она умерла.

Сознание возвращалось к Нарну так же тяжело, как и в первый раз. Открыв глаза, он увидел через обширный иллюминатор открытый космос. Вдалеке сияли звезды.

– Где я? – тихо прошептал он.

Нарн находился в небольшой, старой капсуле метра два на два посреди открытого космоса. Вокруг ничего не было, кроме нескольких обломков какого-то корабля. Присмотревшись, Нарн с трудом узнал остатки своего брига. А посреди них фиолетовый скафандр жены. В ту же секунду он вспомнил всё. Крик боли наполнил капсулу, но одинокая пустота космоса была безмолвна. Нарн бил стекло руками и кричал от боли. А рядом, над его головой, лежал камень с красными продольными линиями.

Автор: Ранксон

http://www.totemburg.ru/

– Д-р-р!

– Бах!

– Тук. Дзынь. Дзынь…

Пуля вдребезги разнесла зазвонивший будильник. Пора вставать. Сейчас снова набегут соседи. Будут выяснять, что случилось. Всё ли в порядке. Есть ли у него разрешение на револьвер. Нормален ли он, или нет. Явится вызванный ими патрульный бот. Будет составлять протоколы и акты.

Как он ненавидит будильники. Но без них он не жилец на этом свете. Этот враг рода человеческого – единственное устройство, которое действительно помогает ему в этой жизни. Он не приспособлен к жизни без них.

– Нет, он не сможет этого. Он такой наивный. Он не приспособлен к жизни.

Вот типичный образчик речей, которые говорят всевозможные доброхоты для защиты слабейших, которые как из-под земли возникали каждый раз рядом с ним, когда он оказывался в ситуации, требовавшей его решения. А ведь он их даже не знал. Он ведь живёт и, значит, он вполне приспособлен к жизни. Если кому-то что-то нужно, то это не значит, что это должно быть нужно всем.

Запах пороха выветрился из комнаты. Никто не проявлял ни малейшего признака беспокойства по поводу стрельбы в его квартире. Сквозь задёрнутые портьеры пробивался свет зарождающегося дня.

– Ладно.

Встал, подошёл к окну и распахнул его.

– Что, никого не интересует, что случилось?! – крикнул он в окно.

Где-то очень далеко внизу в черноте терялся двор. Солнце никогда его не освещало – мешали высокие стены дома-башни.

– Заткнись! Достал уже! – донеслось с нижних этажей через полминуты, в течение которых ответивший, судя по всему, размышлял, стоит ли вообще отвечать.

Привыкли. Никого больше не интересовала его особа и трагическая участь будильников, которые он расстреливал каждое утро.