Покончив с туалетом, Мурка еще раз окинула укоризненным взглядом сникшего Аристарха, что-то коротко ему мяукнула и направилась прочь, неслышно переступая по тропе грациозными ножками в ярко-рыжих чулочках. Затем легко, словно пушинка, прыгнула на крыльцо и исчезла за дверью.

Аристарх провел ее заколдованным взглядом.

— Невероятно — вырвалось из его горла — неземное видение. А я… Эх!

И понуро побрел со двора.

Степан догнал его и спросил:

— Ты чего вдруг такой стал? Может, Мурка что-то сказала?

— Сказала — подавленно ответил Аристарх — она сказала, что ей стыдно за кошачий род. Конечно, кто я для нее? Нечесаный бродяга, и только. А она такая… даже слов не хватает. Зачем ей разводить со мной болтовню? Стоит лишь посмотреть на мой хвост — Аристарх вернулся к Степану и умоляющим голосом попросил — Слушай-ка, Степан, причесал бы ты меня хоть немного. А то стыдно смотреть в глаза себе подобным.

Степан едва сдержал улыбку.

— Вот видишь — заметил он — а еще упирался. Ну что же, сейчас я сделаю из тебя настоящего красавца.

Аристарх с сомнением посмотрел на него.

— А ты сумеешь?

— Еще бы! — ответил Степан и вытянул из кармана расческу — за минуту ты сам себя не узнаешь.

Однако превратить Аристарха в красавца оказалось не таким уж легким делом. То ли шерсть у него слишком свалялась, или расческа оказалась никудышней — но после двух или трех прикосновений из нее вылетели все зубчики.

— Здесь, видимо, поможет разве что скребница — заметил Василь, когда и его расческа отправилась в мусорку.

Степан сбегал в хлев и вернулся с тяжелой железной скребницей, которой время от времени расчесывали корову Зорьку. Он плотно прижал ее к Аристарховой спине и потянул к себе.

Шерсть и не думала поддаваться. Скребница увязла в ней, будто плуг в каменистой земле.

Тогда Степан дернул скребницу что был сил.

Горемычный Аристарх жалобно мяукнул. На его глазах выступили слезы.

— Что, больно? — сочувственно спросил Степан.

— М-мм… — мурлыкнул кандидат в красавцы.

— Может, не надо?

— Скуби, Степа, Скуби! — сказал Аристарх, смахивая лапой непрошеную слезу — Скуби, не бойся. Я теперь все выдержу!

На счастье Аристарха, в эту минуту подоспела Таня.

Она увидела как страдает Аристарх, как Степан с Василем вытирают мокрые волосы, и сплеснула руками.

— Да разве же так можно? — воскликнула она — Он вам что — корова?

Аристарх хлюпнул носом и неодобрительно скосил глаза на Степана.

— Вот видишь. Эх ты, а еще обещал сделать из меня красавца!

— Он и хотел так сделать — заметила Таня — только не знал, как это делается.

— А ты знаешь?

— Знаю.

Таня вынула из своих волос гребень и стала осторожно причесывать им растрепанную кошачью шерсть.

— Вот как надо — приговаривала она — одну ворсинку, другую. Ну как — не больно?

— Нет — довольно мурлыкнул Аристарх — совсем не то, что у этих живодеров. Продолжай, пожалуйста, в том же духе.

Василь смотрел-смотрел и наконец не выдержал.

— Так ты его и до Нового года не причешешь — сказал он — может, ему все же лучше искупаться?

Из Аристархова горла вырвался панический стон. Похоже, колдовской кот больше всего боялся купаться.

— А без этого нельзя? — спросил он.

— Видимо, нет — ответил Степан — сам видишь, столько из тебя шерсти лезет. Чего доброго, еще и лысым станешь. А вот искупаешься — и шерсть сразу же сделается пушистой.

— Как у Мурки?

— Даже еще пушистее.

Аристарх вздохнул, как перед прыжком с десятого этажа.

— Может… может, сначала пойдем к хозяйке? При ней я и искупаюсь. А она, если что-то случится…

— Что же, можно — согласилась Таня — и пока ребята тебя будут купать, я печь побелю. Кстати, там я и котелок видела. Добрый котелок, как раз для тебя.

Через какой-то час из Горобцов в направлении одинокого домика отправилась колонна. Василь шел впереди. Он вел тяжело нагруженный велосипед. На руле покачивалось ведро, в которое Таня положила чугунок с мелом, щетки и тряпки. На багажнике ребята примостили несколько обрезок досок и тюк с провизией.

Степан нес горшок с молоком. Аристарх шел рядом с ним и все время предупреждал:

— Гляди не споткнись.

На его лапе висел узелок с мылом и полотенцем.

Ядвига Олизаровна, как и до того, встретила ребят не очень радушно. В ее глазах проглядывала настороженность. Лишь тогда, когда следом за ребятами во двор вошла Таня, лицо бабы-яги посветлело.

— Ну, говорите, с чем пришли? — спросила она — Только быстрее, а то мне некогда.

— Они решили нам помочь — сказал Аристарх — Окна помыть, печь побелить.

— Если вы, конечно, не возражаете — добавила Таня — вот видите — я и мел взяла, и щетки тоже.

— А это зачем? — баба-яга показала на доски.

— Как зачем? — подал голос Василь — Ступени надо отремонтировать? Надо. А потом я прибью к дверям петлю.

Ядвига Олизаровна покачала головой.

— И надо же до такого додуматься. Да стоит мне лишь сказать, что нужно — и рядом с этой хатой вырастет настоящий дворец! С бассейном и мраморной лестницей, со слугами и верблюдами.

— Дворец — это хорошо — ответила Таня — но от этого в хате чище не станет, правда?

— Показуха все эти ваши дворцы — и себе буркнул Василь — очковтирательство.

Ядвига Олизаровна бросила быстрый взгляд на Василя.

— Не понимаю, что ты хочешь этим сказать.

— А что же здесь не понятного? Это когда руки помыл с мылом, а уши все равно грязные.

Ядвига Олизаровна не выдержала и засмеялась.

— Делайте, что хотите — сдалась она.

— А я буду купаться — объявил Аристарх — хоть несколько дней поживу нормальным котом. Что ты на это скажешь?

Ядвига Олизаровна лишь руками развела.

— О! Они уже и тебя уговорили!

Работа закипела. Таня подмела пол, сняла метелкой паутину и принялась белить.

Василь возился с дверями. Гвозди он держал во рту — они торчали как кошачьи усы.

Степан принес от реки два ведра воды и вылил ее в котелок. Третье ведро он поставил на огонь. Аристарх ходил следом за новым товарищем и тяжко вздыхал.

Ядвига Олизаровна направилась к своей СТУПе. Где и находилась, никто не знал, потому выйдя за ворота что баба-яга сразу же растворялась в воздухе.

Но, видимо, ей там не очень работалось, потому что она раз за разом возникала во дворе.

— Как дела? — интересовалась она у Степана.

— Нормально — ответил тот — сейчас нагреется вода и можно будет купаться.

От тех слов Аристарх вздрагивал и уныло посматривал в сторону сиреневых кустов.

— Обязательно с мылом? — уже в который раз интересовался он.

— Обязательно.

— А без него нельзя?

— Нельзя. Без мыла не отмоешься.

— Ну-ну — то ли одобрительно, то ли неодобрительно говорила Ядвига Олизаровна и пошла к хате. По пути она осторожно обходила Василя, который рьяно вымахивал молотком перед дверями.

— Да снял бы ты тот шлем — наконец не удержалась она.

Василь ее послушал. И ничего с ним не случилось.

После третьего возвращения баба-яга осталась насовсем.

— Дай-ка и я попробую — сказала она Тане и взяла щетку — восемьдесят лет как не белила.

— Ой, как у вас замечательно выходит! — воскликнула Таня через несколько минут — Точь-в-точь как у моей бабушки. А может, и лучше.

Ядвига Олизаровна от такой похвалы расцвела. Все же спросила:

— Ты правду говоришь?

— Честное пионерское! — поклялась Таня.

Со двора долетело отчаянное кошачье мяуканье. Видимо, в глаза Аристарху попало мыло. В конечном итоге визг стих, и вскоре вместо него послышалось довольное мурлыканье.

Работа продолжалась до позднего вечера. Конечно, с перерывом на обед, во время которого отметился Аристарх.

Ядвига Олизаровна, похоже, махнула рукой на свою СТУПу. Она с Таней белила хату изнутри.

Степан и Василь размахивали щетками с внешней стороны.