Друзья долго сидели молча. Думали.

— Ну, Танька! — досадливо воскликнул Василь и двинул кулаком по колену — Кто ее просил хвататься за метлу, а?

Ему никто не отвечал. Да и что можно было на это ответить?

— А с вами обязательно должно случиться что-то самое страшное? — спросил немного погодя Степан у Аристарха — Может, как-то оно обойдется?

— Вряд ли — вздохнул Аристарх — ты даже не представляешь, на что они способны.

Первым поднялся Василь.

— Так чего же мы здесь сидим? — спросил он — Может, там… с Ядвигой Олизаровной… а мы здесь в холодке.

— И правда — всполошился Аристарх — Бежим!

К счастью, в одиноком домике пока что было все в порядке. Таня лежала на топчане и осторожно поглаживала раненное плечо, словно уговаривая его не болеть. Ядвига Олизаровна сидела у девочки в ногах, привычно перебирала травы и о чем-то рассказывала.

Василь ворвался в комнату. Еще с порога начал:

— Ну, Танька! Взять бы сейчас хорошую ломаку и пройтись по тебе! Ты представляешь, что натворила, а?

— Представляю — виновато прошептала девочка, и на ее глазах появились слезы — теперь я хорошо это представляю.

Ядвига Олизаровна посмотрела на Василя куда приветливее чем всегда. Однако это не помешало сделать замечание:

— Когда заходишь в чужую хату, не мешало бы и поздороваться.

Василь на миг смутился. Но лишь на миг.

— Доброго утра — сказал он — но это я вам говорю, а не ей… ее это не касается.

— Будет тебе выеживаться — поневоле улыбнулась Ядвига Олизаровна — что было, того не вернешь.

— А думаю вот о чем — озабоченно продолжал Василь — как я понял, вы обязаны везде делать плохо. Правильно?

— Допустим, ты правильно понял — ответила Ядвига Олизаровна и пристально посмотрела на парня — Но почему ты об этом вспомнил именно сейчас?

— А вот почему. Если вы должны везде делать плохо, то, может, вам ничего не будет и за Лысую гору? Главное, что сделали плохо, а где — это не суть важно. Правильно?

— А что… — медленно начал Аристарх, и у него запылали глаза — кажется, в этом что-то есть. Нет, ты замечательно придумал! Дай я тебя обниму за это!

— Эх, защитнички вы мои — благодарно улыбнулась Ядвига Олизаровна — К сожалению, не все равно. Вовсе не все равно.

— Ой! — вдруг воскликнул Степан — Я же забыл вам сказать.

И он сообщил о том, что в Горобцах для Ядвиги Олизаровны вскоре будет построена хата.

Баба-яга выслушала его, не проронив и слова. Лишь все ниже и ниже наклоняла свою седую голову. Неожиданно поднялась и спешно вышла из комнаты.

Она не возвращалась долго. Аристарх несколько раз подходил к порогу, но не осмеливался его переступить. Наконец посмелел и выглянул в сени.

— Сидит на крыльце и плачет — спешно притворив двери сообщил он — странные вы существа, люди — продолжал кот по паузе — то ли радость у вас, то ли горе — скорее в плач. Да, когда бы мне сообщили такое, я бы… я бы…

— Ну и что бы ты сделал? — спросил Василь.

Аристарх задумался.

— Не знаю — в конечном итоге ответил он — но ни в коем случае не плакал бы.

Наконец Ядвига Олизаровна вернулась в комнату.

— Передай им — сказала она Степану — передай им всем, что я этого никогда не забуду.

— Это правда — подтвердил Аристарх — И теперь мы будем биться с тройной силой. Теперь мы знаем, что на нас ожидают.

— Да — согласилась баба-яга — теперь мы об этом знаем. А теперь, дорогие мои, надо перевезти Таня домой. А то, чего доброго, баба Мария растревожиться не на шутку.

Таня вынесли на улицу и осторожно посадили на багажник. Василь, как хозяин, собрался было вести велосипед, однако в последний момент раздумал.

— Вот еще! Стану я возить всевозможных вредных девочек — пробурчал он и передал руль Степану — тяни ее сам.

И опять два дня и две ночи Ядвига Олизаровна не выходила из хаты бабы Марии, ее очень и очень тревожило плечо девочки. Оно заживало слишком медленно. Потому, что вы там не говорите, а укусы, нанесенные злыми колдунами, намного опаснее обычных.

Конечно, обо всем, что случилось на Лысой горе, ни парни, ни тем более Ядвига Олизаровна не говорили никому. Но поскольку болезнь Тани нужно было как-то объяснить, то сообразительный Василь распустил по Горобцам слух, будто девочку укусила ядовитая гадюка. А поскольку ни в самих Горобцах, ни вокруг, никто о ядовитых гадюках и не слышал, то Василь был вынужден объяснять всем и каждому, будто гадюка каким-то образом добралась из пустынь Средней Азии, а может, и из самой Африки.

В эти дни самым счастливым, видимо, существом в Горобцах был Аристарх. Благодаря щедрым завтракам, обедам, полдникам и ужинам (в которых далеко не последнюю роль играло молоко), кот значительно потолстел. Где пропадал Аристарх по ночам, никто из детей, конечно, не знал, но дни он проводил на задворках хаты бабы Марии, в малиннике. Аристарх выцыганил у Василя старенький транзистор и теперь непрестанно крутил колесико настройки, мурлыкая себе ту мелодию, которая доносилась из приемника. Аристарх усиленно развивал в себе музыкальный слух и выразительность выполнения.

Рядом с Аристархом обычно сидела Мурка. Время от времени она предостерегающий поднимала лапку.

— Нет-нет, в этом месте вы фальшивите. Мурлыкать надо вот так…

И показывала, как именно. Аристарх послушно, словно первоклассник, повторял за ней.

Но, к сожалению, все имеет свой конец. На четвертый день Аристархова голова появилась в окне Степановой комнаты. По ее виду нетрудно было догадаться что случилось что-то чрезвычайное.

— Я пришел попрощаться — сказал Аристарх — нас вызывают на Лысую гору.

Степан почувствовал, как у него больно сжалось сердце.

— Слушай — начал он — а зачем вам вообще лететь туда? Что они вам за это сделают? Ничего.

Аристарх уныло покачал головой.

— В таком случае они прилетят сюда. И тогда здесь поднимется такое, что и сказать страшно! А зачем вам эта неприятность? Нет, мы с хозяйкой твердо решили лететь. Ничего людям расплачиваться за нас. Сами заварили кашу — сами и будем отвечать.

— Тогда… может, вам надо чем-то помочь? — по паузе спросил Степан — Ты не стесняйся, скажи. Все, что здесь есть — твое.

— Да нет, спасибо — поблагодарил Аристарх — не надо ничего. Разве что… Понимаешь, я хотя и колдовской кот, но против их гипнотического облучения, видимо, не устою.

— Тебе нужен шлем? — догадался Степан, и, не ожидая ответа, ринулся в глубину комнаты — Вот, возьми. Может, и Ядвиге Олизаровне тоже надо? Так я спрошу у Василя.

— Он ей ни к чему — сказал Аристарх — она сама кого угодно облучит.

— Так, может, выпьешь на дорогу молока? — спросил Степан.

— О — повеселел Аристарх — Это дело!

Около одинокой хаты собралось много разнообразного народа. У ворот стояла СТУПа. Она была готова к отлету. Степану невольно пришло на мысль, если бы над ней был еще и винт, то она, несомненно, смахивала бы на современный вертолет.

Таня со слезами на глазах что-то говорила Ядвиге Олизаровне. Баба-яга ежеминутно прижимала ее головку к груди.

— А эти почему слоняются под ногами? — спросил Василь и ткнул пальцем на полтора десятка котов, кошек и котят, что с подавленным видом слонялись по всем усюдам.

Аристарх укоризненно покачал головой.

— Эх, Василь, Василь! — сказал он — Каким ты был, таким и остался. Пора бы уже догадаться, что это мои ближайшие родственники по крови. С ними я провел самые счастливые часы в своей жизни. Не так ли, Мушкетон Васильевич?

Облезлый котяра в знак согласия склонил голову и важно пригладил жидкие, обожженные на каком-то огне усы. Затем поманил Аристарха в конец двора.

— Дорогой мой юноша — печально и в то же время торжественно начал он — жаль, чрезвычайно жаль, что вы покидаете наше общество. Поэтому прошу выслушать меня на прощание со всем вниманием, на которое вы только способны.

— Слушаю вас — Аристарх учтиво склонил голову — Слушаю вас очень внимательно. Я еще никогда не был таким внимательным, поверьте мне!