Однако вскоре кто-то из прежней «тройки» заключенных действительно умер. 11 января 1694 года Барбезье известил Сен-Мара о новости, полученной от Лапрада: о смерти «самого старого» из узников бывшего коменданта Пинероля. Между прочим, Барбезье писал, что комендант тюрьмы в Пинероле Лапрад не знает фамилии умершего арестованного, наибольшее время просидевшего в заключении, и просит Сен-Мара шифром сообщить это имя в Париж. Трудно представить более веское доказательство, насколько вообще мало интересовали военного министра арестанты, оставленные в 1681 году Сен-Маром в Пинероле. А еще через полтора месяца — 26 февраля 1694 года — Барбезье уведомил Сен-Мара о приказе короля перевести в крепость Сен-Маргерит государственных преступников, содержащихся в Пинероле. Сколько было этих заключенных? Из дальнейшей переписки выясняется, что трое. В том числе двое оставшихся в живых из «тройки» узников, оставленных в 1681 году Сен-Маром в Пинероле. Было установлено также и имя третьего. Это некто д’Эрз, заключенный в тюрьму в Пинероле с августа 1687 года (единственный «новичок» после 1681 года). Д’Эрз находился еще даже в 1700 году на острове Сен-Маргерит, уже после отъезда Сен-Мара в Бастилию, и по одному этому не мог быть «маской».
Итак, к моменту, когда все выжившие из «пятерки» узники 1681 года снова в 1694 году были заключены в одну тюрьму на острове Сен-Маргерит, их число сократилось до трех. Но нам неизвестно, кто умер и кто остался в живых.
Положение становится еще более запутанным вследствие весьма неясного по смыслу письма Барбезье к Сен-Мару от 20 марта 1694 года. Военный министр писал, что из трех присылаемых узников «по меньшей мере один имеет более важное значение», чем заключенные, уже находившиеся на Сен-Маргерите. Барбезье здесь явно противоречит своему отцу Лувуа, который в 1681 году считал, что Сен-Мар увез из Пинероля в Экзиль двух наиболее важных из содержащихся там государственных преступников.
Неясность еще больше возрастает оттого, что, как показывает последовавшая переписка, из Пинероля на деле перевезли не троих, а четверых заключенных. Может быть, четвертым был какой-то арестант, доставленный в Пинероль незадолго до перевода всех содержавшихся там государственных преступников на остров Сен-Маргерит. (Пинероль находился под угрозой неприятеля и позднее был уступлен Пьемонту.) Перевод заключенных в новую тюрьму состоялся в апреле 1694 года, так что у коменданта Пинероля не было времени получить новые инструкции из Парижа относительно четвертого арестанта.
В апреле 1694 года под охраной Сен-Мара находились: во-первых, один из узников, увезенных в 1681 году из Пинероля; во-вторых, какое-то число протестантских пасторов и еще некий шевалье Тезю (или Чезю), которого Сен-Мар нашел на Сен-Маргерите, заняв там пост коменданта, и о котором нам ничего не известно; в-третьих, четверо арестантов, недавно прибывших из Пинероля, в том числе двое из «пятерки» 1681 года (возможно, Дюбрей и Маттиоли, последний со слугой).
В конце апреля 1694 года какой-то арестант умер, но был ли это один из «пятерки» 1681 года? Барбезье, получив известие о смерти этого заключенного, сразу же в письме от 10 мая 1694 года поспешил сообщить Сен-Мару, что одобряет распоряжение коменданта крепости Сен-Маргерит о содержании под стражей и в изоляции слуги скончавшегося заключенного. Как мы помним, слуга безусловно был у Маттиоли.
Имел ли слугу кто-либо еще из арестантов? Это маловероятно. Заключенным разрешалось держать слуг явно в виде редкого исключения.
Такое дозволение получили бывший министр Фуке, аристократ Дозен и бывший министр граф Матгиоли. Вряд ли право иметь слугу получили «шпион» Дюбрей, сумасшедший монах, протестантские пасторы, Ла Ривьер, сам бывший лакей, и «слуга» Эсташ Доже, который, как мы увидим, также исполнял роль камердинера Фуке. Кроме того, пасторы, очевидно, не были отнесены к числу государственных преступников, которые только одни были подведомственны военному министру Барбезье. 27 июля 1697 года Барбезье писал о четырех государственных преступниках, содержащихся на Сен-Маргерите (т. е. явно и о заключенном, взятом в 1681 году Сен-Маром в Экзиль), и трех из «четверки», доставленной в апреле 1694 года.
Итак, умерший в конце апреля 1694 года государственный преступник, имевший слугу, не мог быть ни одним из пасторов, ни четвертым заключенным из Пинероля, ни, естественно, д’Эрзом (поскольку тот был жив в 1700 году), ни, вероятно, кем-либо из «пятерки» 1681 года, за исключением Маттиоли. Напомним, что после апреля 1694 года имя Маттиоли совершенно исчезает из официальной переписки. Отметим также еще одно обстоятельство: с «маской» должны были общаться только Сен-Мар и его помощники, что исключает возможность наличия у узника слуги.
Итак, в конце апреля 1694 года из «пятерки» 1681 года остались в живых двое. Но мы опять не можем точно установить, кто же остался в живых.
В письме от 17 ноября 1697 года Барбезье особо предупреждал Сен-Мара о необходимости сохранять строгие меры предосторожности в отношении его «старого заключенного». Но из этого выражения неясно, идет ли речь о взятом в 1681 году Сен-Маром с собой арестанте или об одном из оставленных в Пинероле и лишь позднее переведенном на остров Сен-Маргерит. 15 июня 1698 года Барбезье предварительно уведомил Сен-Мара, что ему предстоит по воле короля занять пост губернатора Бастилии и взять с собой его «старого заключенного». А 19 июля 1698 года Сен-Мару было направлено уже официальное предписание министра известить Дю Жюнка о подготовке заранее помещения для этого арестанта. «Старый заключенный» стал обычным наименованием «маски»; под этим прозвищем, как мы знаем, Дю Жюнк и отметил факт доставки его в Бастилию 18 сентября 1698 года. Через полтора месяца, 3 ноября 1698 года, министр королевского двора официально известил Сен-Мара о «королевской милости» в отношении нового узника Бастилии. Губернатор мог теперь разрешить, когда сочтет это нужным, пускать к «маске» духовника. 3 октября 1698 года в издававшейся в Голландии «Газетт д’Амстердам» было напечатано любопытное сообщение: «Господин де Сен-Мар занял пост губернатора Бастилии, куда он поместил привезенного им с собой заключенного, другого же он оставил в Пьеран-Сазе, когда проезжал Лион». Речь, вероятно, как мы убедимся, шла о Дюбрее. (Кстати сказать, только при переезде в Бастилию Сен-Мар приказал надеть на заключенного маску из черного бархата. Нет сведений, что он носил ее ранее, по крайней мере постоянно, иначе он просто не мог бы бриться.)
Кто же все-таки был доставлен 18 сентября 1698 года в Бастилию из «пятерки» 1681 года? Историк Функ-Брентано, наиболее авторитетный защитник кандидатуры Маттиоли, считал, что презрительное упоминание о двух заключенных, содержащееся в одном из писем Лувуа, относилось к Эсташу Доже и Дюбрею и что именно их Сен-Мар перевел в Экзиль. Но это утверждение ничем не доказано. Оно не объясняет интереса, который проявлял Лувуа именно к двум заключенным, переведенным в Экзиль, и, главное, Функ-Брентано явно ошибается в отношении Дюбрея — имеется доказательство того, что тот в 1682 году еще находился в Пинероле. А низкое происхождение еще не доказательство, что Людовик XIV не мог считать этих лиц опасными для него, если они владели важными тайнами.
Одни исследователи полагают, что в Экзиле в конце 1686 года или в начале 1687 года умер Ла Ривьер, другие — что сумасшедший монах. Но ведь известно лишь, что это был заключенный, «страдавший водянкой». Эти же имена называются, когда говорится о заключенном, скончавшемся в конце 1693 года или в начале 1694 года в Пинероле. И опять без реальных доказательств. Функ-Брентано считал, что в апреле 1694 года на острове Сен-Маргерит умер один из протестантских священников, но не смог, конечно, обосновать свое мнение.
Подытожим теперь для ясности доводы «за» и «против» кандидатуры Маттиоли. В пользу версии, что «маской» был мантуанец, говорят следующие факты:
во-первых, он был одним из «пятерки» 1681 года;
во-вторых, он был наиболее важным по своему положению из заключенных, составлявших эту «пятерку»;
в-третьих, при пересылке четырех заключенных из Пинероля в 1694 году Барбезье отмечал, что «по меньшей мере один» из них более важен, чем те, которые уже содержались в крепости острова Сен-Маргерит;
в-четвертых, после доставки Маттиоли в 1694 году в крепость Сен-Маргерит впервые появляется (в 1697 году) выражение «старый заключенный» Сен-Мара;
в-пятых, сходство имени Маттиоли с тем именем, под которым «заключенный в маске» был занесен в реестр умерших в Бастилии. (Правда, Маттиоли было бы тогда 63 года, а не 45 лет, как записано в реестре.)
Против кандидатуры Маттиоли можно привести не менее веские ДОВОДЫ:
во-первых, его арест не являлся секретом;
во-вторых, он не был взят в Экзиль в числе двух заключенных, которых Лувуа считал имеющими «достаточно важное» значение и которыми он интересовался больше, чем Маттиоли;
в-третьих, Барбезье в 1691 году предписывал Сен-Мару особо стеречь арестанта, который был у него под надзором 20 лет (это явно не Маттиоли). В 1698 году Барбезье писал Сен-Мару, что узник находится под его охраной «в течение 28 лет», это снова подводит к 1669–1670 годам как дате ареста и заключения в тюрьму арестанта в маске. Антуан Рю, ведавший ключами в тюрьмах Пинероля, Экзиля и острова Сен-Маргерит, заметил в том же 1698 году в Бастилии, что «маска» находится под стражей уже 30 лет, то есть примерно с 1669 года. Особую камеру для «маски» оборудовали в 1669 году, за 10 лет до ареста Маттиоли;