К Новому году он возобновлял спектакль по пьесе А. Н. Островского, сам в нем играл роль богатого купца, и делал это с таким увлечением, что совершено забывал, где находится.

Весть о его возможном зачислении в театр была Михаилом принята сдержанно.

— А мы-то ликовали за тебя! — не удержался, попрекнул его Василий.

Мария промолчала. Лучше зная своего мужа, она уже догадывалась, в чем дело. Радоваться, в сущности, было еще нечему — зачисление актера в труппу совершенно не походило на устройство мастера или инженера на работу, которые предъявляли в отдел кадров диплом, характеристику и получали точный ответ, берут их или не берут. Михаилу предстояло иное. Недаром режиссер говорил о его подготовке к экзамену.

— Главное, Миша, верь в удачу! А не зачислят сразу в актеры, пойдешь рабочим сцены, ради будущей цели, — сказала ему Мария, когда Василий вышел посмотреть клуб. — Материально обойдемся, это не должно тебя останавливать. Кстати, мне запала в голову мысль о кандидатской диссертации... Одобряешь? Я уже советовалась с кем нужно.

Он взглянул на жену изумленно, почти восторженно, и его улыбка легко перепорхнула к ней. Несколько секунд, не произнося ни слова, они смотрели друг на друга.

— Ты удивительный человек, Маруся! Я бы сказал — настоящая дочь революционера. Спасибо тебе за все... Друг ты мой, моя спасительница. А в театр я поступлю!

Он взял ее руку, поднес к губам и вдруг спросил:

— Я не противен тебе? Ведь было, признайся?

— Давай не станем вспоминать, — попросила Мария, погасив улыбку. — Ты лучше скажи мне, как думаешь готовиться.

Михаил замялся, его укололо, что жена ушла от ответа.

— Очень просто, — наконец произнес он, — пройду все роли моего амплуа, которые ставятся там. Хорошо бы ты или Вася раздобыли мне программку...

— Раздобудем. Пошлю в театр Антонину Самохину, твою бывшую кружковку.

— Ну вот и хорошо, — заключил Михаил. — А в остальном мне остается, Марусенька, уповать на твой добрый гений!