— Ну, а Клава что? — сказала Настя после продолжительного молчания. Филипп потупился.

— Жалкое зрелище представляет из себя Клава... Вот послала меня просить у тебя прощения. У самой духу не хватает!

Василий, добрая душа, собрался провожать Филиппа до автобуса.

— Не в себе мужик, попробую разговорить его немного, — шепнул он жене, надевая пальто и шапку.

Настя промолчала с явным неодобрением. Она тоже оделась и вышла в палисадник, невольно представляя себе, как Клава ревет сейчас, наверное, в подушку... Хоть бы хватило ума Галку не посвящать в свои делишки!

На улице после вчерашней оттепели и снегопада тянуло градусам к пятнадцати. Светила луна, установилась та самая погода, когда сучья деревьев, ветки кустов, густо припорошенные липким снегом, а потом схваченные морозом, стояли в безветренной тишине будто в серебристо-белых чехлах, и Настя не могла наглядеться на них!..

Вспомнились городок, детство, первый пенал с зимним пейзажем на крышке: одинокая избушка в вечерний час с двумя еле освещенными оконцами, стог сена невдалеке в изгородке из кольев, утонувших в снегу. Тишина, покой, щемящее чувство обреченности и непонятная, странная власть этой аляповатой картинки на нее. Насте стало грустно и жалко себя. Чего стоило ей сегодня отвезти повидавшую горя рукопись к Кириллу Ивановичу и встретиться с ним! И не известно еще, чем все кончится. Члены редколлегии люди придирчивые, мнения могут разделиться, тогда, по суждению студентов, будет очень важно, хозяин ли у себя в журнале главный редактор? Да и захочет ли он употребить власть?

Хлопнул калиткой возвращающийся муж, увидел Настю, разглядел ее грустное лицо, обнял.

— У храброго воина Василия какая должна быть супружница? — с шутливой назидательностью спросил он. — Покумекай-ка!

— Под стать ему, — улыбаясь отвечала Настя.

— Молодчина!

Он сгреб ее в охапку, закружил, потом легонько толкнул в сугроб. Настя мягко плюхнулась на спину.

— Хорошо-то как! — мирно проговорила она.

Секунда — и пригоршни снега полетели за шиворот, залепили лицо Василия.

— Храброму супружнику от воительницы Анастасии, прими сдачи! — крикнула Настя, ловко увертываясь от его рук.