Гермиона вздохнула свободнее. Он уже знал, что она возмущена. Упасть в обморок будет еще больше не к месту.

– Значит, вы сделали это, чтобы увидеть мою реакцию, – ответила она.

– Конечно.

– Вы не говорили со мной восемь лет и теперь решили, что это лучший способ завязать беседу?

– Чтобы избежать поверхностности. Да.

– Вы предполагали, что любое взаимодействие со мной будет поверхностным?

– Нет, я предполагал, что оно будет сдержанным.

– Сдержанным? То есть в рамках соответствующих профессиональных границ?

– Нет, сдержанным значит блокированным абсолютно асексуальной манерой поведения, которую вы, кажется, успешно усвоили.

Гермиона почувствовала, как её лицо краснеет еще сильнее. В комнате вдруг стало жарко.

– Мне жаль, профессор, если вы вообразили, будто терапевты в этой лечебнице будут носить костюмы горничных и предлагать сексуальные услуги.

Он фыркнул и откинулся назад в кресле, снова вперив в нее оценивающий взгляд на несколько мучительных секунд, прежде чем заговорить:

– Вы одеваетесь как деревенщина. Держите плечи неестественно высоко, наклоняя их вперед, чтобы не подчеркивать грудь. Даже ваша походка слишком сдержанна, чтобы избежать естественного виляния бедрами. Чтобы увидеть в вас квалифицированного секс-терапевта, в вас должны в первую очередь увидеть сексуальность.

Гермиона открыла рот. Это замечание было одним из самых опустошающих среди всех, что она когда-либо слышала, как в личном, так и профессиональном плане. Разве недостаточно того, что ей не было все равно – до боли в сердце? Что она так сильно отдавалась делу, что одежду выбирала лишь из соображений практичности? И постоянно пренебрегала собственными нуждами ради блага других?

Чувствуя, что вот-вот заплачет, она знала, что ей оставалось лишь найти глубоко в душе сострадание к этому человеку. Его фиксация на её недостатках могла происходить только из-за неуверенности в самом себе. Он буквально побывал в аду и смог вернуться. Он нуждался лишь в одном, в том, что было сложнее всего дать, и что он изо всех сил пытался отвергнуть.

Она сглотнула.

– Профессор, – её голос был тихим и хриплым, но она прочистила горло и продолжила: – Я хотела бы рассказать вам историю.

Он поднял подбородок, вперив в нее свой внушительный нос.

– Однажды по пляжу прогуливался старик, – начала она. – И песок был весь покрыт морскими звездами. И повстречался ему мальчик, который поднимал их и бросал обратно в воду. Старик сказал мальчику: «Какое тебе дело до них? Их так много, что ты ничего этим не изменишь». Мальчик наклонился, поднял еще одну морскую звезду и бросил в воду. «Думаю, для этой я что-то изменил», – сказал он.

Снейп нахмурился еще больше.

– И вы думаете, вы сможете что-то изменить для меня? Бросить меня обратно в трясину, из которой я только выполз? – выплюнул он. – Я выгляжу так, словно меня надо спасать, доктор Грейнджер?

Она посмотрела ему в глаза.

– Я думаю, вы тот мальчик, профессор, – спокойно сказала она.

Молниеносно он вскочил на ноги, склонившись над столом так далеко, что его искаженное яростью лицо оказалось в нескольких дюймах от нее.

– Не смейте… думать, будто знаете меня… доктор Грейнджер, – прорычал он и вышел.

________________________________________________________________________

*

(1) Прое́кция (лат. projectio — «бросание вперед») — механизм психологической защиты, в результате которого внутреннее ошибочно воспринимается как приходящее извне[1]. Человек приписывает кому-то или чему-то собственные мысли, чувства, мотивы, черты характера и пр., полагая, что он воспринял что-то приходящее извне, а не изнутри самого себя.

(2) Нарцисси́ческое расстро́йство ли́чности — расстройство личности, характеризующееся убеждённостью в собственной уникальности, особом положении, превосходстве над остальными людьми; завышенным мнением о своих талантах и достижениях; поглощённостью фантазиями о своих успехах; ожиданием безусловно хорошего отношения и беспрекословного подчинения от окружающих; поиском восхищения окружающих для подтверждения своей уникальности и значимости; неумением проявлять сочувствие; идеями о собственной свободе от любых правил, о том, что окружающие им завидуют. Нарциссические личности постоянно пытаются контролировать мнение окружающих о себе. Они склонны обесценивать практически всё окружающее их на свете, идеализируя при этом то, с чем ассоциируют самих себя.

(3) Реактивное расстройство привязанности детского возраста (англ. reactive attachment disorder, RAD) — психическое расстройство, возникающее в результате отсутствия тесного эмоционального контакта с родителями. Выражается в боязливости, повышенной настороженности, плохом взаимодействии со сверстниками, агрессии и аутоагрессии.

(4) Фиксация (от лат. fixus — твердый, нерушимый, крепкий) — в психоанализе З. Фрейда — описательное понятие, обозначающее наличие закрепленной привязанности к объектам, периодам, фазам, предшествующему опыту, способам удовлетворения, отношениям, ситуациям, воспоминаниям, образам, симптомам, стереотипам поведения и т. д., выступающей в качестве важного внутреннего фактора амбивалентности, психических конфликтов и происхождения неврозов. Считается, что в общем феномен фиксации свидетельствует о существовании некой задержки, остановки (регрессии). Источник http://psychology.net.ru

(5) Синдро́м «за́пертого челове́ка» (синдром изоляции, синдром деэфферентации) (англ. locked-in syndrome) — синдром, который характеризуется отсутствием адекватной реакции больного на внешние, в том числе и словесные, стимулы из-за тетраплегии и паралича бульбарной, мимической и жевательной мускулатуры.

========== 3. Рука помощи ==========

Когда она на следующее утро вошла в столовую, Снейп сидел, будто в отеле, с чашкой черного кофе и тостом с маслом, читая «Ежедневный пророк». Теперь, когда у нее появилось понимание того, каким сдержанным он мог быть внешне и каким бушующим при этом был его внутренний мир, она была готова выбросить все попытки достичь его успешной реабилитации в мусорную корзину с надписью «даже не думай, если ты не полный мазохист».

Чтобы достучаться до того, кто мастерски умеет парировать и контратаковать, вонзая тебе под ребра твой собственный аргумент, нужно обладать как ментальной ловкостью, танцуя по краю лезвия, так и гибкостью, чтобы не сойти при этом с ума. Гермиона не знала, хотела ли она этого и была ли вообще способна на такое.

И что насчет истории их знакомства? Если бы вчера они встретились в первый раз в жизни, был бы он настолько же бесцеремонным по отношению к ней? Наблюдая, как он при помощи беспалочковой магии листает страницы «Пророка», сознательно наплевав на правило не пользоваться волшебством, она решила, что ответом на этот вопрос наверняка было бы «да».

Зачерпнув фруктовый салат из общей миски, стоящей как раз напротив него, она заметила, как Линч вышел из своего кабинета и протянул Снейпу лист бумаги. Тот коротко взглянул на написанное и отбросил в сторону. Линч заметил.

– Это ваша программа упражнений на следующие шесть недель, профессор, – донесся до нее его голос с мягким ирландским акцентом.

– Моя мышечная масса более чем достаточна для моих нужд, – ответил Снейп, не поднимая глаз от «Пророка». Линч подошел ближе, уперев руки в бока.

– Я не сомневаюсь в этом, профессор. Мы лишь не хотим, чтобы вы потеряли форму, пока будете здесь.

Снейп проигнорировал его.

– Может быть, вы зайдете ко мне в кабинет, и мы обсудим это?

Снейп не ответил, снова без помощи палочки перевернув очередную страницу.

Это произошло так быстро, что Гермиона сначала не поняла, что случилось. Линч наклонился, чтобы забрать у Снейпа «Пророк», как вдруг его рука оказалась пригвожденной к столу хваткой профессора. Он что-то быстро сказал тихим голосом в покрасневшую шею Линча, пока тот смотрел на стол, пытаясь высвободить руку.

Снейп отпустил его в одно мгновение. Все произошло так тихо и быстро, что единственным признаком случившегося было лишь резко подскочившее между ними двумя напряжение. Линч глубоко вдохнул, и краснота начала потихоньку сходить с его лица. Гермиона знала его достаточно хорошо, и подобный брошенный ему вызов обычно означал одно – немедленное исключение из программы. Но по какой-то причине Линч лишь скрестил взгляд своих голубых глаз с черными глазами Снейпа, прежде чем отступить и скрыться в кабинете, захлопнув за собой дверь.

С упавшим сердцем Гермиона наблюдала за происходящим. Инцидент не ускользнул и от внимания остальных. Словно мотылек на пламя, Катерина Колдер с яблоком в руках, подошла к Снейпу, неотрывно глядя на него.

– Не возражаете, если я присяду, профессор? – спокойно спросила она хриплым голосом.

Снейп удивленно поднял глаза. Затем его угольно-черный взгляд медленно скользнул по ней. Обычно этого было достаточно, чтобы большинство людей бежало без оглядки. Но она стояла, слегка склонив голову на плечо, держа яблоко в руках, частично спрятанных под огромными рукавами, являя собой картину невинности и уязвимости. Абсолютно наигранно, подумала Гермиона, но, очевидно, эффективно.

Он ответил легким кивком головы и жестом в сторону стула, наблюдая за ней с интересом, пока она располагалась.

– Каков здесь кофе? – улыбаясь, спросила она и откусила яблоко.

Гермионе захотелось закатить глаза. Но она была слишком озадачена тем, что это всё должно было значить. Она встречалась с этой женщиной только вчера утром, но уже была уверена, что смогла прочитать её.

За тридцать, привлекательная, одинокая, в сексе сабмиссив, предпочитает доминирующих, физически и сексуально агрессивных мужчин. Она утверждала, что подобные отношения были губительными для её самооценки, но Гермиона подозревала, что она приехала в Галладдон, имея другую цель – найти человека с подходящей патологией, и её нынешнее поведение только подтверждало это. Где лучше искать кого-то, способного удовлетворить её потребность в сексуальном подчинении, как не в лечебнице, специализирующейся на психо-сексуальных расстройствах?