— Позвони в отдел кадров, попроси немедленно подготовить приказ об увольнении главного бухгалтера в связи с утратой доверия, исполняющим обязанности назначить заместителя. Приказ должен быть у меня на столе через пять минут, пусть кадры мне его занесут сами. Вызови ко мне заместителя Коваленко и кого-нибудь из охраны. Как ее звать?

— Алла Леонидовна Журавлева, — ответила Людмила.

Он прошел в кабинет, сел в кресло. Ну и денек сегодня выдался, подумал Михайлов. В кабинет вошли Журавлева и охранник.

— Алла Леонидовна, необходимо прямо сейчас сделать расчет по Коваленко. Я ее увольняю за утрату доверия. Временно главным бухгалтером назначаю вас. Справитесь?

— Постараюсь, — ответила Журавлева.

— Тогда ступайте, охрана вам поможет, если Коваленко станет противиться, не отдавать ключи и прочее. Она мошенница, пыталась похитить у завода триста миллионов рублей. С мошенницами церемониться не стоит, применяйте силу, если потребуется. Вы, — он обратился к охраннику, — заберете у нее сотовый телефон, отведете в актовый зал и дождетесь приезда полицейского наряда, передадите ее им из рук в руки. Все, действуйте.

Заводоуправление шумело вовсю. В первый же день Михайлов уволил главбуха, и полиция ее задержала. Что еще будет? Люди с опаской и любопытством заходили в приемную, спрашивали у Людмилы о директоре. Та отвечала неопределенно, пожимая плечами, что вежливый, обходительный, молодой для генерала, сильно молодой. Кто-то не верил: «Ага, вежливый… от него Журавлева, как из парилки выскочила, тряслась вся». «Не тряслась, а радовалась, — возражали другие, — она теперь место главбуха заняла». Все сошлись на одной мысли, что директор явно крут и ухо надо держать востро.

Замигала, запикала лампочка на селекторе Михайлова, он нажал кнопку:

— Да, Людмила…

— К вам Виктор желает зайти, это ваш водитель.

— Пусть войдет.

Он зашел. Мужчина лет двадцати восьми в камуфляжной форме с пистолетом в поясной кобуре.

— Проходи, Виктор, присаживайся, — пригласил его Михайлов, — ты, видимо, в ЧОПе числишься?

— Да, в ЧОПе, я ваш водитель и охранник одновременно. Вы извините, Борис Николаевич, нехорошо получилось…

— Я уже принял извинения от Виктора Германовича, все в порядке, не переживай.

— Я, собственно, зашел узнать какие будут указания? — поинтересовался водитель.

— В восемь утра забираешь меня из Михайловки, в обед в столовую, вечером обратно домой. В течение дня — как получится. Если надо куда-то отлучиться по своим делам, спрашивай через секретаря или лично, когда видишь. Камуфляж смени на обычный костюм. Машина в каком состоянии?

— В отличном, новая совсем. Классная машина! — пояснил Виктор.

— Хорошо, сегодня я сам домой еду, а завтра жду тебя к восьми. Не опаздывай. На сегодня свободен.

— Но я же ваш охранник, не только водитель, — возразил он.

— Не переживай, свободен на сегодня. Выйдешь в приемную, пригласи ко мне Людмилу.

Она вошла.

— Слушаю, Борис Николаевич.

— Ты же местная, Люда, подскажи, где мне домик можно купить?

— Так Кузнецовский коттедж свободен. У меня и ключи от него есть. Бывший директор сел, вы знаете, а жена в город уехала, коттедж продает. Хотела сначала за миллион, но кто его купит, сейчас уже готова за пятьдесят — сорок тысяч продать.

— Пойдем, посмотрим домик, кого-нибудь оставь за себя в приемной.

Коттедж находился недалеко от завода, строился еще в конце девяностых годов и напоминал собой крепость. Почти трехметровый кирпичный забор вокруг территории соток в пятьдесят. Внутри на первом этаже кухня, большой зал, три комнаты, санузел, ванная с душем. На втором этаже зал, четыре спальни, санузел и ванная с душевой кабиной. В подвале бойлер, бензиновый двигатель на случай отключения электричества, своеобразный спортзал с бильярдным столом. К дому пристроен теплый гараж на два автомобиля. Отдельно стояла деревянная банька с сауной и небольшим бассейном, летняя беседка со столом человек на пятнадцать. Огород соток на двадцать и маленький сосновый бор.

— Участок земли и постройки приватизированы? — спросил Михайлов.

— Да, все приватизировано.

— Хорошо, пусть наши юристы оформят сделку купли-продажи на мое имя, сорок тысяч я готов заплатить. Ключи у себя оставлю. Ты не против?

— Нет, почему я должна быть против?

Они вернулись в заводоуправление. Михайлов пригласил к себе обоих заместителей.

— Кто из вас занимается вопросами заказов? Насколько я знаю, заказов на изготовление судов в данный момент нет. Почему?

— Я занимаюсь, — ответил Коренев, — заказчики считают завод банкротом и на переговоры не идут.

— Подготовьте мне к завтрашнему утру подробную справку, Валерий Павлович, в которой укажите всех потенциальных заказчиков. Отметьте, с кем велись переговоры и кратко их содержание. Телефоны, имена руководителей и так далее.

— Но я не успею к утру. Слишком большой объем информации, — возразил Коренев.

— Отговорка не принимается. Вы чем занимаетесь, Николай Карапедович? — спросил директор своего заместителя Тарчана.

— Я занимаюсь вопросами поставок под конкретный заказ — железо, двигатели, оборудование и так далее.

— Хорошо, Николай Карапедович, помогите Кореневу в составлении справки. Все свободны.

К концу дня, как и договаривались, зашел Протасов.

— Да, Борис Николаевич, круто вы с главбухом, но правильно. Народ вовсю шепчется — настоящий руководитель пришел. Уважают и побаиваются вас люди одновременно, это неплохо. Теперь к делу. Считаю главного инженера вполне достойной личностью на место директора завода. Главным инженером вполне может быть начальник второго цеха. Замену ему, полагаю, сам Зарубин найдет. Заместители… Коренева считаю балластом. О Тарчане пока воздержусь что-либо говорить. Нужен хороший переговорщик вместо Коренева, пока такой кандидатуры нет. Это весь сегодняшний мой результат по кадровому вопросу. Следующее — на заводе три основных цеха, каждый из которых вполне может строить суда класса река-море одновременно. Четыре дополнительных цеха, где есть возможности для постройки яхт. Кадровых и технологических мощностей для этого заводу хватит вполне. Возьмете немного учеников, обучатся на предприятии и станут вполне боеспособными. У меня все, Борис Николаевич.

— Спасибо, Иван Сергеевич, отдыхайте до завтра.

Михайлов остался один, решил осмотреть комнату отдыха. В баре нашел несколько видов коньяка и сухих вин, две бутылки водки. В холодильнике колбасу, буженину, хлеб, лимон, консервы. Неплохо затарился Пономарь, усмехнулся Михайлов. Глянул на часы, уже скоро шесть вечера, пора и домой ехать.

Дома Светлана бросилась ему на шею.

— Так скучно без тебя, как твой первый день прошел, где кушал?

— Все нормально, Светочка, все хорошо. Покушал в кафе вместе с Кулагиным, домой к нему не поехал, отказался. Уволил главного бухгалтера, она собиралась стащить у завода триста миллионов рублей, но не успела, полиция задержала ее. Как ты, должность главного бухгалтера потянешь?

— Я? — удивилась Светлана, — сразу, наверное, нет, хоть и работала на самостоятельном балансе. А с Валерией как?

— Успокойся, — улыбнулся Михайлов, — не все сразу. Мужа кормить будешь?

— Ой, конечно, пойдем, все готово у родителей.

Михайлов оглядел стройку, тесть справлялся неплохо со своими функциями, через неделю-полторы закончат строительство полностью. Если бы знал раньше — не начинал бы… Но кто может знать будущее?

Он поужинал плотно, ушел курить на крыльцо, сел, прислонившись спиной к косяку, чего ранее не делал никогда. Светлана заметила, вздохнула.

— Устал, милый, много работы?

— Честно сказать — устал немного с непривычки, работы и проблем много, но разберусь со временем. Дом в районе нам подыскал, куплю за сорок тысяч.

— Сорок тысяч, — воскликнул подошедший тесть, — это же куча денег.

— Нет, отец, это немного, — возразил Михайлов, — дом миллион стоит, не меньше, но продают за сорок-пятьдесят, потому что покупателей нет… райцентр. В городе бы его миллионов за восемь с руками и ногами оторвали. Это Кузнецовский дом.