Собрались, никто не опоздал, встретиться с новым директором хотели все. Большинство из любопытства, но многие действительно хотели узнать перспективу завода и свою собственную материальную выгоду. Много ходило в районе слухов о Михайлове. Теперь представился случай лицезреть его воочию.

— Здравствуйте уважаемые заводчане. Зашел в зал сейчас и сразу почувствовал необычность, привык на службе, что солдаты встают при появлении генерала. Но я уже человек гражданский, как и вы, и работать нам вместе.

— А что, Борис Николаевич, мы люди негордые, — прервал его, вставший с места, рабочий, — можем встать и даже подпрыгнуть, если директор порядок на заводе наведет и даст нам возможность зарабатывать. Чего расселись, встали все, — он обратился к залу и люди действительно встали.

— Спасибо, прошу садиться. Знаю, что у вас было много вопросов, когда я появился впервые на заводе. Полагаю, что теперь многие из них исчезли. Завод был, есть и будет. Основные кадровые перестановки проведены и считаю на сегодняшний день коллектив сформированным. Вчера я уволил с работы Коренева, на его место назначил нового человека, это Пугачев Емельян Иванович, — он встал, показался людям и присел на свое место. Михайлов продолжил: — У руководства завода задача одна — дать коллективу работу, а у рабочих ее выполнить. Надеюсь на получение заказов в ближайшее время. Это означает следующее — строить станем не один, как сейчас, а несколько кораблей одновременно. Вы говорили о порядке, порядок действительно потребуется и жесткий порядок, дающий возможность заработать больше, а лодырям и пьяницам уйти на отдых вне стен нашего завода. Планы у меня большие, в перспективе строительство нового цеха для производства кораблей более высокого класса с осадкой до полутора и даже более метров, это морские суда, производство которых востребовано. Вы мне возразите, что такие суда мы не сможем сплавить даже по большой воде, но способ найден и строить мы будем. Без работы никто не останется. Сейчас нужно быстрее закончить строительство имеющегося корабля. Кто-то, возможно, возразит — чего торопиться, все равно до весны здесь останется. Останется, это верно, но мы можем перенести его на внешние стапеля, а цеха занять новыми судами. Хорошая перспектива, но верится с трудом? — улыбнулся Михайлов, — а мы для чего с вами здесь собрались? Поставить задачу и выполнить. Только так, иного пути не знаю. Спасибо, есть вопросы?

— Есть, — встал тот же рабочий, — если три корабля строить одновременно — рук не хватит.

— Если рук не хватает — голова помогает, — ответил Михайлов, — я имею в виду вашу голову, не свою. Разве вы не сможете взять ученика и обучить его?

— Смогу, — ответил рабочий.

— Вот видите, а говорите: рук не хватит. Москва тоже не сразу строилась. Есть, например, сварщик на заводе, а сегодня сварных работ нет. Но почему бы ему не освоить смежную профессию слесаря? Все станем делать — учеников набирать, смежные профессии осваивать. Будет желание, будет и результат. Еще вопросы?

— Три месяца зарплату не платят. Мы люди привычные, понимаем, что денег нет, но все-таки хотелось бы получить, — произнес с места один из рабочих, — или ждать, когда новые заказы поступят?

— Ничего ждать не надо, деньги на заводе есть. Алла Леонидовна, проследите, чтобы сегодня начислили, а завтра выплатили зарплату полностью.

— Все начислено, Борис Николаевич, с утра собирались выдавать, — ответила и.о. главного бухгалтера.

— Прекрасно, еще вопросы?

Вопросов не поступило, и Михайлов завершил свою речь следующим:

— Надеюсь, что мы друг друга поняли, цели и задачи у нас большие. Пьяниц и прогульщиков не потерплю, таких увольнять будем сразу и бесповоротно. Спасибо, прошу всех пройти на свои рабочие места.

Он собрал у себя в кабинете руководство завода.

— Алла Леонидовна, почему не была вовремя выплачена зарплата рабочим? Деньги на заводе есть, а у рабочих их нет.

— Борис Николаевич, я исполняю обязанности несколько дней… Впрочем… не стану оправдываться.

— Хорошо, принято. Я сегодня изменил штатное расписание в разделе заработной платы. Мне совсем непонятно было, почему главный инженер работал больше, а получал меньше. Я совсем не считаю, что должность главного инженера ниже рангом моего заместителя. Каждый узнает сумму своей зарплаты индивидуально, если кого-то не устраивает — держать не стану. Спасибо, свободны.

Светлана скучала одна в большом доме. Единственную радость и утешение доставляла Валерия. Муж весь день на работе. Только в обед и вечером она расцветала с мужем, радуясь коротким часам совместного счастья.

— Ты бы нашла себе подруг. Все не так скучно бы было, — предложил Борис.

— Привыкла к Михайловке, к родителям, — отвечала она, — подруги… у меня их и не было никогда. И не надо. Кто может быть лучше тебя, родителей и дочери? Никто. Если разрешишь — стану иногда заходить к тебе на работу, когда совсем скучно станет. Надеюсь, что уделишь нам с Валерией минутку-другую.

— Конечно, буду рад тебя видеть.

— Спасибо. Перестану грудью кормить, сразу же на работу выйду. Возьмешь к себе?

— Возьму, место заместителя главного бухгалтера держу свободным. Дальше сама выбор сделаешь. Освоишься и поймешь, что готова, станешь главбухом, Журавлева у меня исполняющая обязанности. Что тебе по душе будет, там и будешь работать.

Михайловы сидели на диване в зале первого этажа. Валерия играла в своем манеже, ей уже исполнилось полгода, она умела сидеть и хорошо ползала, узнавала родителей и улыбалась.

Светлана положила голову на плечо мужу, произнесла тихо и доверчиво:

— Боренька, я снова беременна.

— Правда, — обрадовался он, — здорово. Теперь у нас будет сын.

— А если дочка?

— Дочка… значит, станем любить и растить еще одну дочку. — Он обнял жену, поцеловал в щеку. — Родителям бы сюда переехать…

— Да, было бы хорошо. Мама с трудом согласится, а вот отец — не знаю, вряд ли. Ему простор нужен, воздух, тайга, охота. Как он без нее?

— Я уговорю, не сомневайся. Завтра воскресенье, поедем в Михайловку и поговорим. Когда соберем урожай, родители переедут сюда. Отец станет навещать Михайловку. Летом на моей машине, зимой на тракторе, а снегоход пусть там так и стоит. Отец будет на охоту на нем ездить, на лося. Соболя нам теперь ни к чему, если только на шубу тебе настрелять?

— Соболья шуба, — Светлана задумалась, — и так все бабы косо смотрят, словно ты был любовником у каждой, а я тебя у них отбила. Наверное, считают, что были бы тебе лучшими женами, чем я. Идешь и чувствуешь, что тебя провожают завистливым взглядом. Продавщицы в магазинах прямо рассыпаются в любезностях. Светлана Андреевна… что угодно, а у каждой камень за пазухой так и отсвечивает.

Михайлов засмеялся.

— Ты преувеличиваешь, Света, но привыкай, быть генеральской женой и хозяйкой завода непросто, надо стать выше косых взглядов и сплетен.

— Да, ты прав, Боря, ты говорил про подруг — кандидаток уже много. То соседка прибежит от нечего делать, то еще кто. Я не пускаю никого, через видеодомофон разговариваю. Они, наверное, не знают, что это такое, в словах одна лесть, а сами морды корчат в дверь и жесты неприличные показывают, когда уходят. Сначала сердилась, а теперь усмехаюсь над дурочками, зато понятно, кто и что стоит.

— Однако весело живешь, пока я на работе. Пойдем спать, поздно уже, Валерия сидя глазки закрывает.

Светлана встрепенулась, подхватила дочь, унесла в спальню.

Михайловы вошли в свой родной дом в деревне. Чисто и уютно смотрелись две новые комнаты, в которых так и не удалось пожить. Хотелось все бросить и вернуться сюда, где жизнь проще и порядочнее, без политики и преступности. Но манил и районный центр, поселок городского типа, своей благоустроенностью, общественными отношениями, культурой.

Деревенские мужики сразу потянулись к Михайловскому дому, бабы собирались погутарить у Яковлевых. Первым заявился дед Матвей, после подошли Мирон Петров, Антон Степанов, Саша Игнатьев и другие мужики. Присаживались на крылечко и у стола во дворе, курили, каждому было интересно, что скажет Михайлов, которого считали своим и доверяли.