— Степаныч, ты где сейчас? Это Кирносов беспокоит.

— Странный вопрос — звонишь мне по-городскому домой и спрашиваешь где я, — ответил он, — что случилось?

— Ты можешь сейчас к Космосу подъехать?

— Могу, но что случилось то?

— Подъезжай, тут у тебя заварушка небольшая.

— Какая заварушка, объясни толком?

— Из трупаков, подъезжай, сам все увидишь.

Степаныч с Ковалевым подъехали, остановившись у полосатой ленты, перегородившей дорогу. Они вышли из машины, но полицейский их за ленту не пропустил. Изнутри ему крикнули:

— Это ко мне, пропусти.

Степаныч с Николаем подошли.

— Полковник, что случилось? Мой ресторан грабанули — так там брать нечего, сегодня санитарный день и выручки нет.

— Ты Васю Одинцовского давно видел? — спросил полковник.

— Васю? Года два-три точно не видел, а что?

— Как это не видел? Вася вот тут в автобусе у твоего ресторана отдыхает.

— Полковник, ты не крути, объясни толком — что случилось?

— Васю с его братками грохнули, а ты не в курсе — не смеши меня, Степаныч, кто в это поверит?

— Не гони, полковник, если Васю у моего ресторана замочили, то это не значит, что он ко мне приезжал. У меня с Васей все ровно. При чем здесь мой Космос, если рядом банк есть?

— Какой банк?

— Разуй глаза, полковник, при чем здесь мой ресторан, если банк рядом или ты совсем ослеп? Версию бесплатно дарю. Но что бы сам Вася лично пошел банк брать — это из области невероятного. Что-то ты темнишь, полковник, я же все равно подробности узнаю.

— Нам позвонили, что в автобусе бомба, а там Вася с омоновцами и все трупы.

— Так ты и спрашивай командира омоновцев, меня то чего сюда выдернул?

— Это не омоновцы, а Васины бойцы в форме и еще какой-то перец с ними. Кого мне еще спрашивать?

— Вы там в следственном комитете обкурились что ли? Я то здесь при чем? Этих бойцов-омоновцев и спрашивай, что они здесь делают.

— В автобусе одиннадцать трупов — уже никого не спросишь, — ответил раздраженно Кирносов.

— Хрень какая-то… собирайте гильзы, пули, проверяйте. Я одного не пойму — ты меня зачем сюда дернул? — возмутился Степаныч.

— Гильзы, пули — с чего ты взял, что их застрелили? — задал вопрос полковник.

— Если одиннадцать трупов, как ты сказал, то явно не ножичком почикали. Впрочем, это лишь моя версия, вам виднее.

— Ладно, Степаныч, свободен.

Он пожал плечами и кивнул Ковалеву:

— Пошли, а то еще автоматы в карманах найдут или бомбу ядерную — отписывайся потом.

— Иди, иди, праведник нашелся, — усмехнулся полковник.

Степаныч с Ковалевым вернулись домой. Степаныч спросил с нетерпением:

— Ты как этих в автобусе уморил всех?

— Сами сдохли, подонки, от нервного перенапряжения, сердце не выдержало переживаний, и экспертиза это подтвердит. Расслабься, Степаныч. Все кончилось.

— Иди к себе, я к тебе чуть позже зайду, — ответил Степаныч.

Он остался один, налил себе рюмку водки, выпил залпом. Сел в кресло, расслабился и прикрыл веки. Нет, Марсианин не мент и не чекист, а, значит, ему можно доверять. Если он бизнес мой приберет к рукам через несколько лет и меня кончит? Такой все может. А смысл? Деньги, бизнес, власть — просился ответ. Такой может и меня уморить запросто…

Он очнулся, позвонил в колокольчик и велел позвать Лопату с Корнеем. Спросил сразу же по приходу?

— Лопата, что ты о Марсианине думаешь?

— Я все сделал, как ты велел, Степаныч, — ответил Лопата.

— Лопата, ты глухой? Я спросил, что ты думаешь, а не что сделал.

— Парень вроде бы правильный, без косяков.

— А ты что думаешь, Корней?

— Мутный он, не понятный. Я тут подумал на досуге… год у него потерялся — как раз год в армии служат. Скорее всего попал в элитный спецназ, где его как раз стрелять и драться научили, а потом и в цветные агенты приняли. Дурку про амнезии там же придумали. До года все помнит и после, а год потерялся — так не бывает. Не верю я ему, — ответил Корней.

Не верит он, размышлял Степаныч, конкурента почуял, вот и не веришь. Элитный спецназ… там его в бильярд играть научили и людей на расстоянии мочить по одиннадцать человек сразу. Нет, Корней, это тебе больше веры нет. Но вслух Степаныч совсем другое сказал:

— Вели баньку подогреть, девок привезти, — он задумался, — пятерых. Стол в сауне накрыть. Как все сделаешь, доложишь и свободен, можешь домой ехать. Действуй, Корней.

Он проводил взглядом подчиненного, хмыкнул.

— Как думаешь, Лопата, прав Корней?

— Не-е, не цветной Марсианин, Корней его сразу невзлюбил, только не пойму почему. Вот Корней цветной, не верю я бывшим мусорам и чекистам, он контору предал и нас предаст. Извини, Степаныч, ты спросил — я ответил.

— Добро, Лопата, квартирку где прикупил, сколько метров, какой этаж?

— Как ты и сказал — в Октябрьском районе. Этаж третий, четыре комнаты, 184 квадрата.

— Возьми дизайнера, купи мебель, все бытовые приборы от пылесоса до микроволновки, холодильника и телевизора, постельное белье, посуду и прочее, душевую в ванную. Завтра к обеду должно быть все готово.

— До вечера и то не управимся, Степаныч. Мебель еще собрать надо.

— Я и не прошу до вечера, ты до обеда сделай. Мужиков возьми, женщин, у тебя сегодня полдня, вся ночь впереди и еще полдня, чтобы было все чистенько и блестело. Мерина еще купи на имя Марсианина, его сюда завтра к обеду пригонишь.

Лопата вздохнул тяжело, ответил:

— Все, что смогу, сделаю, но из кожи не выпрыгну, извини.

— Надо сделать, Лопата, надо. Марсианин сегодня лимон баксов заработал — надо его уважить. Но о лимоне никому ни слова и Корнею в том числе. Иди, Лопата, времени у тебя в обрез.

Степаныч остался один, налил себе еще рюмку водки, выпил. Тепло разлилось по телу, окончательно снимая напряжение, и он почувствовал, что голодный. Сегодня еще не ел ничего. Надо позвать Марсианина и пообедать. Рука уже потянулась к колокольчику, но что-то остановило его. Чего я привязался к этому Марсианину, зачем приказал купить ему квартиру и машину, спрашивал внутренний голос? Никому я так не благоволил, а тут чуть ли не из кожи вылажу. Что он для меня сделал? Сыграл с Академиком и запросил половину куша… никто бы из других подчиненных на такой процент не решился, а этот буром прет. Я ему подарок… но можно стоимость из его доли вычесть и отдать триста, а не пятьсот. Да, это будет правильно и справедливо. Ему уже расхотелось идти в сауну с Марсианиным, он пригласил его к себе.

— Для тебя в сауне стол накрыли и девочек привезли. Отдохни, ты мне завтра в обед понадобишься.

Ковалев ничего не ответил, только пожал плечами и вышел. Он сразу почувствовал холодок в отношении себя, но не удивился — рано или поздно это должно было произойти, сыром в масле всю жизнь не прокатаешься.

С сауны он вышел как раз к обеду отдохнувшим и посвежевшим — развлекался в меру и успел выспаться. Степаныч оценил его вид, вздохнул — молодость есть молодость. Решил сразу поставить все точки над «и».

— Это ключи от Мерседеса, — он кивнул головой на стоявшую во дворе машину, — она оформлена на твое имя, документы в бардачке. Садись с Лопатой и езжай за мной.

Степаныч сел в свой автомобиль и они выехали. В городе приткнулись к одному из вновь построенных домов. Степаныч вышел из машины и последовал за Лопатой, Ковалев пошел следом. Поднялись на третий этаж, Лопата открыл квартиру.

— Заходи, — произнес Степаныч, — эта хатка твоя, вот документы на нее, — он протянул папку Ковалеву, — здесь причитающаяся тебе сумма за вычетом расходов на квартиру, мебель и машину, — он отдал пакет, — пора начинать самостоятельную жизнь, Коля, как охранник ты мне больше не нужен.

— И что мне теперь делать? — спросил Ковалев.

— Ты умеешь думать, Коля, думай. Появятся дельные мысли — заходи, дорогу ко мне ты знаешь.

Он повернулся и они с Лопатой ушли. Ковалев осмотрел квартиру — четыре комнаты, прекрасная мебель, посуда и даже постельные принадлежности. На столе паспорта к телевизору, холодильнику и другой бытовой технике. В пакете триста тысяч долларов, по сегодняшнему курсу это двадцать один миллион рублей.