Все согласились, и они разделились и пошли в разные стороны. Аллард сказал:

— Я отправлю камень с посланием, что мы добрались невредимыми.

Это был шанс побыть наедине. Они вернулись к зеркалу, держась за руки, Аллард написал послание, и Тори бросила его их друзьям.

А потом они оказались в объятиях друг друга.

— Не люблю эту часть возвращения, — прошептал Аллард. — То, что мы не можем быть вместе.

Тори кивнула, прижимаясь к нему и поднимая голову для поцелуя. Они были сильнее вместе, придавали друг другу сил, пока их души были едины.

Она старалась не думать о будущем. Хоть Аллард хотел оставить наследие, чтобы быть с ней, многое могло пойти не так перед тем, как они окажутся у алтаря.

Она с неохотой отодвинулась от него и сказала:

— Даже когда мы порознь, я ощущаю тебя рядом.

Он нежно убрал выбившуюся прядь волос.

— Ты тоже всегда со мной. Но вот так касаться куда лучше.

Тори поймала его ладонь и прижала к своей щеке.

— Да. Но мы увидимся завтра вечером. Или уже сегодня вечером.

Они обвили друг друга руками и вернулись в комнату, а потом расстались и направились в свои школы. Элспет собиралась уходить, но дождалась Тори, чтобы они вернулись вместе. Они обе устали, так что выбрали самый короткий путь. В туннеле Тори спросила:

— Ты уже восстановила силы после всех исцелений?

— Нет, но скоро. Тут в Лабиринте набираться сил проще, — Элспет скривилась. — Не хочется думать о чарах подавления наверху.

— И мне, — Тори прошла еще десять шагов и добавила. — Поразительно, что мисс Уитон и мистер Стефенс решили остаться и учить тут, хоть из-за этого были порознь и годы проводили под чарами подавления.

— Нам нужно благодарить их за это, — отметила Элспет. — Когда я только прибыла сюда, учителя, учившие контролю над магией, были не так хороши на обучении Нерегуляров. Я узнала намного больше с появлением мисс Уитон.

— Ты была в Лэкленде дольше всех девочек. Тебе хотелось выйти из Лабиринта и не вернуться?

— Часто, — подруга вздохнула, они поднимались по лестнице к погребу трапезной. — Но мне казалось, что я должна быть тут. Это не навсегда, хоть порой так кажется.

— Думаешь, ты встретишь тут кого-то? Будущего мужа? — спросила Тори, ей было интересно, как подруга относилась к тому, что Тори и Синтия нашли пару среди Нерегуляров.

Элспет с силой покачала головой.

— Меня здесь держит долг, а не будущие отношения. Мне кто-то уготован. Но не сейчас.

Нерегуляры не сомневались в интуиции друзей. Тори сказала:

— Я рада, что ты здесь, ведь ты нас исцеляешь. Без тебя Джек лишился бы глаза.

— Я знала, что буду нужна, но не знала, что пострадает, — она улыбнулась. — Уверена, Джек выглядел бы неотразимо с повязкой на глазу, но два глаза всегда лучше.

— Что ты будешь делать, когда уйдешь? Исцеление — самый ценный талант в магии, так что ты сможешь найти себе работу в любом месте.

Подруга пожала плечами.

— Не знаю. Может, отправлюсь в Лондон. Я была там раз, но мне понравилось многообразие и оживленность города.

Тори поняла, что не знала, куда они с Аллардом отправятся после Лэкленда. Они не так давно признались друг другу, и она была занята врагами и пулями, не было времени думать о будущем.

Ей не нравилось, что брак с девушкой с магией означал, что отец Алларда откажется от единственного сына. Дело было не в титуле, а в том, что Аллард лишится Кемпертона. Поместье было у его семьи поколениями, и Аллард был связан с землей.

Она подозревала, что ему будут рады в Кемпертоне и после того, как отец лишит его наследства, потому что он и его родители любили друг друга. Но его отец был очень старым, и после его смерти герцогство и поместье перейдут кузену, и тогда Алларда уже не пустят домой.

Он говорил, что Тори для него была важнее, что было трогательно, но ей все еще не нравилось, что из-за нее он столько потеряет. Она пыталась благородно разорвать отношения. Она была рада, что это не сработало, но их воссоединение означало, что они не получат все, чего хотели.

Они почти добрались до погреба трапезной. Тори сказала:

— После нашей первой миссии мы поняли, что наши силы выросли. Может, это повторится. Мы все потратили много сил во Франции.

Элспет зевнула.

— Завтра узнаем, но теперь пора спать.

Они поднялись. Тори коснулась волшебного пятна, открывающего дверь, и она тихо открылась. И сразу же подавляющие чары Лэкленда окутали ее одеялом.

Она глубоко вдохнула, прошла в погреб. Жуткие чары были причиной, по которой аббатство стало школой. Но директоры Лэкленда не знали, что магия была в туннелях. Потому Лабиринт был идеальным местом для изучения магии, но Тори каждый раз испытывала шок, переходя из туннеля в школу.

Тори и Элспет вышли из подвала, вытащили из карманов камни беззвучия, чтобы их никто не заметил. Хотя никто не стал бы бродить в такое время.

Тори сжала гладкий белый камень, гудящий тихо магией. Мистер Стефенс заряжал камни энергией, чтобы учеников не заметили, когда они ходили в Лабиринт учиться. Она сначала принимала камень как должное, но теперь оценила талант учителя скрывать людей и предметы.

Когда они добрались до общежития девочек, Тори шепнула спокойной ночи и вернулась к себе. Синтия еще не пришла. Наверное, они с Джеком целовались в одном из туннелей и потеряли счет времени.

Тори так устала, что едва смогла переодеться в ночную рубашку. Она уснула, как только опустилась на кровать.

Роль героини утомляла. Но завтра будет другой день, и Нерегуляры все-таки найдут способ остановить Наполеона.

ГЛАВА 4

Тори проснулась от тихих шагов. Приоткрыв глаза, она увидела силуэт Синтии на фоне рассвета, она пробралась в комнату. Скоро прозвонит колокол.

— Где ты была? — сонно спросила Тори. — Или мне нельзя спрашивать?

Синтия сняла платье, которое сильно пострадало за последние дни. Когда она появилась из ткани, она сказала:

— Джек переживал, что французы могут уже вторгнуться в Лэкленд. Я решила остаться с ним, пока он не убедится, что его дом в безопасности, так что прошла на ферму с ним.

Тори рассмеялась.

— Осторожно. Если тебя заметят отзывчивой и поддерживающей, никто тебя не узнает.

Синтия бросила подушкой в Тори.

— Я переживала и хотела увидеть миссис Рейнфорд. Джек разбудил ее. Она не поняла даже, что Джек уходил, ведь ты вернула нас почти в то же время, как мы ушли.

— Может, даже хорошо, что она не знала об этом приключении. Если учесть, что Джека чуть не убили.

Синтия распустила волосы и принялась расчесывать их.

— Он не смог утаить от нее такое важное. Она тоже была Нерегуляром, так что понимает. Но она не была рада услышать, что произошло с Джеком.

— Она знает что-нибудь о вторжении?

— Она переживает — ощущает опасность в воздухе. Но больше ничего не знает.

Прозвучал колокол, такой громкий, что разбудил бы мертвого или сильно пьяного. Тори скривилась и выбралась из кровати.

— Тебе будет тяжело без сна.

— Я уснула на диване, пока Джек рассказывал маме, что произошло. Миссис Рейнфорд накрыла меня одеялом, а потом отвела сюда, чтобы не будить Джека, — Синтия тихо добавила. — Она чудесная. Как моя мама.

— Может, когда-то она станет твоей матерью, — отметила Тори, ей была интересна реакция Синтии.

Ее соседка вытащила чистое платье.

— Джек говорит, мы должны быть вместе.

— Ты согласна?

Синтия рассмеялась.

— Может, он прав. Кто еще станет меня терпеть?

— Никто, — прямо сказала Тори и уклонилась от еще одной подушки. Она бросила свою подушку в ответ.

Дружеская битва подушками была неплохим началом дня.

Тори пропустила несколько дней уроков, ведь была на другой стороне зеркала дольше Синтии, Джека и Элспет. Синтия сказала директрисе, что Тори было плохо и нужно было отдохнуть, а теперь друзья были рады, что она здорова. Тори не нравился обман, но жизнь была бы сложнее, если бы директриса узнала, что ученики убегали из аббатства и отсутствовали днями.

Часовня была холодной на утренней службе, а каша на завтраке оставалась скучной, и Тори все еще не нравилось, что девочки делились на группы, и Элспет с остальными, принявшими магию, были в стороне. Но было приятно вернуться туда, где не летели пули.

Пока что. Если Франция вторгнется… Она подавила мысль и пошла на первый урок.

Прошлой ночью она думала, стала ли сильнее ее магия после миссии во Франции. Она быстро узнала ответ: да, стала.

Она узнала это на уроке итальянского с жуткой мисс Маклин. Как только Тори заняла место, мисс Маклин оскалилась:

— Вы выглядите очень здоровой для девушки, которая болела и не вставала с кровати, мисс Мансфилд.

Она прошла к месту Тори.

— Думаю, вы просто ленились. Вытяните руки!

Тори знала, что будет, и с неохотой послушалась. Мисс Маклин любила повод ударить указкой по ладоням учеников, и наступила очередь Тори. В прошлый раз она сломала кость в пальце Тори. Если бы Элспет ее не исцелила, она страдала бы днями.

Тори поджала губы. В этот раз она не будет просто терпеть несправедливое наказание. Мисс Маклин опускала указку, Тори направила силу, чтобы замедлить указку, чтобы удар не был слишком сильным.

Поразительное количество магии хлынуло по ней. Она не успела приглушить силу, указка вылетела из рук мисс Маклин, пробила окно и пропала.

Учительница охнула, глаза округлились от шока.

— Что ты сделала, гадкая девчонка? — прошипела она. — Что за злую магию ты применила на мне?

Тори испуганно изобразила невинность.

— Как я могу колдовать, мисс Маклин? Вы знаете, что магия не работает в школе. Может, вы так сильно ударяли, что указка вылетела из руки?

Учительница не знала, что ответить, а потом развернулась и прошла на свое место. Ученики переглядывались. Они знали, что кто-то колдовал. Но кто?

Тори продолжала выглядеть невинно, но внутри радовалась. Если ее магия усилилась, так было и с остальными, кто прошел сквозь зеркало.

И это было хорошо, потому что им требовались все силы против Франции.