Это — открытый мир, здесь каждый — на виду. Я очень надеюсь, что в будущем роль Тергуза в Свободном пространстве станет куда значительнее, и, несмотря на то, в каком направлении будут разворачиваться события, Тергуз ждет процветание — его жители умеют извлекать выгоду из любой ситуации. Если в Свободном пространстве воцарит хаос, то мы станем свободным портом, открытым для всех. Пираты отлично платят за надежное убежище. Если же кулак Звездного Мясника сожмется, Тергуз найдет, что противопоставить ему…

— Но идти по такому пути слишком рискованно.

— А я и не ищу легких путей. — На лице Гипера Рилла появилась масляная улыбочка. — Да и сам Звездный Мясник может извлекать выгоду, пользуясь услугами Тергуза… и той информацией, которую мы имеем возможность добывать.

— Что поставит все на свои места.

Рилл кивнул, и на его нахмурившемся лбу появилась продольная складка.

— Я не люблю сжигать мосты, Или. Мы с вами можем заключить сделку. Я уважаю вас и ценю ваши способности. Что же касается отношений со Звездным Мясником, то только от меня зависит, как они сложатся. И мне была бы грош цена, если бы я не знал, как поладить со Стаффой.

— В таком случае, каковы твои намерения? — спросила Или.

— Мои намерения таковы: я не знаю, что вы собираетесь делать, Или, но знаю, что поступите вы смело, компетентно используете любой шанс. Допустим, вы сумеете ускользнуть от Звездного Мясника, тогда у вас под ногами вновь окажется твердая почва. Никогда не знаешь, каким боком повернется к тебе Будущее. Вот поэтому я и хочу оставить для себя возможность выбора. Мне ничего не стоит помочь вам сейчас, а в будущем это может принести большую пользу, — лицо Рилла расплылось в улыбке. — Вот я и выложил свои козыри на стол.

— И ты думаешь, что я могу доверять тебе?

Директор махнул рукой.

— Знаете, я мог бы заманить вас на борт корабля и струйкой газа привести в бессознательное состояние. Да существуют сотни способов поймать рыбку. Если бы я захотел получить за вашу голову вознаграждение… Не думайте, что я страдаю избытком доброты или признательности, я только рассчитываю на то, что в будущем мы сможем оказаться полезными друг другу.

Помимо своей воли Или Такка рассмеялась.

— Замечательно. Мне нравятся практичные мужчины. Я застрелила бы тебя сразу, если б услышала идеалистические бредни.

— Я — идеалист? За кого вы меня принимаете? За Седди?

— Кстати, есть у тебя с ними связь?

— Разумеется, есть. Особенно у меня. Рудокопы уже все стены исписали их лозунгами и призывами.

— Должно быть, твои камеры для допросов забиты до отказа.

— Система комм-связи Кайллы Дон просто отвратительна, сущее наказание. Рилл поджал губы. — А что касается учения Седди, то я не очень за это волнуюсь.

Черт с ним, с оптимизмом шахтеров и рабов. Зараза уже распространилась. Я следую, одному из твоих старых принципов — пусть наслаждаются. В первый раз за долгое время люди ожили, обрели какую-то надежду на будущее. Добыча в шахтах и на рудниках поднялась на пять процентов.

— Но как насчет новой теории познания, которая подрубает все твои достижения под корень?

Рилл покачал головой.

— Я же сказал. Будущее это неизвестность. Я не, в силах остановить процесс. Разумеется, можно пытать, арестовывать, казнить, но в конце концов это приведет лишь к всеобщему мятежу. — Он сделал паузу, чтобы понаблюдать за реакцией Или. — Так вот, вместо этого я начал вводить реформы.

Или поймала себя на том, что от изумления у нее начала отвисать челюсть.

— Черт побери, зачем?

Рилл внимательно смотрел на нее холодным взглядом.

— Для чего? Я уже говорил вам, что хочу выжить при любых обстоятельствах.

И чтобы ускорить процесс, я разрешил шахтерам устраивать собрания в самом Директорате.

— Ты…

— Ну конечно. Я контролирую выступления, предвосхищаю ход событий.

Несмотря на все угрозы Императора и указы, которые издает Администратор, я иду на один шаг впереди народа. — Он нахмурил брови. — В одной из ваших статей, Или, было написано, что народ — это дремлющий дракон. Дело в том, что этот дракон проснулся. Он зашевелился, а я предпочитаю быть дрессировщиком, а не убойным мясом для этой скотины.

— И в то же время ты помогаешь нам?

Рилл растянул губы в улыбке.

— Я, кажется, ясно сказал, что хочу оставить для себя возможность выбора.

Или на секунду задумалась.

— Что тебе нужно?

Рилл показал пальцем на кресло у себя за спиной, где ждала Арта, и нерешительно, словно сидящий в засаде кот, спросил.

— Она действительно так хороша, как о ней говорят?

Или нервно кивнула.

— А не пожелала бы Арта Фера… ну, скажем…

Или рассмеялась.

— Ты не захочешь Арту, Гипер. Я сама удовлетворю твои сексуальные потребности.

— Вот как?

— Ты заметил ее, как только она вошла. Арта — это настоящий сексуальный магнит. Вполне возможно, что она лучше меня в постели, но дело в том, что Арта убивает всех мужчин, с которыми трахается. Так что даже и не думай. — Или зловеще улыбнулась. — В противном случае, тебе вряд ли удастся свершить свои великие дела.

Мак Рудер наблюдал за экраном монитора. Стоя рядом с командирским креслом Райсты, он нетерпеливо перебирал в пальцах пучок проводов, свисавших с подлокотника. Изображение, полученное тарелкой радара, шло по субкосмической сети, в то время как «Гитон» несся сквозь вакуум космического пространства.

Когда трансляция наладилась, бортовой монитор начал выводить полученную информацию.

Мак закусил губу, отметив про себя, что на мостике установилась странная тишина. На экранах замелькали картины страшной разрухи. Руины зданий, обвалившиеся стены, улицы, засыпанные осколками битого стекла. Среди обломков люди с пустыми глазами разбирали камни, пытаясь откопать погребенные под ними тела. Многие рылись в отбросах в поисках пищи; часто завязывались драки.

На экране появился огромный палаточный лагерь. Синевато-серое небо поливало холодным дождем косые крыши временных строений и навесы из пластиковой пленки. Кутавшиеся в тряпье люди толпились вокруг еле тлевших костров, держа в руках заляпанные грязью котелки.

Картины сопровождались монотонным механическим голосом.

— Временный лагерь построен среди руин к югу от Сассанского Капитолия.

Вооруженная охрана заверила, что грабеж и насилие сведены к минимуму.

Спецотряды прочесывают город в поисках продовольствия, раскапывают завалы с помощью механизмов. Однако, несмотря на все попытки, болезни и голод собирают свою страшную дань. Компаньоны ведут постоянное патрулирование, организуют перераспределение, но пища и медикаменты расходуются гораздо быстрее, чем их запасы успевают пополнять. Растет смертность. В день, когда мы снимали эти кадры, из лагеря вывезли пятьсот шестьдесят трупов. Людей хоронят в братской могиле в Имперских Садах.

Камера остановила кадр на группе из трех детей — два мальчика и девочка. В их глазах, уставленных прямо в объектив, застыл такой ужас, словно они видели страшный сон, которому не суждено было закончиться. Вновь зазвучал голос за кадром.

— Эти дети стали сиротами во время землетрясения, сравнявшего Имперскую Сассу с землей. Им повезло, они — немногие из тех, кого спасателям удалось вытащить из-под обломков. Малышка была найдена возле трупа матери, которую продолжала держать за руку. Только по счастливой случайности, балка, обрушившись на мать, не задела ребенка, рухнув всего в нескольких дюймах от девочки.

Кадр сменился. На темном экране появились очертания вырытой траншеи и горы сложенных возле нее трупов. Едва заметные тени скользнули на фоне ночи какие-то изможденные фигуры подбирались к груде тел.

— Голод безудержно распространяется по всей планете. Люди, которых вы видите, дошли до такой степени отчаяния, что пришли за мертвечиной. Каннибализм стал обычным явлением. Через несколько минут после съемки, вооруженные войска разогнали огромную толпу отчаявшихся.