– Затем, уже в университете, был Стив. Мы учились в одной группе, – продолжала сочинять Патрисия. – Мы поддерживали наши отношения вплоть до моего переезда в Феникс.

Стив был гомосексуалистом и ее лучшим другом. Он вместе со своим приятелем неоднократно пытался сосватать Патрисии достойных молодых людей, но у них ничего не вышло.

– Итак, Бельмондо и Стив. Не так уж много, – сказал Сэм. – Думаю, смогу их запомнить.

Патрисия расслабилась и принялась за остывший рис. Все вышло вполне правдоподобно. Она набирается опыта. Если так пойдет и дальше, ей, пожалуй, удастся благополучно пережить эту вечеринку у Рекса. А вдруг получится заставить Сэма взглянуть на нее другими глазами?

У нее есть неделя, только одна неделя! Патрисия осмелела – с лица сошел лихорадочный румянец, у еды появился восхитительный вкус, шампанское было превосходным, а напротив сидел мужчина ее мечты.

Она улыбнулась, когда Сэм снова наполнил ее бокал.

И тут он задал следующий вопрос: – А когда ты впервые поняла, что такое любовь?

Вилка Патрисии громко звякнула о тарелку. Несколько человек за соседними столиками обернулись. Она поспешно сделала большой глоток шампанского.

Вопрос Сэма был слишком провокационным. Ответить честно – значит сказать: «Я поняла, что такое любовь, в тот миг, когда увидела тебя».

Или: «Я, не переставая, думаю только о тебе с того самого момента, как пришла на собеседование».

Или так: «Я проработала бок о бок с тобой шесть месяцев и действительно горжусь, что ты считаешь меня своим другом».

Но скорее всего, ее честность вызовет лишь неловкость. Поэтому Патрисия, тщательно подбирая слова, ответила:

– Я думаю, мы должны сказать Рексу, что не афишировали наши отношения, потому что хотели соблюсти профессиональную этику.

– Звучит не слишком романтично.

– Это вопрос не романтики, а сохранения твоей работы.

– И все-таки, если кто-нибудь спросит меня, я отвечу, что долгое время, несмотря на совместную работу и командировки, видел в тебе лишь великолепного профессионала и хорошего друга. Но в один прекрасный день с моих глаз спала пелена, и я увидел тебя по-настоящему. Я вдруг понял, что под этими мешковатыми серыми костюмами бьется сердце чувственной и нежной женщины, и ощутил безумный прилив желания. Или, может, это с твоих глаз однажды спала пелена?

Их взгляды встретились. Патрисия глубоко вздохнула, отвела взгляд и сделала большой глоток шампанского.

– Итак, на какой версии остановимся? – развеял ее иллюзии голос Сэма.

– На моей. Профессиональная этика.

– Наверное, ты права. Твоя версия звучит убедительнее.

– Точно, – подавив огорчение, согласилась Патрисия.

– А как насчет твоих подруг? – спросил Сэм. – Они наверняка знают, что я порвал с Мелиссой. И если кто-то из них проговорится Рексу…

– Я тоже думала об этом. Мне кажется, этого не должно случиться, – успокоила его Патрисия. – Кроме меня, никто не видел Мелиссу. Да и я увидела ее только потому, что наши кабинеты напротив.

– И потому, что однажды она дала тебе ключи от своей машины и велела пойти и заранее включить в ее машине кондиционер, поскольку жара могла испортить ей прическу.

– Да, я помню этот случай.

– Меня здорово повеселили тогда твои слова, что ты не знаешь, как включается кондиционер в столь дорогой машине, поэтому не можешь оказать Мелиссе эту услугу.

Патрисия закусила губу, потом не выдержала и рассмеялась. Сэм тоже улыбнулся.

– Будем считать, что Мелиссу никто не знает в лицо, – продолжила Патрисия. – Все знают только, что в твоей жизни есть женщина по имени Мелисса. Но дело в том, что она была в списке гостей.

– Да, это плохо.

– У меня есть план…

– Планы твой конек.

– Ты должен сказать, что Мелисса – это мое кодовое имя. Чтобы усыпить бдительность сплетников, мы пользовались им, но теперь все могут узнать правду. То есть, когда ты говорил о Мелиссе, ты говорил обо мне.

– Отличная идея. Слава Богу, я так не нравился ее родителям, что они никогда не афишировали нашу помолвку. Иначе мы не сходили бы со страниц светской хроники, и Милдред ван Хесс обязательно была бы в курсе.

– А почему личная помощница Рекса должна быть в курсе дел семейства Стенхоуп?

– Она ежедневна просматривает все газеты, особенно светские сплетни, – ответил Сэм.

– Так она знает фамилию Стенхоуп?

– Конечно.

– Тогда действительно тебе повезло, что Стенхоупы не афишировали вашу с Мелиссой помолвку. А что им, кстати, в тебе не нравилось?

– Они считали меня социальным карьеристом, абсолютно неподходящим для их дочери.

– Да ты в сто раз лучше, чем она! – негодующе воскликнула Патрисия и сразу вжала голову в плечи, заметив, что женщина за соседним столиком обернулась в их сторону.

– Патрисия, я вырос в лачуге, сложенной из ржавых листов железа. – Сэм произнес это мягко, но по напряженному выражению его лица она поняла, что детские воспоминания до сих пор причиняют ему боль. – Моя мать была несказанно счастлива, когда мы приобрели старый трейлер. Отец сбежал, когда я был маленьким, а мама умерла, когда мне исполнилось одиннадцать. Я начинал с нуля, и семейка Стенхоупов уверена, что я и закончу в нищете. Они приложили все усилия, чтобы спасти Мелиссу от рокового мезальянса.

Он не мог скрыть злость и унижение.

– Ты все равно лучше, чем они.

– Спасибо, ты настоящий друг. А невеста ты намного лучше, чем Мелисса.

Друг. Невеста. Друг? Невеста?

Официант убрал тарелки, а другой подкатил тележку со следующим блюдом.

– Давай завтра уйдем с работы сразу после ланча, – предложил Сэм, разрезая стейк. – Пойдем и купим тебе платье для вечеринки. Ты еще хотела сделать прическу. И маникюр.

Патрисия бросила быстрый взгляд на свои обкусанные ногти и спрятала руки под стол.

– Не думаю, что моим ногтям поможет маникюр, но, пожалуй, сделаю.

– Патрисия, ты и так очень даже ничего, – с улыбкой сказал Сэм, ероша ей волосы. При слове «ничего» Патрисия вздрогнула. – Но если все эти женские ухищрения помогут тебе чувствовать себя увереннее – ради Бога! Я позабочусь обо всем. Если у тебя нет своего постоянного мастера, я позвоню Гаскону, и он завтра же то бой займется.

– Гаскон?

– Да. «Салон Гаскона», слышала? Он – лучший стилист в Фениксе. К нему записываются за много месяцев вперед, но мы друзья, мы вы росли вместе. Если я попрошу, он обязательно сам займется тобой. А теперь давай закончим с персональными делами наших претендентов, хорошо?

– Конечно, я отобрала десять, как мне кажется, самых перспективных.

Через минуту они уже горячо обсуждали достоинства выпускников колледжей, претендующих на работу в «Баррингтон Корпорэйшн».

Провожая Патрисию к машине, Сэм обратил внимание, что она идет чуть впереди него, выдерживая небольшую дистанцию, соответствующую дружеской форме их отношений.

Дружеской, а не близкой.

– Патрисия, у нас проблема.

Патрисия в это время искала в сумочке ключи от машины.

– Какая, Сэм?

– Мы договорились – никакого секса. Но на людях мы должны… прикасаться друг к другу.

У Патрисии был такой ошеломленный вид, словно Сэм предложил им выпить крови друг друга. Не слишком лестно для мужского самолюбия!

– Прикасаться… Как это?

– Знаешь, я всегда очень следил за собой, чтобы не допустить на работе и намека на что-нибудь подобное.

– И что?

– Но на вечеринке я должен буду сделать это, понимаешь?

– Понимаю.

– Я думаю, если обниму тебя за талию или возьму под руку, этого будет достаточно, – рассуждал Сэм. Но, взглянув на ее лицо, хмыкнул. – Патрисия, а вдруг я буду вынужден тебя поцеловать? Обещаю, это не будет слишком ужасно.

Патрисия поспешно отвернулась, но Сэм успел заметить, как вспыхнуло ее лицо.

– Да, это наверняка будет лучше, чем препарировать лягушек. На третьем курсе я так и не смогла заставить себя сделать это.