До гор идти дольше, чем мог предположить. До наступления ночи вряд ли успею. Нужно искать укрытие, иначе замерзну.

Сбежавший колонист с колонии Дэрна в одиночку сумел же как–то преодолеть огромное расстояние и остался жив, пока его не сожгли хозяева. И я смогу выжить! Добраться бы до гор, до наступления ночи, там найду пещеру и укроюсь от холода. Утром сигнал приведет к цели и вернусь в колонию. Только вот куда теперь? Меня там ищут. Об этом не подумал…Может уже и не ищут. Сейчас важно найти укрытие, а о возращении я подумаю, когда найду то, что искал пилот… Глупый, стремлюсь туда, где мне смерть. Я ведь распрощался уже с колоний, и снова о ней думаю. Мне просто не куда идти, вот и все.

Солнце почти ушло за горизонт. А горы были еще далеко. Хоть и увеличились в размерах. Теперь было хорошо видно три заснеженные верхушки под последними лучами уходящего солнца.

Мне показалось, что впереди что–то есть. Левее моего курса увидел возвышение, это явно не каменная плита. Я насторожился, и на полусогнутых ногах поспешил разведать. Большая серая, пластиковая коробка, с половину моего роста. Сверху какие–то настилы из искореженных кусков, отдаленно напоминающие листы солнечных батарей. Я подкрался ближе, меня вдруг посетила мысль, что это чей–то дом или укрытие. Наведываться я не спешил.

В моем мире не любят гостей и никому не рады. Помню разбитые носы, расцарапанные лица, синяки, кровь, рваную, перепачканную одежду. Мир беспризорных мальчишек Дэрны жесток. Раньше дрался часто, теперь заработал авторитет, меня боятся и не лезут, многое можно решить словами, договориться. Хотя бывает, что драки неизбежны. В последний раз я дрался с мальчишками дней десять назад. Мои кулаки разбили не меньше двух десятков мальчишечьих лиц. Когда половина банды оказалась на земле, вторая бросилась наутек, я с веселым смехом догонял и добивал тех, кто не успел ускользнуть. Простому жителю с Дэрны один или Дэрны два сложно было бы поверить, что есть такой изгой Сирус с другой колонии, он дерется, как посланник Квазара, может справиться с тридцатью. Если честно сказать, мои противники настолько слабы, что мне порой было даже жалко их бить. Уверен, что со взрослыми мужчинами тоже смогу справиться.

И вот, стою у жилища человека… надеюсь, что человека! И этот человек не знает меня, и мне придется с ним драться за укрытие или платить, что я делать не намерен.

Достал бластер. До сих пор не разобрался, как им пользоваться. Кнопка сбоку, еще одна с какой–то шкалой из цифр, только с курком знаю, как обращаться. Остальное для меня загадка. А если он сумеет отнять бластер и знает, как с ним управляться, я проиграю.

У меня есть вакко–меч! С ним–то управлюсь. Вспомнились два креалимца. Почему не сожалею о том, что лишил их жизней? Даже когда я просто бил мальчишек испытывал на много больше жалости, мук совести, порой даже сожаления. Бить людей плохо, а убивать хуже некуда. А хозяева, они не люди, я был рад, что они мертвы, ненавидел их. Да и мне есть оправдание. Я защищался, боролся за свою жизнь.

– Есть кто? – крикнул я, сквозь маску получилось приглушенно.

Внутри хижины кто–то зашевелился. Я отошел на несколько шагов и замер в ожидании.

Долго ждать не пришлось. Сбоку отодвинулся кусок пластика, выполняющего роль двери, и наружу выполз человек. В желтых мехах, старый, это я понял по редким седым волосам. Стоя на четвереньках, он поднял голову и посмотрел на меня мутными голубыми глазами, прищурился, будто и не видит вовсе. Его худое красное лицо было изрыто глубокими морщинами, усыпано красными пятнами и желтыми волдырями. Хриплым тихим голосом он проговорил какую–то скороговорку, из которой я ничего не разобрал. Затем быстро юркнул обратно и задвинул дверцу.

На миг я испугался его. И изумился, он тут не первый день, у него нет маски. А как же радиация? Может он умирает? Слепой обезумевший старик.

Выдохнув с облегчением, я снова подошел к хижине и постучал в пластиковую стенку.

– Эй, вернись! – крикнул я. – Мне нужно укрытие или дай мне часть своего меха!

В ответ я услышал очередное бормотание на непонятном мне языке. Я злился. Старик сошел с ума. Мне нужны его меха, его припасы, его дом. Он слабый, я все заберу себе.

Только сейчас понял, что без теплой одежды не выживу в своем походе. Я глупый, непредусмотрительный мальчишка, мои поступки опрометчивы. Холодный ветер окатил меня, напоминая о предстоящей ужасной ночи.

С остервенением я вырвал пластиковую дверцу и отбросил в сторону. Она висела на петлях из проволоки. Старик громко завопил, забормотал громче, изрыгая свой сумасшедший бред. Я просунул голову во внутрь его хижины. Мерзкая вонь, просачивалась сквозь маску. Он забился в угол, его рассеянный взгляд говорил мне о том, что он действительно слепой. Я схватил его за изодранный, протертый сапог. Он начал лягаться, я рванул на себя и выволок истошно орущего старика наружу.

Судя по тому, с какой легкостью вытащил его, он весил очень мало. Худой и слабый старик. Легко с ним справлюсь.

Он брыкался и махал руками, пока я тащил его от его жилища. Как только отпустил сапог, он резко прыгнул на четвереньки, так и побежал назад в хижину. Быстрый какой! Я усмехнулся и погнался следом. У самого входа снова схватил его, на этот раз более грубо, предварительно поддав пинка по его костлявой заднице. Он хрипел, видимо устал кричать.

Выволок его подальше и после очередной попытки безумца побежать обратно, преградил ему путь и стал пинками отгонять прочь.

Назойливый сумасшедший и мерзкий старик! Я снова взбесился. Он заставляет меня напрягать свои мускулы, от этого я потею, дышу чаще! Мне нельзя расточительно расходовать фильтр! Я саданул его ногой по голове. Только после этого он унялся. Рухнул, уткнувшись своей мерзкой мордой в песок. Захрипел, закашлял, раздувая песчинки.

– Лежи и не дергайся, или убью тебя! – сказал как можно свирепее я и поспешил осмотреть его хижину изнутри. Вдруг там есть что–то ценное.

Внутри нашел самодельный нож: кусок железа, замотанный наполовину проволокой, рукоять и лезвие. Просто и умно. Прихватил его с собой. В хижине была куча каких–то подгнивших тряпок. Валялся рваный мешок. Я высыпал его содержимое. Бесполезный хлам, мелкие кости, камни. Ни воды, ни еды. Я злился.

Он прячет все. Он мне расскажет про все свои тайники!

Я выскочил нарушу. Дольше оставаться не мог. Вонь невыносимая. Обернулся, старик все также лежал на животе. Я подошел к нему и небрежно перевернул ногой. Дышит, смотрит в облака своими мерзкими глазами.

– Где вода и еда!? – заорал я, присев к старику и придавив коленом его меховую грудь. Он снова забормотал свой бред.

Так я ничего не добьюсь. Нет времени на это ничтожество. Я содрал с него куски меховой одежды, разорвав гнилые веревки, на которых они крепились друг к другу. Старик уже не сопротивлялся. Он продолжал бормотать, глядя в небо. Мерзость. По протухшему комбинезону на нем я понял, что это бывший колонист. Забрал меха, нашел проволоку у хижины, соорудил себе жилет, и надел его. По длине он доходил мне почти до колен. Это хорошо, теперь не замерзну! Не оборачиваясь, я побрел в сторону гор. Мех вонял невыносимо, но хорошо согревал мое тело. Пришлось терпеть. Оставаться в хижине не хотелось, там сильно воняло, да и старик ночью попытается меня убить. Рисковать нельзя.

Вскоре поднялся ветер. Еще более холодный. У нас в колонии ветер – это редкое явление, «Дэрна три» находится в низине. На нашей свалке поддувало сильно, но не часто. Мы всегда могли укрыться. Я знаю, что такое ветер. Но такой сильный я ощущаю на себе впервые.

Возникла мысль, что нужно вернуться к старику и укрыться в хижине. Но время терять на это не позволительно. Нужно найти укрытие впереди.

Начался подъем. Уже совсем близко. Я дошел! Под ноги попадались желто – серые камни. Вскоре песок уже практически не встречался на пути, одни только мелкие камешки. Мой мех почти сливался с местностью. Это хорошо, меня будет трудно заметить издалека. Гору обойду немного стороной. Там каньон, он укроет от ветра.