Книга называлась «Логово дракона». С первого взгляда сержант понял: он сделал сенсационное открытие. На первой странице кто-то жирно написал от руки: «Ты мне пригодишься, Джудит». Сличить почерк не составляло труда — все книги пестрели пометками. Скажем, в чьих-нибудь мемуарах было написано: «Хотя лорд Дэш-Бланк возглавлял движение в поддержку трезвости, всем известно, что он каждый вечер напивался в стельку». На полях Хей оставлял приписку: «Ха-ха!» или: «Жаль, что я не знал раньше».

Все заметки были сделаны одним и тем же почерком.

Пролистав книгу, Поллард понял, что это не роман, а довольно подробное перечисление всяких мифологических поверий, касающихся драконов и прочих сказочных существ. Увидев, что «Логово дракона» вышло в издательстве Гоффита, сержант возликовал — там служил его старинный приятель Томми Эдвардс.

Телефон в квартире Хея не работал. Радуясь, что утрет старшему инспектору нос, Поллард поспешил вниз. От египтянина он получил разрешение позвонить по телефону Шумана.

— Том, это ты? Боб Поллард. Среди ваших авторов есть некая Джудит Адамс. Мне нужно кое-что о ней узнать. Мне известно, что вы не распространяете информацию об авторах, но у меня ведь не личный интерес.

— Да пожалуйста, я охотно расскажу тебе все, что нужно! — Казалось, Эдвардс заинтригован. — А что натворила старушка?

Припомнив суровый взгляд Мастерса, Поллард решил держаться сдержаннее.

— Мы пока точно не знаем, что именно, но…

— Спорю на что хочешь, ничего она не натворила, — убежденно перебил его приятель. — Она умерла!

— Она что?!

— У-мер-ла. Ну, ты понимаешь? Скончалась. И ее похоронили.

— Когда она умерла?

— Примерно в 1893 году. Ты читал «Дракона»? Это переиздание. Книгу уже давно забыли, и если бы не суета вокруг лох-несского чудовища, о ней так никто бы и не вспомнил. А в чем, собственно, дело?

Поллард нахмурился. Он заметил, что вежливый египтянин подслушивает. Джудит Адамс умерла в 1893 году, в то время Феликсу Хею было лет шесть или семь…

— Дети у нее были?

— Ни в коем случае, — отвечал приятель. — Джудит Адамс была старой девой и славилась строгостью нравов. Дочь священника откуда-то из Камберленда. Умерла в преклонном возрасте, в расцвете сил и все такое. Почитай ее книгу, и сам все поймешь. Она описывала битву Зигфрида с драконом таким высоким стилем, что половину пришлось выкинуть.

— Не была ли Джудит Адамс или кто-либо из ее родни каким-либо образом связана с человеком по имени Феликс Хей?

Приятель Полларда присвистнул.

— Ух ты! Так вот чем ты сейчас занимаешься! Не знаю, но для тебя могу выяснить. Перезвони примерно через час.

Поблагодарив приятеля, Поллард повесил трубку и задумался. В соседней комнате слышались голоса; там трудился второй помощник Шумана. Египтянин с кожаной папкой под мышкой то и дело заглядывал в кабинет, в котором сидел сержант. Стоя на пороге, он вдруг по-французски обратился ко второму помощнику:

— Il ne comprend pas, ce sale flic. C'est rigolo, hein?[1]

Поллард очнулся от раздумий, как будто его толкнули.

Однако он не развернулся кругом. К сожалению, египтянин больше ничего существенного не сказал. Далее он забормотал: «Счет-фактура, один синий глазурованный кувшин с головой ибиса…»

— Спасибо за то, что разрешили воспользоваться телефоном, — сказал Поллард по-французски. — Интересно, чего же не понял мерзкий шпик, ты, грязный сын пустыни?

Лоснящаяся черная голова оторвалась от папки; бросив на сержанта косой взгляд, щеголеватый египтянин сначала закончил фразу: «…шестьдесят пять фунтов десять шиллингов и шесть пенсов», а затем широко улыбнулся.

— Прошу вас, месье, не обижайтесь, — ответил он также по-французски. — Я просто шутил. Конечно, потешаться над недогадливостью полиции некрасиво. Но я никого не хотел обидеть. Что же касается «сына пустыни», позвольте заметить, что я наполовину испанец. Вот почему я улыбаюсь.

Полларду ничего не удалось из него вытянуть. У египтянина был готов ответ на любой вопрос. Поллард как будто сражался с опытным фехтовальщиком. Через несколько минут он вынужден был ретироваться. Он пожалел о том, что сразу не поехал в Хампстед, к Шуману. Все равно сторожа допросить не удалось, так как его не оказалось на месте.

На обратном пути, сидя в метро, Поллард мучился над книгой Джудит Адамс. Как связана старая ханжа с убийством? И при чем здесь служащий Бернарда Шумана?

Относительно самого Шумана он никаких подозрений не питал. Старший инспектор Мастерс говорил о нем очень мало, хотя и послал в Каир запрос. Сержант подозревал, что Шуман окажется мошенником самого мелкого пошиба. По мнению Полларда, для того, чтобы совершить настоящее преступление, старому ученому недостает ни смелости, ни злобы.

Когда он добрался до дома на краю Хампстед-Хит, тени уже удлинялись. Поллард был настолько поглощен расследованием, что совершенно забыл обо всем остальном. Уже у самого дома он сообразил, что вид у него довольно странный: из одного кармана горчит подарочная фляга с элем, из другого — книга. Наверное, он похож на Омара Хайяма.

Поллард подошел к дому из серого камня и постучал. Ему показалось, что стало ужасно сыро — наверное, оттого, что вокруг столько деревьев.

Дверь открыл сам Бернард Шуман.

— Ах да! — воскликнул хозяин, когда Поллард представился, и цепким взглядом оглядел его. От Шумана не ускользнули ни фляга, ни книга. Его бледно-голубые глаза казались выцветшими.

Поллард снова подметил контраст между тонкими руками старика и его седыми, жесткими, как щетка, волосами.

— Сегодня я сам встречаю гостей, — пояснил Шуман. — И у экономки, и у горничной выходной. Прошу в гостиную, — со старомодной вежливостью добавил он, слегка изогнув губы в улыбке.

В доме было очень тихо и почти так же душно, как в квартире Хея. Послеполуденное солнце угасало. Поллард то и дело ударялся об углы. На глаза ему попались искусственные цветы, а потом стойка для зонтиков.

Шуман шел впереди, его жесткие тапочки скрипели.

— Моя нора, — пояснил он, открывая дверь направо. Они оказались в тесном кабинете, уставленном старомодной мебелью. В углу стоял саркофаг, рядом, на треноге, Поллард увидел медный горшок.

Хозяин указал ему на стул у камина, в котором, несмотря на теплый день, горел огонь.

— Итак, сержант, — начал Шуман, слегка хмурясь. — Из газет я узнал, что вы нашли Питера Фергюсона при необычных обстоятельствах. Однако подробностей почти не сообщается. Позвольте спросить: его отравили?

— Боюсь, что так, сэр.

— Очень жаль. — Шуман покосился на огонь. Он не был похож на больного. Если не считать домашних тапочек. — Очень был способный малый, хотя иногда с ним трудно было найти общий язык. Вы догадываетесь, кто мог?..

— Полиция идет по следу, сэр.

— Вот как? Можно спросить, по чьему?

— В настоящее время, сэр, я предпочел бы не обсуждать дело, — с деланым безразличием и в то же время несколько зловеще ответил Поллард, как учил его Мастерс. Ему стало немного жаль старого хрыча. Судя но виду, Шуман едва ли способен поднять что-либо тяжелее пресс-папье.

Египтолог не сводил с сержанта пристального взгляда.

— Я хотел бы, — продолжил тот, — задать вам несколько вопросов. Что вы делали позавчера, в тот день, когда был убит Хей?

— Что делал? Не понимаю, зачем вам это?

Поллард и сам ничего не понимал. Но он получил приказ, а приказы не обсуждаются.

— Будьте добры, сообщите мне о всех ваших передвижениях с утра до одиннадцати вечера.

Шуман прикрыл глаза рукой.

— Дайте-ка вспомнить… О, как все просто! От волнения я совсем позабыл. Я принимал близких друзей, лорда и леди Тарнли…

— Неужели историка Тарнли? — Поллард встрепенулся, узнав, что свидетелем может стать такой известный и почтенный человек.

— Да, — ответил Шуман, явно удивленный осведомленностью сержанта. — Как вам, может быть, известно, они живут в Дареме и нечасто выбираются в Лондон. Я заехал за ними в отель «Олмондс» в десять утра. Утро мы провели в библиотеке Ратуши и вернулись в отель пообедать. За обедом мне позвонил бедняга Хей, он приглашал меня на вечер. Я сказал, что принимаю чету Тарнли и вряд ли приду.