Поскольку грохот музыки внизу стал совсем уж оглушительным и теперь содрогался буквально весь дом, Трэйс решил, что может позволить себе расслабиться и поскорее убраться от греха подальше. Сейчас он быстро спустится вниз, не беспокоясь о производимом при этом шуме. Очень кстати, поскольку он по опыту знал насколько тяжело совершать едва ли не акробатические трюки на отвесной стене с восемью или девятью фунтами золота в карманах.

К счастью, окно кабинета Картера выходило на задний двор, а спальни на первом этаже с этой стороны пока не были заняты или, по крайней мере, не были освещены. Спускаясь вниз, Трэйс заглянул в одну из них и понял, что оказался неправ: в темноте на большой постели переплелись три мраморно-белых тела. Какой-то болван с парой пташек. Везет же некоторым! Но Трэйс не стал дожидаться пока его глаза привыкнут к царящей в спальне темноте. Ведь в любом случае, принять участие в потехе ему не светит. А через несколько секунд он уже был на земле.

Затем, пригибаясь и стараясь по возможности держаться в тени деревьев и кустов, он за считанные минуты добежал до огораживающей поместье стены и перемахнул через нее. Неподалеку в кустах была спрятана его Черная Бесс — старый, но все еще в превосходном состоянии пятисоткубовый скоростной «Триумф», оборудованный самой современной коробкой передач. Он быстро уложил добычу в навесные багажники, закрыв их фальшивыми донышками, надел шлем и покатил мотоцикл через кусты к дороге. В это время суток движение обычно бывало крайне небольшим, но ближе к Лондону машин должно было стать гораздо больше.

Перед тем как завести мотоцикл, он похлопал себя по правому нагрудному карману, проверяя на месте ли небольшой бумажник, в котором находились его права, страховка, техпаспорт мотоцикла, и позволил себе удовлетворенно кивнуть.

Дорожный налог у него конечно же был уплачен и своевременно. Не хватало еще быть задержанным за какое-нибудь мелкое нарушение — о, нет, только не с этими желтенькими штучками, припрятанными в багажниках. По той же самой причине он не мог позволить себе и попасть в аварию.

Таким образом, несмотря на то, что его Бесс могла не напрягаясь делать больше сотни миль в час, обратно домой он ехал на весьма умеренной скорости, был очень осторожен и подкатил к своему дому в Хайгейте в начале второго ночи. Трэйс закатил мотоцикл в небольшой сарайчик в укромном уголке двора, снял навесные багажники, вошел в дом, миновал холл и тихонько поднялся по лестнице к себе.

Не выкладывая добычу из багажников, он переоделся в халат, налил себе выпить и уселся у выходящего на город широкого окна. Из него открывался прекрасный вид на Лондон: сквозь легкую дымку пробивалось мерцание городских огней и как будто даже ощущалось тепло тел миллионов живущих в нем людей. Даже в это позднее время скорее чувствовалось, чем слышалось медленно затихающее биение гигантского отходящего ко сну сердца. Это ощущение всегда оказывало на Трэйса умиротворяющее воздействие. При этом у него всегда сразу прояснялось в голове и он начинал думать: медленно, методично и ясно.

Сейчас его мысли в основном были о сегодняшнем вечере: о только что провернутом в Радлетте дельце. Все прошло без сучка без задоринки.

Разве нет? И все же что-то не давало ему покоя. Наконец Трэйс понял, в чем дело, и принялся вспоминать то, что вдруг так насторожило его.

Это была машина, черная и сверкающая, безмолвная, приземистая и странно угрожающая, похожая скорее даже не на машину, а на какое-то хищное создание с желтыми горящими глазами-фарами. Сейчас она снова всплыла перед его мысленным взором. Он видел ее в зеркалах заднего вида: большую механическую мокрицу, неотступно следующую в ста пятидесяти ярдах позади.

Какая-то, возможно французская, иномарка. Она пристроилась за ним почти сразу после того, как он уехал от Картера и преследовала (или ему только так показалось?) примерно с полдороги до дома. Тогда он тоже немного встревожился.

Может, полицейская машина без опознавательных знаков? Какой-нибудь сменившийся с поста коп, решивший проследить за подозрительным ночным мотоциклистом? Или, что еще хуже, один из подручных Картера.. ?

Но тут машина начала набирать скорость, бесшумно как тень промчалась мимо, причем призрачный водитель даже не взглянул на него, а просто сидел за рулем, глядя прямо перед собой на дорогу. Через некоторое время нервы Трэйса успокоились.

Затем, когда он уже выехал на Северную кольцевую, у поворота на Голдерс-Грин на перекрестке, где вот-вот должен был загореться красный свет… снова появилась эта машина, или другая, но ужасно похожая на нее. Она замерла рядом с ним, полуприкрыв свои пылающие глаза. Водитель за отсвечивающим стеклом казался просто расплывчатым темным пятном — мозгом чудовища. Даже забавно: почему-то машина казалась ему гораздо более важной, чем ее водитель. Впрочем, не так уж и забавно — Трэйс вдруг осознал, что машина всего лишь продолжение сидящего за рулем человека и, кем бы он ни был, это наверняка крайне расчетливый и хладнокровный человек. Трэйс вспомнил, что это пришло ему в голову как раз когда свет для машины сменился на зеленый и она рванулась вперед, промчавшись всего в каких-нибудь нескольких дюймах от его переднего колеса, миновала перекресток и исчезла во тьме. И снова водитель не удостоил его взглядом, и снова у Трэйса тревожно заколотилось сердце…

Он налил себе еще порцию и отхлебнул, а затем еще раз прокрутил в голове всю последовательность событий. Нет, просто совпадение, и не более того. Да еще чересчур богатое воображение. Машина была то ли «ситроеном», то ли чем-то в этом роде, совершенно новой модели, или по крайней мере такой, которую Трэйсу еще не доводилось видеть. Кроме того, скорее всего, ему попалась не одна машина, а две, и зловещими они показались ему просто из-за сопутствующих обстоятельств: должно быть совесть заговорила. Трэйс решил выбросить всю эту историю из головы.

Он допил виски, поставил на проигрыватель свою любимую старую, но ни капельки не поцарапанную пластинку с блюзами Рэя Чарльза, и под негромкую музыку принялся перекладывать добычу из багажников в специальный тайник, устроенный за вынимающейся полистироловой плиткой в потолке. Покончив с этим он отправился в ванную и принял горячий душ. Когда он уже вытирался, пластинка как раз подходила к концу. Он осторожно снял ее, убрал на полку, выключил свет, улегся в постель и почти сразу заснул…

… и почти сразу проснулся. Задремав всего на секунду или две. Во всяком случае, так ему показалось.

В голове у него царил полный сумбур.

Ему снился сон.

О минувшем вечере.

О золоте.

О черной машине.

А потом… телефонный звонок.

Телефон зазвонил снова, пронзительно требуя внимания к себе. Трэйс сел на постели и взглянул на часы. Только девять утра, а кто-то уже звонит? В такую рань? Какого черта.. ?

Его приятели знали, что он никогда не встает раньше десяти.

А если не приятель… то кто же?

Он встал и пошатываясь побрел к телефону, с трудом преодолевая желание с корнем выдрать проклятую штуку из гнезда.

— Да? — проворчал он в трубку.

— Чарльз Трэйс? — раздался незнакомый мужской голос, в котором слышался небольшой акцент, возможно греческий. Впрочем, может он и знал этого человека — в районе доков у него был один знакомый грек-ювелир, услугами которого он время от времени пользовался.

— А с кем я говорю? — подавив зевоту, спросил он.

Звонящий как будто вздохнул — с облегчением? — затем сказал:

— Вы меня не знаете, зато я вас знаю. Во всяком случае, знаю кое-что о вас. Не могли бы мы с вами встретиться?

Чувствовалось, что незнакомец очень торопится — настолько, что даже не может этого скрыть. Он хоть и загадочно, молчаливо, но все же просил не задавать ему никаких вопросов и не спорить с ним. Трэйс почувствовал, как его сердце забилось чуть быстрее и сразу понял, что это важное дело.

— Вы знаете где я живу?

— Да, ваше имя есть в телефонном справочнике. Там же я нашел и ваш телефон … но нет, только не у вас дома. Вы знаете какое-нибудь другое место?