Оглянувшись через плечо, я увидел сестру и брата Арии, направляющихся в нашу сторону. Рыжая демонстративно проигнорировала меня, но мелкий одарил меня своим лучшим смертельным взглядом.

Я повел Арию обратно в столовую. Мужчины уже собрались вокруг простыней, а женщины столпились вокруг стола. Я неохотно отпустил Арию, чтобы она могла вернуться к гарпиям.

Мужчины засмеялись над чем-то, что сказал Дюрант. Возможно, это и к лучшему, что я его не слышал.

— А вот и счастливый жених. — нараспев произнес отец, протягивая мне стакан виски. Я неохотно взял его.

Судя по тому, как он и его братья улыбались, они, вероятно, наслаждались уже не одним. Только Скудери, Данте и Фиоре выглядели трезвыми, что не было неожиданностью, учитывая, что они находились на нашей территории.

Жучиные глаза Готтардо смотрели с вызовом, когда я остановился рядом с ним.

— Итак, Лука, может быть, ты хотя бы расскажешь нам, сколько раундов у вас было прошлой ночью? Не поделишься ли ты хотя бы этой информацией с нами?

Дюрант улыбнулся так, что мне захотелось разрезать лезвиями от одного гребаного уголка его рта до другого, чтобы увидеть, насколько шире может стать его чертова ухмылка.

— Я никогда не делюсь, ни малейшей ебаной частичкой своей жены. — прорычал я.

Мой отец и его братья были отвратительными кусками дерьма. Та же самая садистская полоса запятнала их кровь. Иногда я беспокоился, что оно бежало в моих венах и только ждал, чтобы показать свой полный потенциал. Я был жесток и безжалостен, но не так, как мой отец. Пока нет.

Отец покачал головой и громко рассмеялся, но смех не коснулся его глаз. Он был бдителен и подозрителен, и на мгновение я испугался, что он видел сквозь шараду, в которую я играл.

Но мой отец всегда был подозрителен, потому что у него были на то причины. Он никому не доверял, и это было справедливо. Все его ненавидели и боялись. Это не было основанием для доверия. Не то чтобы у меня было много людей, которым я доверял, определенно не без оговорок.

Маттео в какой-то степени доверял мне и Ромеро, но все остальные могли быть врагами, замаскированными под союзников.

— Ох-хо, довольно собственнически по отношению к твоей великолепной молодой невесте. — хихикнул Дюрант. — Учитывая ее красоту и твою жилку собственника, я удивлен, что ты согласился подождать три года, прежде чем жениться на ней.

Его чертовы жучиные глаза впились в Арию, когда она говорила с другими женщинами, и что-то в них заставило меня захотеть вонзить свой клинок в его глазное яблоко, прежде чем засунуть эту чертову штуку ему в глотку, чтобы он смог подавиться.

— Меня привлекают мои ровесницы. — процедил я сквозь зубы.

Я чувствовал, как поднимается мое кровяное давление, как ярость сжигает мое самообладание.

Я сделал глоток виски, хотя было еще слишком рано для крепких напитков, и посмотрел на жену. Она улыбалась, но на ее лице светилось явное смущение, а щеки порозовели.

Я слишком хорошо представлял себе, о чем говорят девушки.

Ее глаза метнулись ко мне, будто она заметила мое внимание, и на короткое мгновение легкая заговорщическая улыбка тронула ее губы, мгновение без ее обычной настороженности и покорного страха, проблеск ее истинной личности, когда она была рядом с людьми, которым она доверяла. Это была та ее сторона, которую я хотел видеть больше.

— Я все еще помню свою первую ночь с Криминеллой. — сказал Дюрант с кривой усмешкой.

После этого все они пустились в рассказы о своих собственных брачных ночах.

Мое настроение было на грани убийственного, когда испытание наконец закончилось и большинство гостей ушли.

Я коснулся спины Арии, когда выводил ее из столовой и повел в нашу спальню, чтобы собрать вещи. Она была тиха и напряжена рядом со мной, и я не был уверен, было ли это из-за презентации простыней или из-за чего-то еще.

Мы уже почти добрались до спальни, когда появился мой брат. Я хмуро посмотрел на него. Я мог бы воспользоваться его помощью на презентации, хотя, зная его характер, особенно когда у него болела голова с прошлой ночи, было к лучшему, что он ушел.

— Вам, голубкам, придется отложить спаривание. Мне нужно поговорить с тобой, Лука. — протянул он, неожиданно повеселев. Не очень хороший знак.

Ария посмотрела на меня с явной неуверенностью, снова спрашивая меня молча, что делать.

— Иди вперед. Проверь, упаковала ли горничные все твои вещи. Я скоро вернусь.

Ей не нужно было повторять дважды, и она бросилась в нашу спальню. Ей было неуютно рядом с моим братом или со мной, если уж на то пошло, и я не был полностью уверен, что мы были мужчинами.

Маттео ухмыльнулся, как волк.

— Кровь на простынях была фальшивой, не так ли? Мой большой плохой брат пощадил свою маленькую девственную невесту.

Я посмотрел ему в лицо, прищурившись.

— Говори тише. — мы были одни в коридоре, но это может измениться в любой момент, и тогда мне придется многое объяснить.

Маттео склонил голову набок.

— Что произошло? Ты слишком много выпил и у тебя не встал?

— Отвали. Будто алкоголь когда-нибудь останавливал меня. — пробормотал я. Когда мы с Маттео веселились всю ночь напролет, мы всегда заканчивали вечер, трахая девушку.

— Что потом? — спросил он с искренним любопытством, будто было непонятно, что я могу сдержаться.

Воспоминание о пустом страхе Арии передо мной и ее безнадежных слезах вспыхнуло перед моими глазами.

— Она начала плакать. — признался я, на секунду опустив глаза не место пореза.

Маттео, конечно же, понял и отодвинул кобуру в сторону, открывая мою рану. Я выдернул руку из его хватки и передвинул кожаный держатель.

— Ты порезался. — сказал он, изучая мое лицо.

Маттео был человеком, который знал меня лучше всех, и все же он был удивлен. Его рот дернулся, затем он покачал головой и снова усмехнулся.

— Я так и знал. Вчера вечером я сказал Джианне, что ей не нужно беспокоиться об Арии. У тебя слабость к девушкам находящимся в беде.

Это была чушь собачья. Я никогда не испытывал желания сдерживаться ради кого-то.

— Я не... — начал я, когда до меня дошли его слова. — Ты был с Джианной наедине?

Маттео кивнул с улыбкой, которая мне совсем не понравилась. Он сделал мне знак следовать за ним из спальни. Я сомневался, что Ария шпионила за нами из-за двери.

— Я поцеловал ее, и на вкус она даже лучше, чем выглядит.

— Не могу поверить, что ты сделал больше, чем я в мою собственную гребаную брачную ночь.

Маттео провел рукой по волосам.

— Дамы не могут устоять перед моим обаянием.

Неужели он действительно думает, что это смешно? Я схватил его за плечи.

— Это не шутки, Маттео. Наряд не найдет это забавным, если ты будешь ходить вокруг дефлорации своих девочек. — если бы это случилось, отцу пришлось бы возместить ущерб

Наряду, и я не был уверен, что эти компенсации не включали бы в себя передачу Маттео Скудери для развоплощения. Или, может, отец прикажет мне вынести ожидаемое наказание и убить моего брата.

Я убью отца и каждого ублюдка, который захочет убить Маттео, но это приведет к тому, что все мы лишимся своих жизней.

— Я никого не лишал девственности. Я поцеловал ее. — прервал мои мысли Маттео.

— Да, будто это когда-нибудь закончится. — я заметил, как Маттео наблюдал за рыжеволосой, но надеялся, что он будет более благоразумным, чем преследовать ее.

— Я хочу лишить ее девственности. Но я не идиот.

Факты говорили на другом языке. Целовать девушки, на которой он не был женат, особенно из Наряда, было самым большим идиотизмом, который только можно себе представить. Если Джианна кому-нибудь расскажет, мы будем обречены. Единственное, что ее останавливало, так это то, что она тоже погибнет.

— Я хочу жениться на ней.

Я замер.

— Скажи мне, что ты шутишь.

— Вовсе нет. Вот почему мне нужна твоя помощь. Отец не будет говорить со Скудери от моего имени, если он думает, что я хочу Джианну по любой другой причине, кроме злобы или мести. Ты же его знаешь.

— Так что ты хочешь, чтобы я сделал?

— Помоги мне убедить его, что она ненавидит меня и оскорбила, и что я хочу жениться на ней, чтобы сделать ее несчастной.

— Разве это не правда? Девушка терпеть тебя не может, и ты хочешь ее из-за этого. Чем это отличается от истории, которую мы собираемся рассказать отцу?

— Я не хочу делать ее несчастной.

— Конечный результат может быть тем же самым. Эта девушка сведет тебя с ума, ты же понимаешь это, не так ли? Я действительно не уверен, хочу ли я, чтобы она жила в Нью-Йорке.

— Ты справишься с этим. И Ария будет счастлива, что ее сестра рядом.

Он был прав, но я не был уверен, хочу ли я, чтобы они часто находились вместе. Влияние Джианны не сделает мой брак с Арией менее трудным. Было бы достаточно трудно заставить его работать. Мне не нужны были дополнительные осложнения.

— Ты действительно думаешь, что все продумал, не так ли? — сказал я.

— Именно. Иначе отец выберет какую-нибудь сучку, которая скоро сделает меня несчастным.

— Значит, ты предпочитаешь выбрать свою собственную сучку, которая сделает тебя несчастным.

Он оттолкнул мою руку, выглядя раздраженным.

— Джианна не сука.

— Ты хочешь ударить меня из-за нее.

— Я хочу ударить тебя по многим причинам.

Маттео был серьезен. Я мог сказать, как сильно это значило для него, поэтому, даже если я считал это плохой идеей, я знал, что должен помочь ему. Как его первенец, отец ценил мое слово больше, чем Маттео.

• ── ✾ ── •

После того как отец пообещал поговорить с Фиоре и Рокко о Джианне, он попросил меня остаться наедине. Маттео прошептал "удачи", прежде чем покинуть кабинет отца.

Я скрестил руки на груди, ожидая, что скажет отец. Он пристально посмотрел на меня, и на мгновение мне показалось, что он подозревает, что кровь на простынях была поддельной, но если бы такой разговор состоялся, он не остался бы со мной наедине. Камеры наблюдения не спасут ему жизнь.