— Спасибо тебе — спасаешь! А теперь не сомневайся — больше не буду.

Наташа покраснела до ушей.

— Одень фуражку, зачем ты это! — вскрикнула она и, повернувшись, почти побежала от Василия.

Он постоял минуту, смотря ей вслед, потом надел фуражку и нехорошо выругался.

— Ну, погоди, встретимся еще… У нас не задержится, — пробормотал он и, бережно держа тарелку, пошел в столовую заканчивать остывший обед.

К вечеру дождь перестал, и упавший на горизонт закат порозовил воду.

В клуб на собрание, созванное комсомольской ячейкой, стекались рабочие. В дверях Наташа столкнулась с Василием. Он улыбнулся ей и уступил дорогу.

Собрание было людным и оживленным. Один за другим на трибуну поднимались промысловые. Они говорили о недостатках в своей работе, о необходимости ударничества и предлагали здесь же, после собрания, приступить к организации бригад, по примеру комсомольской ячейки.

Очередь дошла до Наташи.

— Товарищи, — сказала она. — Вчера на промысле нашли в старой рыбнице украденную рыбу. Это сделал кто-нибудь из наших плотовых рабочих, больше некому. Теперь мы должны поймать вора, и каждому из вас нужно хорошенько посматривать, чтобы рыбу не уносили с плота.

Секретарь ячейки в упор посмотрел на Василия, тот вздрогнул и отвел глаза.

«Рассказала, — подумал он, — говорила, что не будет, а сама…»

Василию показалось, что уже все знают о его краже, но все же, стараясь представиться равнодушным к словам Наташи, он просидел на собрании несколько минут и незаметно вышел.

«Убить бы такую следовало, — думал он, спускаясь к реке. — Чего ей?.. И рыба не ее… Что ей, больше других надо?!»

Волга бурлила, катя густые и неприятно желтые воды. Казалось, что река вспухает.

— Эге, прибывать начала, — пробормотал Василий, — наконец-то решилась! — Он подобрал щепку, сделал на ней отметину ногтем и воткнул у берега в воду.

«Гляну завтра, как подымет», — подумал он и пошел к баракам рассказать рабочим, что Волга начала прибывать.

— Тебе придется ехать, — сказал секретарь. — Больше некому…

— Я не отказываюсь, если решила ячейка. Только лучше бы кого-нибудь послали поопытнее — рано мне.

— Ничего, справишься… На дальних тонях отдельные комсомольцы есть, а ячейка до сих пор еще не организована, — вот помоги организоваться ребятам… Парохода лучше не жди, поезжай на парусном подчалке. Здесь недалеко, километров десять-пятнадцать, засветло еще доберешься. Кто-нибудь из ребят сплавит, а завтра вернешься назад.

Наташа вышла на берег. Там было тревожно. Ожидали наводнения. Группа рабочих спешно окапывала площадку, на которой рядами стояли длинные козлы для сушки неводов.

— Гуляешь, — услышала Наташа голос Василия. Он шел ей навстречу, размахивая несуразно длинными руками и дымя неизменной папиросой. — Или по реке соскучилась?

— Сейчас ехать надо на тони — ответила девушка. — Не знаю, кого просить отвезти… Наших ребят нет…

— Меня попроси, — сказал, подходя, Василий — Я свободный седне. Мигом свезу.

Василий задумался.

— А окромя всего, ты мне услужила — не выдала. Я тебе отслужу. Так завсегда ведется промеж людей, — Василий улыбнулся.

Наташе было неприятно пользоваться услугой Василия, но ничего не оставалось делать — на поиски другого спутника ушло бы много времени.

Василий пошел просить лодку. Он вернулся через несколько минут и крикнул:

— Дали с уговором: для «кафеля» камышу на островах наломать!

Василий подождал, пока Наташа уселась в лодку, оттолкнулся шестам и поднял парус.

— Вот и пришлось тебе отслужить, — сказал он, — так-то оно и хорошо выходит!..

Лодка шла быстро, и скоро промысловые постройки потерялись из виду. Вода прибывала на глазах. Маленькие островки были уже затоплены.

— Далеко промысел-то остался, — сказал парень. — Однако верст пять отхватили. К сумеркам дойдем и до тоней.

— Да, — ответила Наташа, — еще ее больше часа.

— Кому как, — усмехнулся Василий, — кому час, а кому и за трое суток не добраться.

— Как это? — не поняла Наташа.

— Да так, очень просто! Кто знает, что тебя повез. Лодку я не спросясь взял — никто не видел. Теперь что захочу, то с тобой и сделаю… Хочу в море направлю, хочу — ко дну, чтобы не лeгaвила. Говорила — молчать будешь, а сама секретарю выболтала…

Возражать было бесполезно — это только сильней рассердило бы Василия.

— Я сделала так, как считала нужным, — сказала Наташа, стараясь быть спокойной.

На берегу горел камыш. Огонь шел перекатами вдоль Волги. Запах дыма не доносился на реку — ветер шал его в степь.

— Ладно уж, не дрожи, — буркнул вдруг Василий, — довезу тебя до тоней, ничего не сделаю, не такой я.

Наташа не поверила.

«Нарочно успокаивает, чтобы отвлечь внимание! — думала она — Убьет?»

Садились сумерки. Луна, цепляясь за камыш, выползла над берегом. От пылающего камыша на реку ложились красные отсветы.

Внезепно Василий повернул к небольшому островку, расположившемуся на середине реки.

— Зачем? — Наташа вздрогнула и приготовилась защищаться.

— Камышу наломать ребятам на кафель, — ответил Василий.

Наташа облегченно вздохнула. «Значит, он просил лодку, а теперь только пугал меня».

— Ты же не спросясь взял подчалок, — сказала она и улыбнулась.

— Не спросясь? — хихикнул Василий, возясь с парусом — Разве не спросясь можно?

Лодка, раздвигая камыш, мягко стукнулась о землю.

— Ты поди, наломай, — сказал Василий, вынимая шест, — а я подержу подчалок.

Он, упершись в дно шестом, подогнал лодку вплотную к берегу. Наташа легко выпрыгнула на землю и принялась ломать камыш. Он шуршал, и Наташа не слышала, как захлюпала вода и Василий отчалил от острова.

Когда Наташа, неся охапку наломанного камыша, подошла к берегу, лодки уже не было — она качалась на середине реки, а Василий направлял парус.

Наташа уронила камыш и закричала:

— Василий, перестань шутить!

— Посиди, да подумай, — ответил Василий, — а хочешь, плыви к морю.

Лодка вздула парус и, подхваченная ветром, метнулась от берега. Наташа побежала на другой конец острова, мимо которого мчалась лодка.

«Может быть, он вернется… хотел пошутить?..»

Лодка, ускоряя ход, скрылась за выступом противоположного берега.

«Нет, не вернулся… Придется теперь ждать, — решила Наташа, — пока кто-нибудь поедет мимо» — Она присела на берегу.

Вода прибывала, взбираясь на остров.

«Если хлынет зараз, — плохо будет, — вспомнила Наташа слова рыбаков. — Что, если в верховьях был затор и теперь прорвало?..»

Девушка бегала по острову от берега к берегу, в надежде увидеть с какой-либо стороны лодку.

С каждой минутой остров становился все меньше и меньше. Вода прибывала бурно. На другой стороне реки прыгал огонь, сжигая сухую траву и камыш. Отсветы пламени цветили воду красной рябью.

«Что же делать? Как же теперь?» — пыталась собрать мысли Наташа. И вдруг ей захотелось сесть на мокрую землю и заплакать.

— Спасите! — подавляя слезы, закричала она. — Спасите!

Прислушалась.

Ей ответила мерным похлюпыванием вода, пробираясь через камыш.

— Спасите! Тону! — кричала девушка, шаг за шагом отступая от воды на середину острова. Но она не сообразила, что ветер относит ее крик в степь, где, кроме веселых красных палов, в это время никого не могло быть.

Наташа охрипла, голос не слушался, но она все продолжала кричать.

— Спасите!

Остров уже весь был затоплен, и Наташа стояла по щиколотку в воде. Луна заглянула в реку. Ветер гнал, ускоряя, течение, мутные волны прибывающей Волги.