— Мне и Мелани.

— А при чем тут я?

Монти на минуту смешался.

— Я всегда считал вас другом…

— Милый Монти, — Роу поднял глаза к потолку, — даже древние знали, что для предохранения дружбы от ржавчины её следует покрывать золотой амальгамой.

Монти стоял перед Роу, удивлённо моргая.

— Не хотите же вы сказать…

Роу со смехом перебил:

— Именно это, Монти: принять участие в деле! Но только не в том, которое вы предлагаете.

— Это блестящее дело! — оживляясь, воскликнул Монти. — Самолёты нужны чехам, как воздух, а когда туда придут немцы, они будут нужны вдвое!

— Немцы туда уже пришли. Они уже сидят на Вацлавском заводе.

Монти поник головой.

— Вы меня убиваете, Уинн! Просто убиваете. Я рассчитывал дёшево перехватить заводы.

— Поскольку их уже перехватили, не будем тратить слов.

— Это было такое верное дело!

— Паника в Чехии не ограничится этими заводами.

— Но в остальной военной промышленности хозяйничают французы.

— Пополам с Герингом, дорогой.

— Да, пополам с Герингом. Об этом я и говорю.

— Не приходите в уныние. Найдём что-нибудь другое. Немцы не остановятся в Судетах. Вы не успеете опомниться, как они ворвутся в Чехию. Они уже сейчас болтают о Югославии, Греции, Болгарии… Неужели мы не возьмём своего?

— Так нужно не зевать!

— Вам давно нужно было обратиться к старым друзьям, а не путаться с пустыми девками, вроде вашей Мелани.

— У неё отличные связи, Уинн. Хорошие связи всюду.

— Значит, вы предпочитаете её? — иронически произнёс Роу.

Монти взмахнул обеими руками:

— Что вы, что вы, Уинн! Давайте работать вместе. Жаль, что мы с Беном должны сегодня выехать в Чехию.

— Уже сегодня?

— События развиваются стремительно.

— Да, стремительнее, чем нужно. Как бы нам не остаться в дураках.

— Вы же говорили…

— На этот раз я имею в виду не нас с вами, а всю Англию, то, что вы изволите называть «правительством его величества», — Бена и других ослов.

— Уинн! Опять? Вы же трезвы! Мы едем вместе с одним из немецких генералов, — сказал Монти.

Роу встрепенулся.

— С кем?

— Такой маленький, похожий на старую злую ворону.

— Шверер?

— Вот, вот!

— Дайте мне подумать… — Роу вскочил и пробежался по комнате. Мимоходом, будто машинально, потрогал подушку, лежавшую на телефонном аппарате. — Со Шверером?! — повторил он и искоса посмотрел на стоявшего у окна Монти. Он старался охватить умом неожиданно создавшуюся ситуацию и её возможные последствия: англичане поедут со Шверером!.. По своим агентурным данным Роу знал, что на Шверера немцы подготовили провокационное покушение. Что будет, если вместе со Шверером, якобы от руки чехов, погибнет и британская миссия?.. Роу поспешно перебрал возможные варианты далеко идущих последствий: если широкие круги Британии поверят тому, что покушение совершено чехами, англичане убедятся в их непримиримости и агрессивности в отношении «миролюбивого» Гитлера, а ведь именно в этом-то и старается уверить англичан Чемберлен. Но если в преступлении будет раскрыта немецкая рука, англичанам станет ясна грязная политика нацистов. Тогда они потребуют от Чемберлена стать на сторону чехов…

Роу старался взвесить все.

Вдруг он хлопнул себя по лбу и облегчённо вздохнул: как же это не пришло ему в голову раньше! Ведь он же послал уже в Лондон донесение о подготовленной немцами провокации с убийством Шверера! Значит, если всё-таки решили отправить Бена и Монти именно в обществе Шверера, значит там, в Лондоне… санкционировали все: и то, что «чехи» убьют немецкого генерала, и то, что вместе с этим генералом отправятся на тот свет два англичанина, — все!

Он быстро обернулся к Монти.

— Вы сами навязались в спутники к Швереру?

Монти возмущённо поднял плечи:

— Вы в уме? Риббентроп предложил эту поездку через Дирксена.

— Значит, Лондон знал?

— Конечно!.. Почему это вас так заинтересовало?

— А вы непременно должны сопровождать Бена?

— Разумеется. Он наверняка будет интересоваться там только свиноводством. Было бы здорово, если бы вы могли поехать с нами!

— Очень здорово! — усмехнулся Роу.

— Я это мгновенно устрою, — обрадовался Монти. — Вы будете единственным журналистом…

— Нет, Монти! Я буду ждать от вас известий тут! — твёрдо сказал Роу.

Медленно спускаясь по лестнице «Адлона», он снова подумал о том, что если Лондон послал братьев именно со Шверером, значит Лондону нужно было доказательство дурного поведения Праги… И вдруг он остановился посреди лестницы. Новая, блестящая мысль осенила его: что, если бы удалось выдать убийство Шверера за происки чешских коммунистов, за руку Москвы, протянувшуюся к границе Судет?!.

Перепрыгивая через три ступеньки, он устремился вниз: Чемберлен озолотит того, кто даст ему в руки такой козырь!

Билеты были взяты до Хемница, но сойти следовало раньше. Это должно было ввести в заблуждение полицию, если бы она напала на след беглецов и дала телеграфное поручение в Хемниц схватить их.

Поезд, которым выехали из Берлина Зинн и Цихауэр, был ночной. Пассажиров в нём было мало.

Зинн и Цихауэр сошли во Флеха.

Становилось холодно. Цихауэр поднял воротник плаща и поёжился от неприятного прикосновения холодной клеёнки к шее.

Прислонясь к стене, Цихауэр смотрел на присевшего на скамью и задремавшего Зинна.

Когда открыли кассу, Цихауэр взял новые билеты до Аннаберга. Так условлено: там к ним присоединится местный товарищ, знающий, где и как перейти границу. Взяв билеты, художник вернулся под навес, где дремал Зинн.

Гор ещё не было видно, но присутствие их чувствовалось по их дыханию, долетавшему до платформы. То ветер приносил струю холода, заставляя Зинна ёжиться во сне, то накатывалась волна тёплого воздуха, сохранившегося где-то в ущелье…

Когда подошёл местный поезд Хемниц — Визенталь, Цихауэр и Зинн пошли к предпоследнему вагону, чтобы занять в нём места. Это тоже было условлено ещё в Берлине.

Поезд тронулся. Полоса света от станционного фонаря прошла по купе. Цихауэр достал из рюкзака бутылку и молча протянул её Зинну. Тот так же молча взял её и отхлебнул из горлышка. В купе запахло коньяком.