- Вы знаете о алиме Чавли? - Вмешался в разговор молодой страж.

Федор подумал, что искомый Чавли, здесь фигура известная.

- Да, сын мой. - Кивнул Парфений. - Даже до наших мест дошел пламенный глас этого человека.

- И... зачем вы приехали?

- Мы прибыли, чтобы встретится с Чавли и испытать крепость его и нашей веры - богословским спором.

- Вы что, с ума сошли неверные?! - Искренне поразился старший страж, с которого разом слетела вся скука. - Прекращайте есть гашиш! Как можете вы пытаться убедить в ваших христианских глупостях такой столп веры - как алим Чавли?! Вы совсем потеряли стыд и различение, безумные алу-с-салиб!50

- Не горячись сын мой, - смиренно сложил руки Парфений. - И не ругай христиан. Ведь сказано в Коране - "ты, конечно, найдешь, что самые близкие по любви к уверовавшим те, которые говорили: - "мы - христиане!"".

- Там правда так ска?.. Э... Ты что, читал священный Коран? - Поразился страж.

- Разве мог я пройти мимо великой книги, в которой содержится божественная мудрость? - Поднял очи горе Парфений. - И я нашел в Коране еще и такие слова: - "Не одинаковы они, - среди обладателей писания есть община стойкая: они веруют в Аллаха, совершают одобряемое и удерживаются от неодобряемого. Они спешат друг перед другом в совершении благого; они - праведники". Если сам пророк Мухаммад, - печать пророков - Различал среди христиан достойных людей, - может и тебе не мерять нас всех одной меркой, сын мой?

Стражи переглянулись.

- Первый раз вижу такое чудо - христианин, читающий священные арабские письмена. Что скажешь, Юсуф?

- Аллах велик! Он и неверного может обратить к истине.

- Идите! - Отдернул с дороги свое копье стражник. - Вы на правильном пути! А услыхав вживую Чавли Нур-ад-Дина, - верю - вы оба вернетесь уже настоящими правоверными!

- Спасибо вам, дети мои, - Парфений простер длань к стражникам. - Путь к Богу - как путь к вершине. К нему могут вести разные пути. Я ищу сират аль-мустаким - путь прямой. Ищите и вы его неустанно.

- И вам удачи в пути, божьи люди - поклонились стражники.

- Прошло легче чем я думал, - Заметил Федор, когда они порядком отошли от башни. - Молодец Парфений. Ты поразил их. И меня, признаться, тоже.

- Ты и правда читал ихний Коран? - поинтересовался у Парфения Окассий.

- Конечно. - Кивнул Парфений. - Как же бороться с заблуждениями, если не знать их корень?

- Мда... Ты еще более ученый человек, чем я, - задумчиво проговорил Окассий. - Я изучал лишь дела нашей матери-церкви, а ты... С таким разнообразием интересов, ты либо станешь церковным иерархом, либо... кончишь ссылкой в отдаленный монастырь.

- Аллах велик, - скупо улыбнулся Парфений. - всякая вещь в руке его.

***

Путь к храму занял несколько дней. Сперва компаньоны передвигались по холмистой равнине, затем, свернув от обжитых мест, направились на взгорье. Метки, которые Федор перенес на карту острова с древнего документа, были точнейшие. Древний составитель сделал все, чтобы человек читающий карту не заблудился, и легко нашел дорогу. Федор знал карту. Легко нашел путь. Обнаружил все указанные приметы, и вывел компаньонов на место.

Храма не было.

Уже несколько часов трое спутников рыскали по каменистому предгорью, на высоте, где зелень травы уже начала уступать место камням. Оставив мешавшие рюкзаки расходились от них поисковыми кругами. Храма не было. Наконец, устав остановились посоветоваться.

- Все ориентиры здесь! - Ярился Федор. - Я стою лицом на восток. Справа утес. Внизу вид на лощину меж двух холмов. Где этот древний языческий сарай?!

- Может быть... - Дипломатично начал Окассий.

- Не может! - Отрезал Федор. - Я не ошибся.

- Может быть, это не те ориентиры? - Все же договорил Окассий. - Бог сделал природу богатой, у неё много утесов и холмов.

- Место то. - Упрямо повторил Федор. - Не знаю в чем дело.

- Прошли сотни лет, - вступил в разговор Парфений, утирая пот со лба. - Греховодное святилище язычников наверняка было разрушено добрыми христианами. Камни могли пойти на строительство новых домов.

- Здесь рядом нет деревень. - Заметил Федор. - Вон, только пастух внизу отару пригнал, бог знает откуда...

- Даже если рядом нет жилья... - Пожал плечами Парфений. - Если храм был красив, имел колонны, его камни мог заказать перевести на свою землю какой-нибудь местный богатей-динат. Это может быть за десятки, а то и сотни стадиев отсюда. Еще когда мы плыли к острову, я думал о таком варианте.

- Что же не сказал - если думал? - Ворчливо спросил Федор, утирая пот.

Солнце шло на закат, но все еще припекало так, что он привесил шапку, шлем к ремню, подставив ветру волосы.

- Не хотел раньше времени каркать - объяснил Парфений.

- Ну да, зато вот сейчас - как лучник в яблочко!.. - буркнул Федор.

Окассий передвинул свою широкополую шляпу ближе к затылку.

- Даже если бы храм растащили. Должно было что-то остаться. Остатки фундамента. Камни, которые треснули, когда их выдирали из раствора... Большие здания не исчезают просто так.

- Ты, смотрю, прям специалист по разборке храмов, - Покосился Федор.

- Я же бывал в Риме, - улыбнулся Окассий. - Там полгорода - старые имперские развалины. Трудно уничтожить то, что сделано со старанием... Нет, мы где-то ошиблись. Может быть, ошиблись еще те - древние картографы. Самый простой путь - это спуститься обратно вниз, и спросить во-он того пастуха, что пасет стадо. Он местный, и наверняка что-нибудь видел, что-нибудь знает.

- А как мы объясним ему наш интерес к старому храму?

- Никак. Посулим серебряную монету. Покажет где храм - дадим.

- Да? - Пожевал губу Федор. - А если он потом отправится в свою деревню, протреплется про нас. А муслимские власти возьми и заинтересуйся, - кто и зачем тут ищет старые развалины?

- Не потреплется, - благостно улыбаясь пообещал Окассий. - Заодно и монету обратно возьмем...

- Да ты что! - Отшатнулся Парфений, когда сообразил, о чем говорит другой монах. - Он же невинная душа.

- Значит, воспарит прямо к Господу. - Пожал плечами Окассий. - Всю жизнь пас овец, и сам агнец божий.

- Да ведь это грех!

- На службе святого престола с меня все грехи отпустятся. - Сощурил глаза Окассий. - Главное выполнить приказ папы. Не тревожься, Парфений. Тебе не придется марать руки. Я сам все сделаю. - Монах повернулся к Федору. - Пойдем, спросим?

Федор замялся. Воину к крови не привыкать. Но то в бою... В убийстве селянина чести не было. Но был долг. И он не знал, что ответить на испытывающий взгляд монаха.

- Да что ты будешь делать... - Шикнул он, пытаясь как-то отсрочить ответ Окссию, и чувствуя поднимающееся раздражение. Федор хлопнул себя ладонями по широким штанам, крепко топнул сапогом, и сплюнул. - Это ведь должно быть самое место! Дьявол меня забери!!!

Всяк добрый христианин знает, - нельзя поминать нечистого. Дьявол услышал Федора. Земля под гвардейцем разверзлась, и поглотила его сразу почти до пояса. Федор почувствовал, как кто-то тянет его вниз, в адское пекловище. Руки его тоже провалились, дьявол сдавил их, не давая шевельнуть плечами. От полного исчезновения его спас только рюкзак, который застрял на поверхности, и сдавил лямками плечи.

- Свят-свят! - Завопил с округлившимися глазами Парфений, отступая от Федора, и крестясь с такой скоростью, с какой ветренная мельница крутит своими лопастями.

- Ваде ретро, дьяболис!.. - Испуганным медведем ревел Окассий, пятясь задом и пытаясь загородится зажатым в дрожащей руке нагрудным медальоном с крестом. - Отыди нечистый!..

Пастух внизу услышал вопли, и приложив руку уставился на драму, происходившую на предгорье. Овцы его тревожно заблеяли, и начали разбегаться.

- Господь, ты щит мой... - дребежжащим голосом лепетал Окассий, вертя головой, и уже рвануть подальше отсюда.

- Руку!.. Дайте руку, ироды!.. - Просипел Федор, глядя на пятящихся от него святых отцов.