В голову лезли робкие мысли, мол, вдруг Рик тоже бродит здесь вечерами в надежде встретить меня… Интересно, все влюбленные испытают приступы тотальной наивности или только я?

Но в этот вечер я действительно оказалась на пляже не одна.

— Привет, — уныло поздоровался Герк. — Гуляешь?

— Типа того, — не менее уныло отозвалась я. — Привет.

К собственному ужасу, я только сейчас вспомнила про зеленый туман. Нет, ну надо же, как у меня мозг переклинило на этой влюбленности!

— Как успехи? — спешно спросила я. — Есть какие-нибудь результаты?

Герк издал горький смешок и пробормотал:

— Результаты?.. Эх, Хлоя, таких результатов и врагу не пожелаешь.

Он сел прямо на песок и теперь в мрачной задумчивости смотрел на темнеющую в нескольких шагах от нас водную гладь. Я опустилась на колени рядом с Герком и выжидающе молчала.

Он не заставил себя долго ждать, все так же уныло продолжил:

— Знаешь, в чем проблема нашего общества? Толку от высоких технологий, если мы банально не умеем принимать решения. Наша власть похожа на впадающую в летаргический сон улитку. А ведь иногда надо действовать быстро! Иногда решения должны быть как…как…ну как взмах клинка: точны и молниеносны.

— Герк, да объясни ты мне нормально, что случилось-то, — обеспокоенно спросила я.

— А случилось то, что я нашел средство от зеленого тумана. Да-да, Хлоя, совершенно верно, ты не ослышалась. Противоядие, прививка — называй, как хочешь, но суть в том, что теперь можно обезопасить человечество.

— Но почему ты тогда такой унылый? — не поняла я. — В чем подвох?

— В том, что официально я не ученый, — мрачно отозвался Герк. — В том, что в ведении Сената целые лаборатории именитых докторов наук, которые ни за что не признают, что простой студент добился того, чего они за все это время достигнуть не смогли. Я, конечно, гордый, но тут такая ситуация, что не до личного. Пусть бы пользовались моими открытиями, мне не жалко. Главное, чтобы результат был… А у них одни бюрократические проволочки займут четыре месяца. А нету этих четырех месяцев, совсем нет, максимум один…

— Почему один? — перепугалась я. Мало ли, вдруг Герку удалось выяснить о какой-то грядущей глобальной катастрофе, и жить нам всем осталось лишь месяц.

Друг, наконец-то, не стал ходить вокруг да около. Посмотрел на меня устало и огорошил:

— Потому что есть всего месяц, чтобы спасти тех, кто остался на Листерии.

Я обомлела.

— Их…их еще можно спасти?

— Да, мое противоядие непременно поможет. Но проблема в том, что у всего есть срок. И чем дольше человеческий организм находится под воздействием зеленого тумана, тем меньше вероятность вернуть несчастного в прежнее состояние. По моим расчетом у оставшихся на Листерии в запасе лишь месяц. Потом изменения будут уже необратимы.

Я не смогла усидеть на месте. Вскочила на ноги и теперь нервно вышагивала вдоль кромки воды.

— Так разве в Сенате этого не понимают?

— Да все они понимают, — сердито буркнул Герк, — но спешить они не станут. Сначала мое средство на несколько раз проверят их хваленные ученые, потом надо будет утвердить всю документацию на этот счет, следом традиционная волокита по организации экспедиции. В общем, когда посланцы Сената доберутся до Листерии, спасать там будет уже некого.

— Но неужели ничего нельзя сделать? — растерянно пробормотала я.

Герк молчал не меньше минуты.

— Можно, — наконец, выдал он. — Но во-первых, это противозаконно. А во-вторых, почти не осуществимо.

— Что конкретно?

— Можно отправиться на Листерию. Суть разработанного мною противоядия такова, что его нужно лишь распылить в нижних слоях атмосферы, оно распространиться по планете само и нейтрализует зеленый туман. Звучит просто, да? Но есть одно неподъемное «но». Сенат не даст на это разрешение, пока не пройдут все официальные исследования и бумажные проволочки.

— А если плюнуть на разрешение Сената и отправиться туда самовольно? — тут же предложила я.

— Теоретически просто, конечно. Но практически почти не осуществимо. Там же теперь закрытая зона. Карантин. Все оцеплено автоматической системой слежения, и появись в тех краях без разрешения космолет, к нему тут же рванут перехватчики. Так что до Листерии не добраться.

Я совсем приуныла. Ведь только было обрадовалась, что все может разрешиться таким чудесным образом! Множество людей бы спаслось, и Ормин в том числе. И поступок благой, и меня бы хоть по этому поводу чувство вины мучить перестало. Но я не понаслышке знала, что Сенат и вправду слишком медлителен. А пока они будут разводить свою традиционную волокиту, драгоценное время уйдет.

Я снова села на песок, обхватив колени руками. На несколько минут воцарилась тишина, и вдруг Герк произнес:

— Только один космолет способен обойти автоматическую систему слежения.

— «Ястреб», — выдохнула я, мгновенно догадавшись.

— Да, — Герк кивнул, — только «Ястреб».

— Так, может, стоит поговорить с Риком? — во мне снова вспыхнул энтузиазм.

— Как раз сегодня разговаривал я с твоим распрекрасным Риком, — фыркнул Герк.

— И что он? — опасливо спросила я, хотя уже по одному тону друга можно было сделать безрадостные выводы.

— Он сказал, что не намерен так рисковать. Мол, листерийцев ему, конечно, жаль, но расположение Сената для него куда важнее. Я ж говорил тебе, Астор у Сената на коротком поводке, тут без вариантов.

— Ну неужели нельзя как-то исхитриться? — не унималась я. — Давай найдем какого-нибудь другого астропилота и банально умыкнем «Ястреб»!

— Над этим вариантом я тоже думал. Но, увы, управлять им может исключительно Астор.

Я решительно сжала руки в кулаках.

— Знаешь, Герк, вот как раз таки Рик, как никто другой, обязан полететь на Листерию.

— Ну-ну, ты ему это скажи, — фыркнул Герк.

— И скажу, — тихо пробормотала я. — Непременно скажу. Я все-таки надеюсь, хоть какие-то проблески совести у него есть.

Друг наградил меня крайне скептическим взглядом. Видимо, уж очень сомневался в наличии у Рика совести. И как показали последующие события, Герк оказался очень даже прав.

Как гласит народная мудрость, если тебе необходимо сделать что-то, чего ты крайне не хочешь, то сделай это в первую очередь. Правда, я больше хотела поговорить с Риком, чем нет. Конечно, боялась на фоне этой ненормальной влюбленности его холодности и равнодушия. Но с другой стороны, мне очень хотелось верить, что Рик не такой уж и неисправимый негодяй. И когда следующим утром я отправилась к нему, всю дорогу предвкушала, как он тут же раскается в совершенном злодействе и с радостью согласится отправиться на Листерию вот хоть прямо сейчас. Да, через розовые очки влюбленности все выглядело легко и радужно.

Еще вечером в Сети я вычитала, что «Ястреб» сейчас проходит техническое обслуживание на новом танойском космодроме и, соответственно, если где-то и искать Рика, то именно там. Как вариант, конечно, можно было бы наведаться к нему домой. Но во-первых, я не помнила адреса, ведь туда ехала под действием коктейлей, а обратно малость пришибленная головной болью. А во-вторых, визит к Рику на работу мне все-таки казался более официальным. Я ведь по-прежнему очень боялась показать свои чувства. Даже если он и так о них знает, лучше лишний раз его самодовольные догадки не подтверждать.

До космодрома пришлось добираться почти полтора часа. К тому же водитель нанятого мною аэрокара оказался коренным танойцем и оттого ужасно болтливым. За время пути он успел рассказать мне всю свою жизнь, планы на будущее и рецепт уникального очистителя для всех видов пластика. Так что под конец у меня уже голова гудела, и никогда я еще так не радовалась прибытию на место.

Таноец на своем аэрокаре спешно усвистал, а я огляделась по сторонам. Передо мной высилось то внушительное здание, на фоне которого Рик вчера давал интервью в новостях. Видимо, здесь располагалось Управление. А сам космодром находился чуть дальше. Из-за ограждения с двух сторон здания ничего разглядеть не получалось, но отчетливо слышался шум двигателей.