- Всё в порядке, – повторяешь ты, устраивая телевизор на низком широком подоконнике. – Можем забирать стол.

Как хочешь.

Массивный стол-тумба, кажется, вырезан из цельного куска дерева. Судя по тяжести, дуба. Катится он плохо, приходится тащить. Мы ухватываем его за бока, я велю Юйко придерживать ногой кромку ковра, чтоб не попала под колесики – и после пары рывков придвигаем к кровати.

- Уфф, – оцениваю я результат усилий, – я даже согрелся.

- Разденься, – предлагает Юйко. – У тебя ведь там наверняка футболка?

Вообще да, но… Ладно, в конце концов, все свои.

Решившись, тащу через голову свитер. Хм, определённо, оно того стоило: твой взгляд становится глубже, ты отводишь глаза и всё равно поглядываешь на мою шею. Что, следы остались?

Отбрасываю свитер на дальний угол кровати и начинаю перекладывать продукты с журнального столика на основной:

- Юйко, всё здешнее, как ты хотела.

- Спасибо, – она устраивается на кровати, закручивает волосы: – Сейчас заколю чем-нибудь, чтобы есть не мешали.

- Давай скорей, – я оборачиваюсь на тебя, в задумчивости стоящего около серванта: – Соби, ты сядешь или нет?

- Непременно, – оказывается, ты искал бокалы. И нашёл: вынимаешь с полки три тонко перезванивающихся фужера. – Мы купили шампанское.

- Ага, – Юйко подкалывает наверх завёрнутые волосы. – Надо поднять тост! Мы та-ак давно не виделись!

Чем старше становимся – тем реже пьём что-то алкогольное. Должно быть, метаболизм меняется: европейцы пиво пьют литрами, а мы бутылку вина по году держим. Но сегодня и правда есть повод, а от «Asti Martini» болит разве что кошелек.

- Я же регулярно присылаю наши фотографии! – возражаю я для порядка и протягиваю тебе салфетку, чтобы обернуть бутылке горлышко. Юйко, разом погрустнев, разводит руками:

- Это всё равно не то. – Потом она, видимо, понимает, что сейчас не время, и взбадривается: – Неважно, главное, мы по-прежнему друзья!

- Вот за это и выпьем, – подытоживаешь ты, выбивая пробку и разливая пенящееся вино по торопливо подставленным бокалам: Юйко держит свой, а я оба, и свой и твой. – За встречу, Юйко-тян.

- За встречу, Рицка-кун, Соби-сан! – торопливо откликается она, поднося к губам шампанское. – И чтоб встречаться чаще!

Ты искоса взглядываешь на меня: ждёшь, как среагирую. Я притворяюсь, что не замечаю:

- Давай!

Есть мы начинаем с запечённого мяса, и Юйко немедленно спрашивает, что входит в рецепт, кроме сыра. Я не сразу понимаю, что она о грибах, и чуть не давлюсь от предположения – может, это лягушачьи лапки? Мотаю головой:

- Мы бы их не купили!

- Почему? – удивляется она. – Они хуже мидий?

- Мидии вкусные, – я негодующе щёлкаю палочками, – а лягушачьи лапки – как курица, только мягкая, переваренная!

- О, – Юйко мечтательно поднимает глаза, – надо будет попробовать.

Ну и откуда такой вывод?

Ты взглядываешь мне в лицо – и тут же делаешь вид, что ешь. Будто я не вижу, что забавляешься!

Юйко взахлёб пересказывает старые и новые новости, вспоминает подробности, которых не было в письмах, и постоянно переводит глаза с тебя на меня. Хотя мы на неё тоже почти неотрывно смотрим.

Она летом поступила в Токийский университет наук, «так что я на первом курсе, не то что ты – на третьем!», потом хочет устроиться по специальности в НИИ информатики и биоинформатики, завела собаку, особенного друга и уйму приятелей на курсе. Я смеюсь над расстановкой приоритетов, она отмахивается, не прекращая говорить. Сняла отдельную квартиру, сама оплачивает, потому что подрабатывает в приюте для бездомных животных, у неё есть ЖЖ, который знают все однокурсники «и вы, помнишь, Рицка, я присылала ссылку», а соцсети и встречи одноклассников она игнорирует.

- Ещё бы, – я отпиваю глоток шампанского. – С классом у нас не сложилось.

- Яёи ходит, между прочим, – Юйко тоже берёт бокал. – Но он вообще стал более общительным. А я только к Шинономе-сан изредка заглядываю, и всё.

- И как она там? – я незаметно кошусь на тебя. Ты отложил палочки и тщательно разрезаешь на небольшие кусочки свою порцию мяса.

- А что, нормально, – щёки у Юйко зарумянились, глаза блестят. – Вышла замуж, у неё двое близняшек, им уже по годику. Такие смешные!

Ого. Шинономе-сэнсей вышла замуж? Я перевариваю эту новость почти минуту.

Значит, пережила твой отказ. Она всегда старалась держаться подальше и подолгу бывала сама не своя, когда вы всё-таки сталкивались, даже на родительские дни тебя не вызывала. А теперь у неё семья. Может, потому что мы исчезли?

- Она тебя вспоминала, Рицка-кун, – добавляет Юйко, проглотив волокнистый кусок свинины. – Жалела, что ты раньше закончил. А когда я сказала, что ты уехал с Соби-саном, сэнсей ответила: «Значит, Агацума-сан получил, что хотел». Я не поняла, а она велела не обращать внимания.

Я прекращаю жевать. И глазам холодно становится, надо перестать на Юйко так таращиться.

Сэнсей нас на выпускном видела, конечно. Но в каком смысле «получил, что хотел»? Постановка фразы протяжённость во времени предполагает! Она что, знала? И молчала?!

- Соби-сан, – не дождавшись от меня ответа, переключается на тебя Юйко, – прости, а что она имела в виду?

Я тоже не против выяснить. Прямо сейчас.

Ты пожимаешь плечами:

- Вероятно, то, что я однажды сказал. Что мне нужен только один человек, которому я буду принадлежать, и этот человек Рицка.

- И в каком я был классе? – я очень стараюсь себя не выдать.

- В шестом. Это произошло в первый год нашего знакомства. Когда я впервые встретился с Нацуо и Йоджи.

А я думал, что в курсе всех обстоятельств твоего знакомства с Зеро. И общения с Шинономе-сэнсей тоже. Ты мне должен разговор. Детальный.

Ты едва заметно киваешь.

- Соби-сан, – вмешивается Юйко в наш обмен взглядами, – это то, что ты назвал когда-то… Как же… «Master and servant»?

- В этом роде, – соглашаешься ты спокойно.

Ещё не легче! Всё, с меня довольно. У нас что, вечер разговоров о прошлом? Будто в настоящем обсудить нечего!

- Вовсе нет! – я ударяю кулаком по колену.

Только попробуй сейчас возразить, я не смогу промолчать. Я это определение не выношу, ты же знаешь… Сколько ни твержу себе, что у тебя восприятие изменилось, так и ёкает всякий раз где-то под ложечкой, как ни вспомню. А ты сейчас ещё и подтвердил!

Ну да, ты получил, что хотел. И я тоже. Но ещё раз в этом духе выскажешься, и я тебе не завидую.

- Не сердись, – ты примирительно кладёшь руку мне на локоть. Я её скидываю. – Я лишь имел в виду, что твое мнение для меня по-прежнему самое важное.

- Да, конечно, только это!

- Конечно.

Тебя исключительно присутствие Юйко спасает, ты в курсе? И нечего смотреть с такой искренностью!

Юйко внезапно хохочет, спрятавшись за салфеткой. Я даже вздрагиваю – и наконец отворачиваюсь от тебя. Наверняка она должна помнить, как мы ругались. Ты меня испортил: я дома перестал считаться с тем, что нас могут увидеть или услышать. Иногда друзьям оставалось только зажмуриваться и уши затыкать, ссориться шёпотом я не умею.

Но от наблюдателей я отвык. Давно с тобой не препирался при ком-то третьем: у нас здесь приятельства не настолько близкие, чтоб так открываться.

- Ничего смешного, – я демонстративно возвращаюсь к своей тарелке.

- Если б вы знали, как приятно видеть вас прежними! – Юйко снимает с накрашенных ресниц выступившие слезы. – Рицка-кун, только ты можешь быть таким откровенным! Это настолько здорово!