- Мы победим. Я в тебя верю.

- Слушаюсь, Рицка, – твой голос вибрирует от усталости, чёлка падает в глаза, заставляя щуриться – сломанная рука не действует, а левой ты меня обнимаешь. Со стороны непонятно, что тебя едва ноги держат.

Ничего. Мы выстоим, выстоим!..

Я отвожу с твоего лба спутанные пряди, на секунду прижимаюсь крепче – и отступаю назад.

Ты вновь поднимаешь руку в боевой позиции – атаковать и обороняться. Ты умеешь бить и как правша, и как левша… Но…

Закрываю глаза, ищу, что осталось от силы. Почти ничего, дальше уже здоровье. Ладно, пусть. Настраиваюсь, опять открывая канал. Дома отлежимся, сколько понадобится – пока не восстановлю тебя нормально. А потом меня подлечишь.

Только отбиться бы скорее.

Я не рассматриваю возможность поражения. И тебя заставил вспомнить: мы можем, пока верим, что можем. Ты признался, что тебе не хватало этой веры, и когда она у меня появилась – ликовал. Сам объяснил, что не жалость, а уверенность на ноги поднимает.

Йоджи рассказывает, нас в Горе зовут не «Нелюбимыми», а «Безжалостными». И говорят, я страшнее Сэймэя…

- Атакуй, – я нервно дёргаю кошачьими ушами.

- Погоди! – кричит в ответ Боец девчонок. – Тайм-аут! Хоть полминуты!

У них был уже тайм-аут, а мы свой отвоёвывали!.. Открываю рот сказать «нет» – но ты пожимаешь плечами: пусть. Ошарашенно смотрю тебе в спину: ты рехнулся, что дал согласие?!

Другие пары отвлекаются, чтоб взглянуть на побежденных, и до меня доходит. Их сферы делаются проницаемыми, а ты щёлкаешь пальцами, коротко и резко, высекая сразу несколько иероглифов:

- Температура – ноль, дыханья нет, ночь не прейдёт и утро не наступит!

Двое мальчишек поспешно выставляют защиту, но против твоей скорости она бессмысленна. Боец задыхается – прикрыл Жертву и не успел заслониться. Этих тоже вычёркиваем, Жертва в одиночку мало на что способна…

Ты решаешь подстраховаться, направляешь в их сторону развёрнутую ладонь:

- Оледенейте! Холод, проникни до костей!

Не убиваешь... Но в себя они придут нескоро. Хорошо.

Жертва третьей пары что-то шепчет маленькому Бойцу. Ты резко отворачиваешься от поверженных противников:

- Отвергаю! – заранее, не дожидаясь атаки, но всё равно поздно: сфера разлетается вдребезги, будто от твоего же слова. Две молнии бьют синхронно, вгрызаются оковами в горло и запястья, я не успеваю вдохнуть, исчерна-жёлтый песок дергается к лицу. Кандалы такие, что руку на весу не удержишь, обжигающий лёд, морозный огонь, боль, боль, боль.

Тебя передёргивает, через связь ты, конечно, прекрасно ловишь мои ощущения:

- Разрыв! Освобождение!

- Не выйдет! – насмешливый детский голос прорывается сквозь вату в ушах, как визг. – Попробуй еще!

- Освобождение! – у тебя сбивается концентрация, мне не надо видеть, я чувствую твой испуг… Воздуха, воздуха!..

«Соби!»

Ты не слышишь? Не можешь не слышать…

«Со-би!..»

Мыслеречь в схватке последнее дело, но хуже уже не будет. В ноздри въедается запах опаленных волос, я захожусь кашлем, ты оглядываешься:

- Да?

Верно… тебе сейчас не ответить…

«Не обороняйся, атакуй!» – то ли падаю, то ли лечу, сознание плывет, а мысли чёткие... Когда не пытаешься протолкнуть слова сквозь горло, тон держать легче.

- Но!..

«Я кому сказал?!»

Только возражений сейчас не хватало. Придётся вслух…

Жертва девушек, пошатываясь, встаёт и готова продолжить. И Боец мужской пары тоже поднялся, сейчас произнесёт заклинание… Что – всё? И никого по-настоящему достать не удалось? Да быть не может!

Слепящее солнце, солнечный удар, раскалённые камни… У меня идея… Что ж так поздно…

Я со стоном дотягиваюсь до ошейника, пытаюсь подсунуть под него хотя бы пальцы. Он как ртуть, как эластичный бинт, не оттянешь… Хоть на секунду… Мне надо, чтобы ты справился.

- Соби, – из горла выходит хрип, но ты киваешь: да. – Пустыня… наведёнка!

Ты вновь оглядываешься, в лице изумление – и гнев. Смотришь мне в глаза, потом – секунду – на оковы, и отворачиваешься. Понял?..

- Развейся, морок, как туман при ветре! Прочь миражи! Реальность, проступи!

Твой голос отнимает способность думать, двигаться, сталкивает в беспамятство. Ему невозможно противиться. Чем вернее приказ, чем сильнее эффект, тем больше отдача… Вырублюсь сейчас, как некстати будет… Замучаюсь доказывать, что ты не виноват.

Стоило раньше сообразить, в чем хитрость… Держаться, только держаться, ты не вынесешь один...

Однополые пары и правда развеиваются, а девочка-Боец впервые пугается. Пожалуй, логично, что настоящие противники они – уж очень нестандартные.

Ты парой ударов пригвождаешь её Жертву к земле. Кажется, не только ручными, но и ножными кандалами.

Оковы исчезают. Я неуверенно поднимаюсь на четвереньки, сажусь на пятки и начинаю растирать онемевшую шею. Сдавшаяся девчонка бормочет дрожащим голосом, как нас ненавидит. Потрясает кулачком, говоря, что если бы не распоряжение Омику-сэнсей, ни за что бы не пошла на этот тренинг. И что когда она научится…

Ты вскидываешь руку, не иначе собираясь заткнуть её – и замираешь от моего окрика:

- Нет!

Ты подчиняешься. Отворачиваешься от них, протягиваешь мне ладонь, во взгляде безмерное облегчение:

- Встать сможешь?

- Должен, – я принимаю твою помощь и проверяю, насколько обносит голову. Жить буду. Ты тоже, только домой доберёмся. – Какой ещё тренинг? – обращаюсь к противникам.

- Полностью реалистический, – Жертва кривится от боли в наручниках. Ты ненавидишь ошейники. К тому же они мешают говорить, а ученики Лун, проиграв, словоохотливы. – После боя с вами годовую аттестацию без экзамена засчитывают. Освободите, а?

- Ах вот как, – я осмысливаю услышанное. Выходит, смерть не грозила… наверное. Зато теперь ясно, что от нас не отвяжутся.

Потом подумаю.

Разворачиваюсь к тебе, беру за руку. Ты молча стискиваешь зубы, пока я переплетаю наши пальцы. Крови почти нет, но болью фонит до тошноты. Кость перебита – и, кажется, не в одном месте.

Зажмуриваюсь, концентрируюсь, оживляя Имя. Пусть хоть срастаться начнёт немедленно! Несколько весёлых суток, конечно, так и так гарантировано, но я просто не могу видеть, какой ты измученный. Даже губы в синеву отдают.

- Что ты!.. – ты вздрагиваешь, делаешь попытку отодвинуться, но я тут же ловлю твой взгляд:

- Стой.

- Рицка, – всё-таки отступаешь на шаг, пытаешься отнять руку. Сломанную! – Не надо. У тебя сейчас нет сил.

- Да, и ты ещё мешаешь, – я, наверное, слишком хрипло дышу, потому что ты останавливаешься. Прикрываю глаза, чтоб не отвлекаться на двоящееся зрение, и продолжаю. Со стороны побеждённых доносятся невнятные звуки. Чёрт с ними.

- Их правилам что, вообще не учили? Что можно, чего нельзя? Соби, я тебе говорю, не дёргайся… Пожалуйста.

Болевой фон постепенно гаснет. Скоро можно будет отправиться домой. Ещё немного.

- Отмени Систему, – напоминаю тебе невнятно. Поле тоже ест энергию, а она совсем не бесконечна.

- Прости, – откликаешься ты виновато. – Отмена.

- Что мне всегда нравится, так это простота запуска и выключения, – не хочу, чтоб ты видел мою слабость, и всё равно отчаянно зеваю. – Раз – и уже в нормальном мире, и сейчас… ужинать пойдём.