- Рицка, хватит, – ты решительно отклеиваешь меня, обнимаешь, заворачивая в полы плаща. – Иначе ты потеряешь сознание. Мне уже лучше.

- М-да?

- Честное слово, – ты даже улыбаешься, и у меня сразу кончаются силы. Все. – С этими что делать будем?

Не шататься. Не опускать голову. Не ронять репутации – даже если из-за неё бои с нами стали… тренировками.

Девочка сидит возле своей Жертвы и давится слезами.

- Не уберегла? – спрашиваешь ты спокойно. Почти дружелюбно. – Вы продолжение серии Ноль, я правильно понимаю?

- Да-а, – прерывисто вздыхает она. – Освободите его, пожалуйста! Пожалуйста!

- Значит, Нагиса не остановилась, – констатируешь ты со вздохом. – Так и пробует свои силы в евгенике.

- В генной инженерии, ты хотел сказать, – замечаю я. Собственный голос доносится откуда-то со стороны. – Кем она себя мнит?

- Хм.

Сам знаю. Они там поголовно в боги записываются. А Нагиса Зеро с разницей в возрасте создавать начала… Ну-ну, пусть старается.

- Агацума Соби… Аояги Рицка… – заводит девчонка Нулей в очередной раз. – Не будьте такими злыми!

- По именам нас знает. А как можно себя вести, как нельзя, прочитать забыла.

Ты меня научил говорить обычным тоном и держаться прямо, даже если тела не чувствуешь. Ощущаю лишь, что твои поддерживающие руки смыкаются всё крепче. Наверное, тебе правда легче, раз обеими обнимаешь.

- Они же Зеро, Рицка, – откликаешься ты вполголоса. – В них нет уважения к правилам и этическим нормам.

- Я тебе сколько говорил, что они тоже люди? – не могу больше, прислоняюсь головой к твоей груди. – Правда, вспоминают об этом, когда к стенке припрёшь…

Ты касаешься губами моего кошачьего уха:

- Верно. Ты прав.

- Отпустим, ну их к чёрту. Только в школу не отправляй: нечего силу тратить. Пускай учителя сами ищут и забирают.

- Хорошо.

- Привет Горе, особенно Ритцу! – бросаю я напоследок. Обвиваю хвостом твоё запястье: – Соби, забери нас отсюда.

Ты дышишь мне в волосы, хватка железная:

- Домой?

- А куда еще!..

*

- Рицка. Рицка, – твои уверенные руки вытаскивают меня из сна. – Ты меня слышишь?

- Соби…

- Ты дома. Всё хорошо. Я здесь.

Ты здесь.

Я не открываю глаз и забиваюсь поглубже в твоё объятие:

- Я опять кричал?

- Нет. Я сам проснулся, – ты устраиваешь меня к себе на плечо. – Может быть, ритм твоего дыхания изменился.

- Как ты со мной спишь вообще, – голос не слушается, горло саднит – будто оковы распались минуту назад.

- Замечательно, – отзываешься ты спокойно. – И сейчас мы заснём снова.

- До чего надоело это кино раз за разом видеть, – я украдкой проверяю ресницы. Точно, сырые. Ритм дыхания, значит.

- Какой из фильмов? – уточняешь ты, поправляя подушку.

Кошмаров, затягивающих внутрь, у меня осталось три. Зато самые яркие. И все пережиты вместе.

- Второй, – отвечаю на твой вопрос. – После которого мы «Мохаву» разработали.

- А, – ты дотрагиваешься ладонью до моей щеки. – Ничего. Просто разговор с Юйко тебя взволновал. Спи, всё хорошо.

- Ну да, разумеется.

- Завтра поговорим, – прерываешь ты, прикладывая мне палец к губам. – А сегодня тебе больше ничего не приснится.

- Если можешь отследить… – я поворачиваюсь набок, утыкаюсь лбом тебе в шею.

- Хорошо, – соглашаешься ты серьёзно. – Никаких снов.

То сражение мы потом обсудили детально и превратили в собственную многоходовку. В ней уйма иероглифов: танец отражений, мороки, лопающаяся от жара земля. Ритцу утверждал, что твоя восприимчивость не имеет равных. Это, наверное, единственное, в чём он насчёт тебя оказался прав.

Я вздыхаю, устраивая голову на сгибе твоего локтя:

- Ты тоже спи.

Ты молча киваешь.

«Мохава», пожалуй, худший из боёв, если Возлюбленных не считать. Потому и врезалась так отчётливо, и возвращаюсь я в неё чаще. Вообще нестрашно, что обычно не успеваю досмотреть. То, как мы друг друга восстанавливали, на отдельный сюжет тянет. Неделю на улицу не выбирались, пришлось вызвать Юйко и Нацуо, чтоб в доме хоть какая-то еда возникла и незваных гостей в случае чего ждала тёплая встреча. Йоджи к Бойцу являлся по несколько раз в день, чаще не мог, и только за голову хватался, на меня глядя. Будто выбор был! Ещё легко отделался – подумаешь, гастрит. Зато руку тебе залечил чисто, она даже на перепады погоды о себе не напоминает. Ты ею кисть держишь.

Друзья почти жили на кухне, периодически сменяясь, а мы спали большую часть времени, я у тебя под боком, ты – меня притиснув. Юйко варила куриный бульон, заставляла пить, когда в себя приходили… Я иногда слышал, как они с Нацуо на кухне разговаривали. Юйко уже в курсе была, что Зеро такие же как мы.

Зато выучились новой технике. Ещё вопрос, кому Лунные тренинги боком вышли.

Третья часть завершилась невозможной удачей, и попадая туда, я даже в худшие секунды помню – лишь в этом кошмаре – что мы справимся. А вот первая…

Ты знаешь, о чём мои сны. Потому и именуешь их цифрами, и я за тобой. Хронологически выстроенное прошлое.

Только прошлое, напоминаешь мне раз за разом, будто это убережёт от повторения.

И всё равно… Я не кричу, когда оказываюсь в «первом фильме», никогда его с тобой не обсуждаю. Хватает назвать номер, и ты потом с утра беспокойно следишь за мной, отворачиваясь, едва замечаю. Прошлое, повторяю тебе как мантру, активируя Имя. Только прошлое, помнишь.

А теперь того и гляди прорежется настоящее.

Если Яёи правда протрепался… Посмотрим.

Ты обещал, что сегодня снов больше не будет. Очень надеюсь, одного за ночь вполне достаточно. Закрываю глаза – и засыпаю, положив ладонь на твоё солнечное сплетение.

*

Когда я открываю глаза в следующий раз, с кухни доносится неизменная, как будильник, «Mea Culpa». Постель с твоей стороны уже остыла. Давно встал? Наверное, варишь нам какао и кофе – если бы читал, музыки бы не было. Или хочешь разбудить меня пораньше? Хотя всё равно уже полдень, пожалуй.

Я протяжно зеваю и сажусь. В теле ноет каждая жилка, чтобы выпрямиться, приходится приложить усилие. Ну да, воскресное утро, только я привык, что эта усталость легче ощущается. Радостнее.

Ворс ковра щекочет босые ступни, вставать нет никакого желания. Может, позвать тебя и позавтракать в постели? Ты обычно сообщаешь, что крошки я буду вытряхивать сам, а потом принимаешь приглашение так быстро, будто я могу передумать.

Мы вчера меньше времени вдвоём провели, чем рассчитывали. Идея выходить в люди ещё и сегодня вызывает оскомину, но обещание Юйко надо сдержать. И потом, я хочу её увидеть, и ты наверняка тоже. Надо только закруглиться не в десять вечера, как вчера, а пораньше.

- Соби, – зову шёпотом. Даже если в магазин вышел, услышишь. – Ты где?

- Дома, – ты возникаешь на пороге, в руке всё-таки заложенная пальцем книга. – Доброе утро. Извини, я зачитался.

- Всё нормально. Давно ты там?

- Час, – ты внимательно смотришь, как я тру заспанное лицо. – Выпил первую чашку кофе и жду тебя, чтобы выпить вторую. Сварить какао?

- Угу. – Я всматриваюсь в тебя, а ты переводишь взгляд на мою пижамную кофту.

- Что хочешь на завтрак? – уточняешь нейтральным тоном. Я хмыкаю: кого из нас провести хочешь?

Ты тревожишься. Надо только разобраться, о чём: о вчерашнем открытии или о моём кошмаре. Если о кошмаре, то снился и забылся. А если о вчерашнем… Проехали. Начинать утро с обсуждения не будем: не о чем говорить без конкретики.

Я, кажется, принял решение. Сам не знал, пока не понял, что страха нет.