Когда Кэйтлинн пришла в себя, в комнате было светло. На этот раз она намного дольше оставалась в сознании – ранее, девушка приходила в себя всего на несколько секунд. Когда рядом с ней раздался шорох, она лежала с закрытыми глазами, размышляя о том, насколько сильно её ранили, и, где она, собственно, оказалась. Приоткрыв один глаз, Линн увидела пожилого мужчину, расположившегося на стуле, рядом с ней – том самом, на котором ранее сидела та дружелюбная женщина.

Линн видела её иногда, когда просыпалась, крича от боли. Она не хотела просыпаться, но именно голос женщины будил её, успокаивая своими нежными интонациями. Не имея понятия, о чём та говорила, Кэйтлинн вновь проваливалась в сон, едва ли гостья брала её за руку. Она понимала, что ей давали что–то от боли, и что бы это ни было – оно очень помогало. Тем временем, мужчина прочистил горло, и девушка подняла на него взгляд.

– Здесь ты в безопасности. Мы, с моей парой, заботимся о тебе уже около десяти дней. Я не знаю, как долго ты была у тех людей, но здесь ты в безопасности. – Его голос был похож на грудной рокот. – Ты можешь сказать мне, кто ты?

– Линн, – девушка сглотнула, чтобы попробовать ещё раз. – Кэйтлинн МакКрэй. Но мне нравится, когда меня называют «Линн». Где я?

Было больно, но не так, как ранее, и МакКрэй начала осматривать собственное тело. Мужчина подался вперёд, взяв стакан с соломинкой. Он предложил ей его, но девушка лишь отвернула голову, и гостю не оставалось ничего иного, кроме, как поставить его обратно на тумбочку.

– Я Джордж Боуэн, и моя жена – Коррин Боуэн – заботились о тебе всё это время. Ты в доме нашего сына. В доме моего второго сына. Уокер был твоим лечащим врачом. – Он с улыбкой откинулся на спинку стула. – Тебе очень повезло, что мы нашли тебя. Те мужчины могли причинить тебе вред.

Они и причинили, но Линн промолчала об этом. Ей нужно уходить отсюда, нужно найти тех мудаков и самостоятельно наказать их. Стоило ей приподняться, как боль в бедре дала о себе знать. И мужчина не оставил это незамеченным:

– Мой сын вытащил пули. Их было три. И раны на твоей спине тоже заживают. Пришлось зашить пару из них, но он сказал: рубцов почти не останется. – Когда зазвонил небольшой сотовый телефон, Джордж поднял его, быстро ответив кому-то на том конце: – Да, сейчас она в сознании… Нет, я не верю в то, что она сможет сделать это сейчас… Знаю, что ты сказал, Хан, но это не твой дом, а он вправе оставаться здесь с кем захочет и когда захочет… Ты сделаешь это.

Джордж сбросил звонок, а Линн вновь попыталась сесть. Мужчина встал на ноги, но, впрочем, не сделал и попытки, чтобы помочь ей. И тем лучше: он был стар, но что-то подсказывало Кэйтлинн, при желании, мистер Боуэн с лёгкостью мог бы поднять её. Когда её старания всё же увенчались успехом, кожу МакКрэй покрыла болезненная испарина от сильной боли, сковавшей её тело. В этот момент дверь открылась, и они с Джорджем вдвоём посмотрели на пришедшего.

Человек, застывший в проходе, не был большим – «огромный» больше подходило к его описанию. Когда он подкрался к кровати – Кэйтлинн не могла бы назвать это как–то иначе, – девушка съёжилась. Но новопришедший не приблизился больше ни на миллиметр.

– Я не причиню тебе вреда.

Услышав его голос, Линн вздрогнула, натягивая покрывало по самые плечи. И даже это крошечное движение далось ей с трудом.

– Я только хотел проверить тебя, прежде чем уйду в больницу к другому пациенту.

– Она только проснулась, Уокер. Подойди и представься. К слову, это – Кэйтлинн МакКрэй. Ох, ей нравится, когда её зовут Линн. – Молодой мужчина выглядел свирепо, стоило ей бросить взгляд на Джорджа. И её удивил его лающий смех. – Ты не испугаешь меня таким взглядом, молодой человек. Я твой отец. Подойди и поговори с ней, а мне стоит сообщить твоей матери, что девушка пришла в себя.

Джордж поднялся на ноги и направился к двери, но остановился, подтолкнув сына в её сторону. Возможно, Линн и подумала бы, что это смешно, если бы боялась пришедшего чуть меньше. Тот, кого Джордж назвал Уокером, лишь молча присел на опустевший стул. И, стоило ему потянуться к её руке, Кэйтлинн не удержалась от того, чтобы спрятать её под покрывало.

– Мне нужно проверить твой пульс. Пожалуйста.

Девушка смутилась, когда всё же протянув руку Уокеру, заметила насколько та дрожит. Боуэн-младший мягко подтолкнул Кэйтлинн устроиться пониже на кровати, и ей не оставалось ничего другого, кроме как подчиниться ему – она просто была не в состоянии противостоять чему-либо.

– Пульс немного ускорен, но, я бы предположил, что это из-за того, что ты злишься.

Кэйтлинн отдёрнула руку, вновь спрятав её под покрывалом. Она устала, и всё, что ей хотелось – чтобы Уокер сказал, всё что хотел и оставил её в покое. Осмотрев комнату в поисках собственной одежды, девушка не удержалась от того, чтобы вновь посмотреть на гостя, услышав его смешок.

– Ты не в лучшей форме, чтобы уйти прямо сейчас, если ты рассчитываешь на это. Я вытащил осколки от пули из твоей ноги, но за раной нужно будет ухаживать ещё несколько дней. А так же, рана на твоём плече тоже заживает хорошо, но, опять же, тебе стоит поберечь себя, иначе швы могут разойтись. Кто те мужчины, что преследовали тебя?

Столь быстрая смена темы удивила её, но Кэйтлинн знала, что в таком случае лучше дать односложный ответ на этот вопрос. Её учили быть осторожной с такими уловками. Желая рассмотреть собственные увечья, девушка откинула покрывало. Уокер вновь рассмеялся, но на этот раз МакКрэй оставила это без внимания.

– Когда я смогу ходить? – Кэйтлинн бросила взгляд на дверь, раздумывая о том, каких усилий ей будет стоить добраться до неё. – Мне есть куда… Почему я не в больнице?

– Я решил, что безопаснее для всех нас будет, если ты останешься здесь. И не уйдёшь отсюда, пока я не позволю.

Линн подняла брови в ответ на это. Он смеётся над ней – и это действует ей на нервы. Откинувшись на спину, девушка прикрыла глаза, не желая продолжать этот разговор.

Уокер наблюдал за своей парой, пока та не уснула. Он знал, что ей больно, но намеренно не дал обезболивающего. Девушке хватит упрямства встать с постели, и испортить всю его работу прежде, чем боль поставит её на колени. Поднявшись на ноги, мужчина убрал с её лица прядь волос.

Когда её привезли в его дом, мать помогла привести девушку в порядок. На её лице остались следы побоев, но и остальные части тела были в ненамного лучшем состоянии. Рёбра были не сломаны, но на них был сильный ушиб, а кожа Кэйтлинн была сплошь покрыта синяками. Её ноги были усеяны длинными широкими царапинами, а руки все были в многочисленных порезах и ссадинах. Взглянув на следы, на её тонких запястьях, Уокер пришёл в ярость.

Её избили – достаточно было просто посмотреть на спину. Они использовали кнут, или же ремень – но, что бы это ни было, это оставило следы на её нежной коже. Уокеру пришлось зашивать некоторые из порезов, в том числе и две раны вдоль её груди.

Ему было любопытно взглянуть на её лицо. Из-за того, что даже её глаза были опухшими, ни он, ни его мама ничего не могли сказать о внешности Кэйтлинн МакКрэй. Левый глаз девушки был повреждён настолько, что оказался залит кровью. Но теперь Боуэн мог видеть, что глаза его пары были прекрасного синего оттенка.

И сама Линн была прекрасной. Крошечный дерзкий носик, высокие скулы, полные сочные губы, которые ему так сильно хотелось поцеловать. Отеки сошли, показав женщину, на которую ему бы хотелось смотреть до конца жизни. Уокер откинулся назад на спинку стула, раздумывая о ней и их возможных отношениях. Всё в ней заставляло его желать раздеться, присоединиться к ней в постели, и никогда не покидать.

Хан, фактически, не запрещал этого, но очень настаивал на том, что не хочет, чтобы девушка задержалась здесь дольше нужного. Уокер мог его понять – старший брат был их лидером. Но ни Хан, ни все остальные, за исключением его отца и матери, не знали того, что Кэйтлинн его пара. И мужчина сильно сомневался, что его старший брат мог бы изменить своё решение.