– Когда эта девушка уедет?

Он не обмолвился и словом о том, почему пришёл. Уокер промолчал, но вот у Дилана было что сказать:

– Какое тебе до этого дело? Она не причинит тебе вреда, и она, конечно же, не мешается у тебя под ногами. И, насколько заметил, она нравится маме с папой. – Дилан фыркнул. – Безусловно, они не ненавидят каждого человека, с которым встречаются, в отличие от тебя.

Хану хотелось ударить парня, но у него и без этого хватало проблем. Он посмотрел на Уокера, не обратив никакого внимания на младшего брата – Боуэн решил просто игнорировать его.

– Она уйдёт только тогда, когда я разрешу. Отвалите на хрен, это не должно волновать вас. – Дилан начал что–то говорить, но Уокер взглядом остановил его. – Тебе не понравится это, но единственный кто должен будет сейчас уйти – ты. Я не отпущу её, пока она не выздоровеет.

– Что происходит? – Он перевёл взгляд с Дилана на Уокера, и обратно. – Что ты знаешь о ней такого, что скрываешь это от меня? Она чёртов репортёр, не так ли? Проклятье, Уокер, одного раза нам было мало?

– По сути, я не знаю, чем она зарабатывает на жизнь. Даже её имя сказала мне не она сама, а папа. – Он отметил, что даже не сказал Хану о том, что знал. Прежде, чем он успел переспросить, вмешался Дилан:

– Ты, может, и не можешь ему сказать, но у меня нет с этим никаких грёбанных проблем: она его пара.

Хан отшатнулся, уставившись на парней. Уокер сказал что–то Дилану, но мужчина был не в состоянии разобрать это. Весь его мир в одночасье рухнул.

Следующим утром Линн проснулась настолько измотанной, что едва ли могла пошевелить и рукой. Ногу сводило от боли, но она не собиралась останавливаться. «Без боли нет результата» – вот что девушка твердила себе, совершая всё новую, и новую попытку встать с кровати. Но едва ли ей это удалось, девушка закричала, не сдерживая слёз, и, буквально, спустя несколько мгновений дверь в комнату открылась с грохотом.

– Что, чёрт возьми, здесь происходит? – Уокер остановился прямо перед Кэйтлинн, а единственным клочком одежды на его теле были чёртовы боксёры. И, к слову, у него было самое прекрасное тело, которое ей только приходилось видеть. – На тебя кто–то напал?

– Убирайся, – Линн ненавидела, что её голос звучал так сдавленно, но вновь упрямо указала на дверь: – Я сказала тебе вчера, что не хочу тебя видеть… Какого хрена ты творишь?

Мужчина снял с неё одеяло, откинув в сторону. Она бросила взгляд вниз, на пропитанный кровью бинт, попытавшись дотянуться к одеялу и натянуть его обратно, но мужчина лишь вырвал одеяло из ослабевших пальцев Линн, откинув его на пол.

– Что ты творишь? Твои раны вновь открылись. Теперь мне придётся позаботиться о последствиях твоего самоуправства.

Она старалась не пялиться на его тело, но, Господи, Уокер не оставил ей выбора. Даже, несмотря на боль, пронзившую тело, Линн хотела, чтобы он снял тот несчастный клочок одежды, и присоединился к ней в постели. И внезапно мужчина замер, уставившись на неё.

Он выглядел… единственное, что пришло ей на ум, чтобы описать его – жаждущим. Поддавшись импульсу, Линн потянулась к подушке около неё, и прикрылась ею. Пара замерла на несколько мгновений, но когда мужчина приблизился к ней, Кэйтлинн сжалась, словно ждала, что он ударит её.

– Ты знаешь, что творит со мной твой запах? – Уокер возвышался над ней, и девушка не могла не отметить, насколько твёрдым выглядел его член, скрытый за тканью плавок. – Кэйтлинн, если ты хочешь, чтобы я присоединился к тебе, невзирая на возможную боль… Тебе лучше сказать хоть что–то.

Она подумала о тысяче способов сказать «да», но только отрицательно покачала головой. Мужчина отступил на шаг назад, затем ещё на один, прежде чем глубоко вдохнуть. И, похоже, его член был полностью согласен с ней по поводу того, чтобы он составил ей компанию в постели.

– Я хочу уехать. Сегодня. Сейчас. – Уокер никак не отреагировал на это, поэтому девушка попыталась во второй раз: – Я хочу вернуться домой, и хочу, нет, требую, чтобы ты вытащил из меня эту штуку, чтобы я могла уйти.

– И, как ты думаешь, что произойдёт, когда ты уедешь? Думаешь, кто–то поможет тебе, в случае чего? Как ты прокормишь себя? Как будешь двигаться без посторонней помощи?

Она посмотрела на него.

– В меня стреляли и раньше, я могу о себе позаботиться. Мне не нужно, чтобы кто–то присматривал за мной.

Он выглядел шокированным. И Линн не была уверена - это из–за её тона или того факта, что у неё уже были пулевые ранения. На этот раз Уокер приблизился к ней вплотную.

– Кто ты?

Девушка отвела взгляд. Так или иначе, она знала, он поймёт, попытайся она солгать.

– Чем ты занимаешься, раз оказалась втянута в ту передрягу, из которой мы тебя вытащили?

Потребность ответить была почти подавляющей. МакКрэй снова посмотрела на него, нахмурившись.

– Ничем. Когда ты нашёл меня… Это было из–за того, что я была добрым Самаритянином. Сомневаюсь, что когда–то наступлю на те же грабли.

Уокер опустился на колени, и когда она попыталась отвести взгляд, он повернул её за подбородок к себе. Мужчина смотрел на неё с такой силой, что она чувствовала этот взгляд всем своим телом. Когда его глаза остановились на её рте, девушка не удержала себя, чтобы не облизнуть губы. И, сорвавшийся с его губ стон, заставил её почувствовать то, что девушка никогда раньше не испытывала.

– Я хочу поцеловать тебя, Кэйтлинн. – Не задумываясь о том, какие последствия это могло иметь для каждого из них, Линн подалась к нему вперёд. – Кэйтлинн.

Первое несмелое прикосновение губ. Но не второе. Его рука легла на затылок девушки, когда Уокер всосал в рот её нижнюю губу. На этот раз она не смогла сдержать стон – всё её естество требовало большего. Но Боуэн отстранился, и Кэйтлинн изумлённо взглянула на него.

– Как бы мне хотелось довести это до конца, но боюсь, ты не готова. – Уокер ещё раз поцеловал её, но на этот раз гораздо дольше, языком проникая в её рот. Но мужчина был вынужден отстраниться. – Господи, мне так хотелось бы войти в тебя настолько глубоко…

Дверь резко открылась, и Хан замер на пороге. Линн не знала, зачем он пришёл, но, буквально, через секунду он налетел на Уокера. Казалось бы, если их не остановить, парни были готовы убить друг друга. Кто–то из них мог вполне серьёзно пострадать. МакКрэй потянулась к ближайшей вещи, к которой вообще могла дотянуться, и сжала её в руке, выжидая момент, чтобы использовать.

Поток воды пролетел едва ли не через всю комнату. Целью Линн было облить их обоих, но достать она смогла только Хана. И когда кувшин разбился о его голову, мужчина с глухим стоном упал на пол. Уокер обернулся к ней. Он тяжело дышал и выглядел… она не знала, что в нём было особенного, но он казался больше.

– Ты в порядке? – спросил он, но Кэйтлинн только кивнула в ответ. –Хорошо. Не двигайся с этого места. Мне нужно помочь ему, но не хочу, чтобы ты порезалась.

Его голос был спокоен. Она не знала, как отреагировать на это, потому просто снова кивнула. Взглянув на Хана, когда Уокер вышел из комнаты, девушка опустила ноги на пол, в попытке подняться. Ей нужно вытащить свою задницу отсюда. Эти люди были безумными.

С первым шагом, наступив на травмированную ногу, она едва смогла сделать вдох. Линн споткнулась, зацепившись о трубку катетера. МакКрэй остановилась, сосчитав до десяти, перенесла вес на свою ногу. Когда девушка приблизилась к ванне – ей стало легче...

Она покрылась испариной, но упрямо двигалась дальше, зная, что ей нужно преодолеть это. Но прежде, чем она смогла закрыть за собой дверь, чьи–то руки подхватили её, удерживая, пока Линн не прекратила попыток вырваться.

– Не делай себе больно. Это я. – Она впилась раздражённым взглядом в Уокера, но мужчина только рассмеялся в ответ. – Ты – дикая кошка, не так ли? Я думал, что сказал тебе не двигаться.

– Я не собачонка, чтобы повиноваться мужчинам с шовинистскими замашками. Отпусти меня. – Он поступил наоборот, отнеся её к кровати. – Я уйду прежде, чем он очнётся. Он не будет счастлив, когда придёт в себя, а я всё ещё буду здесь. И вполне уверена, что он возненавидел меня с того момента, как впервые увидел.