– О, просто Джим наткнулся на Картера в магазине. Он покупал презервативы – причем экстра-маленькие. Кто бы мог подумать, что их выпускают и детских размеров.

– Ха-ха, очень смешно, – с сарказмом ответила я. – Кстати о гигантских вагинах. Что-то в последнее время ты перестала случайно набирать меня во время секса. Неужели Джим приостановил вылазки в твою бездонную впадину?

Тут ко мне в спальню зашел Гэвин – с рюкзачком с героями из «Истории игрушек» за спиной. Перспектива ночевки дома у Картера привела его в такое радостное возбуждение, что он уперся и сказал, что соберет свои вещи сам. Я, правда, заглянула в рюкзак одним глазком, когда он отвлекся, а то в прошлый раз, собираясь к отцу, он взял с собой только грязный носок, восемь плюшевых игрушек и пластмассовую вилку.

– Лиз, мне пора. Пришел твой крестник, а мне нужно закончить собирать вещи, – сказала я, когда Гэвин начал прыгать у меня на кровати.

Я щелкнула пальцами и указала на кровать. Он немедленно поджал коленки и приземлился на задницу.

– Не забудь захватить с собой детский бенадрил41 и рулон скотча, если не хочешь услышать вопль «Мамочка!», когда в тебе будет пенис. Это совершенно не возбуждает, сколько бы Картер не утверждал обратное. Никогда. Уж поверь.

Только этого мне сейчас не хватало – представлять, как Джим, вспахивая Лиз, кричит «Мамочка!». Поспешив отключиться, я достала из второго ящика красный лифчик и трусики, которые Лиз подарила мне два года назад по случаю устроенного ею же для меня свидания вслепую. Кавалер, которого она мне нашла, явился на целый час раньше и спросил, не могли бы мы сразу приступить к делу, чтобы он мог поскорее уйти. Очевидно, ему было нужно успеть до прихода матери убраться у себя в комнате и, пока она не заметила, вернуть ей ее машину. В общем, излишне говорить, что этикетки на этом красном белье остались в целости и сохранности.

Не обращая внимания на Гэвина, который, сидя на кровати, глазел на мое отражение в зеркале, я втиснулась в лифчик. Я уже давно поняла, что с маленьким ребенком про уединение можно забыть. Если, переодеваясь при нем, прикрываться или прятаться за дверью шкафа, это лишь сделает его еще более любопытным. И под «любопытным» я имею в виду «доставучим». Лучше всего спокойно заниматься своими делами, а если возникнут вопросы, то я, как положено взрослому рассудительному человеку, легко с ними справлюсь. В теории.

– Мам, ты надеваешь на себя сиськи? – спросил Гэвин.

Качая головой, я рассмеялась.

– Наверное, можно и так сказать, раз уж мой лифчик почти целиком состоит из подкладок.

Подняв лямки на плечи, я повернулась к нему лицом и взяла лежащие в ногах кровати джинсы.

– Мам, а что это за красные штуковинки? – спросил он.

– Какие еще красные штуковинки? – рассеянно проговорила я и, натянув джинсы, уставилась на разложенные на кровати четыре блузки, из которых мне предстояло выбрать одну.

– Которые у тебя на сиськах.

Я закрыла глаза и опустила голову.

Итак. Вот он, мой шанс проявить себя взрослым человеком. Гэвин задал рациональный вопрос, значит я должна дать ему рациональный ответ. Верно? Но ему только четыре. В каком возрасте ребенку положено узнать слово «соски»? Стоит ли быть с ним честной или лучше что-то придумать? Через несколько месяцев он пойдет в детский сад. Что, если дети там заговорят о пустышках или увидят котенка, сосущего у своей матери молочко? Если что-то придумать, то мой ребенок обязательно скажет:

– Не-а. Моя мамочка сказала, они называются «дудони» и нужны просто для украшения.

Моего сына поднимут на смех, и у него на всю жизнь останется травма. Я практически услышала, как Роберт Де Ниро говорит у меня в голове: «У меня тоже есть дудони, Грег, может подоишь меня?»

– Они называются «соски», Гэвин.

Честность – вот лучшая политика.

Несколько минут он сидел и молчал, а я мысленно похлопывала себя по спине за то, что проявила себя хорошей матерью и смогла быть со своим сыном честной.

– Соски, – повторил он тихо.

Я кивнула, гордая тем, что он нормально воспринял это взрослое слово. Лично мне до сих пор снились кошмары, потому что, пока я росла, мой папа называл вагину «прудонькой».

– Соски, соски, соски! Какое смешное слово!

Черт. Все-таки я слишком рано решила быть честной.

Он соскочил с кровати и выбежал из комнаты, во все горло распевая детскую песенку, но заменяя все до единого слова на «соски».

Глава 17

Скотч для победы

«Троянец», «Дюрекс», «Красивая жизнь», «Троянец Магнум» (о да, то что надо для моего метрового члена), «Инструмент», «Ярче» и «Лихой ездок».

«Лихой ездок»? Серьезно? Почему не сразу «Отымей ее жестко»?

Я стоял в магазине в секции «Планирование семьи» и пытался решить, какая марка презервативов эффектнее. Планирование семьи… я вас умоляю. Много ли народу приходит сюда с этой целью? Наоборот, они приходят сюда затем, чтобы ИЗБЕЖАТЬ планирования семьи.

«Троянец» отпадал, потому что всякий раз, когда я открывал упаковку этих презервативов, в ушах у меня начинал звучать их дурацкий рекламный джингл, а перед глазами появлялся мужик на лошади. «Дюрекс» напоминал мне о «Тампаксе», который в свою очередь напоминал о тампонах, затем я вспоминал о месячных, а затем мне хотелось стошнить. Презервативы «Красивая жизнь» ассоциировались у меня с икрой и Робином Личем. Но в рыбьих яйцах – как и в Робине Личе – ничего сексуального не было.

Покупать «Троянца Магнум», чтобы выставить себя в спальне конченным идиотом в стиле Грязного Гарри, я тоже не собирался. «Ну что, думаешь, свезет тебе сегодня увидеть мой гигантский пенис?»

Вряд ли Клэр благосклонно отнесется к тому, если перед тем, как заняться с ней сексом, я выдам такой вопрос.

«Инструмент» нагонял скуку – как инструментальная музыка, Джон Теш42 и прочая подобная хренотень. Не дело, если людей во время секса с тобой начинает клонить в сон.

«Лихой ездок» был распродан, и мне не оставалось ничего другого, кроме как остановить выбор на «Ярче». Так же называлась и одна порностудия, а все, что мне хотелось проделать с Клэр, совершенно точно могло присутствовать в порно. Хотя, наверное, лучше подождать несколько недель перед тем, как нарядиться курьером и доставить свою большую посылку похотливой домохозяйке, нагнувшейся над кухонной мойкой.

Я выбрал объемную пачку на сорок восемь штук, к которой прилагался бесплатный разогревающий гель и виброкольцо на член, и забросил все это в тележку. Виброкольцо немного пугало, как и сама мысль о том, что около моих яиц будет что-то вибрировать. Вдруг случится короткое замыкание? Большим Огненным Яйцам не место в спальне. А запах паленых лобковых волос совершенно точно убьет настроение.

– Не нервничай. Уверен, Клэр даже не заметит, насколько крохотная у тебя свистулька.

Я оглянулся и увидел Джима – с ухмылкой на физиономии и коробкой тампонов в руке.

– Очень смешно, придурок. Вижу, на этой неделе у тебя горит красный свет. Не забудь запастись мидолом и диском с «Языком нежности», чтобы как следует прорыдаться, – язвительно отпарировал я.

– Эй, «Язык нежности» – это прекрасная, трогательная история о взаимоотношениях матери и дочери. Черта ради, прояви немного уважения к Ширли Маклейн и Дебре Уингер. В конце концов, этот фильм получил пять «Оскаров»…

– Господи, Нэнси, спокойно. Лиз вообще в курсе, что ты на сегодня одолжил у нее вагину? – спросил я с притворным ужасом, а Джим улыбнулся.

– Сделаю вид, что ничего не слышал, потому что если я передам твои слова Лиз, то ты, чувак, останешься без яиц.

Он не преувеличивал. Лиз была бульдогом с коровьим бешенством, и дорогу ей было лучше не переходить.

– Поскольку я застукал тебя у прилавка с презервативами, а Клэр мне все равно что сестра, то я, похоже, должен сказать тебе пару слов. – Он раздвинул стоящие на соседней полке бутылочки смазки, чтобы можно было положить туда коробку с тампонами, и скрестил руки на груди.

Я кивнул.

– Ради бога.

– Ты мне нравишься, Картер, но с Клер я познакомился раньше, плюс я обручен с ее лучшей подругой, и по законам цыпочек это значит, что она должна нравиться мне больше тебя. Я чувствую необходимость привести несколько великих цитат, дабы прояснить ситуацию, в которой мы оказались.

Он сделал паузу, а я облокотился о ручку тележки и начал ждать, когда он продолжит.

– Не дразни быка, молодой человек, и не попадешь к нему на рога. Если хочешь подраться, то вот они, мои Джек Джонсон и Том О’Лири. Я доберусь до тебя, душечка, и до твоего песика тоже! Я выковыряю тебе глаза и отымею прямиком в череп43! Я был впечатлен.

– «Цельнометаллическая оболочка»?

– Ага.

– Мощно, – ответил я.

Джим развернулся и подхватил с полки тампоны.

– Ну, тогда ладно. Моя миссия выполнена. Мне надо купить еще кое-что, так что поговорим позже.

***

За последующие полтора часа я успел навести в квартире порядок, поменять постельное белье у себя в спальне, постелить Гэвину в соседней комнате и разложить там все купленные на неделе подарки. Перебор? Возможно, но за четыре года я и так пропустил достаточно дней рождений, Новых годов, дней Святого Валентина, весенних субботников, воскресений и прочих дней, когда я мог что-нибудь подарить ему. Мне еще долго предстояло наверстывать упущенное.

Сегодня мой сын ночует у меня дома.

Мне хотелось прыгать как маленькой девочке и хлопать в ладоши. Я с волнением представлял, как мы устроимся с ним, одетым в пижамку, на диване и будем вместе смотреть припасенный мной мультик. Как вечером я уложу его в кроватку и подоткну одеяло, а утром накормлю его завтраком. Я хотел прожить все, из чего состоял его день. Я хотел слушать его смех, его болтовню и наблюдать за тем, как он ведет себя с Клэр.

Клэр.

Прекрасная, умная, смешная, сексуальная Клэр, которая сегодня тоже будет ночевать у меня дома. Мне не терпелось проснуться с ней рядом. Пять лет назад у нас не получилось проснуться вместе, и на сей раз я не собирался упускать это ощущение. Я хотел, чтобы ее лицо, освещенное лучами восходящего солнца, было первым, что я увижу утром, а ее тело, свернувшееся калачиком рядом с моим, – первым, что я почувствую. Но больше всего я хотел все время до последней секунды быть трезвым, чтобы алкогольный туман не отнял у нас эту ночь.