Взгляд усталого командора прояснился и, подавшись вперед, он уже прямо взглянул на Престона:

— Более того, заргаты отлично знают основную сеть наших сайлан-маяков и обладают сведениями о расположении большинства военных баз и производств. Первая волна их штурмовых кораблей ударила по ним, а уже вторая ринулась к административным центрам в системе Глизе. Потеснить головоногих удалось не сразу, поэтому досталось и Новой Земле. Поговаривают, что октопоиды для связи между своими судами пользуются услугами телепатов, а для сбора информации используют людей, захваченных в плен еще до войны и нашпигованных биочипами, невыявляемыми сканерами. Посредством чипов они управляют их действиями…

— Ерунда! — перебил Брюнеля Престон. — Они могли найти шпионов среди шшарков-рептилоидов и банши, активно торгующих с нами. Торговцы — идеальный источник информации.

Брюнель задумчиво потер небритый подбородок:

— Да, корабли банши, а также их поселения и производственные комплексы на территории Земной Федерации «осьминоги» не трогают. Но именно поэтому большой части мирного населения подвергшихся бомбардировкам городов удалось спастись, укрывшись там. Банши в предоставлении помощи не отказывают. К тому же известно, что премьер Файнберг сумел с ними наладить весьма дружественные отношения. Имея увесистый пакет правительственных льгот, «зеленомордые» наладили множество совместных предприятий и разработок, сбили безработицу среди людей. И банши — гуманоиды, в конце концов.

— Это ничего не значит, командор, — сузил глаза Престон. — Вы забыли, что мы с ними уже два раза воевали. Первая война унесла миллионы жизней, а последний конфликт с десятками тысяч жертв случился всего лишь восемь лет назад. Вся эта «дружба» может быть лишь маскировкой.

— Вам, конечно, виднее, капитан, — растянул губы в усмешке Брюнель. — Но если вы правы и Баншийский Союз объединится с Заргатонской Империей, то нам конец.

— Да и шшаркам-рептилоидам становится тесновато в системе Бетельгейзе, — добавил Стивенс и мысленно продолжил: «А контролируемые людьми огромные участки космоса насыщены мирами, пригодными для заселения».

В кабинете повисло тягостное молчание.

— Заткните этот бубнеж! Слышать больше не могу про эту природу! — запустил ботинок в экран телевизора под потолком четырехместного тюремного бокса Буба Куржич — жилистый брюнет, покрытый с ног до головы наколками. Профессиональный вор попал на нары третий раз и поэтому уже надолго. Заключение, совмещенное с трудотерапией, изводило его, а он изводил своим нытьем и недовольством окружающих, постоянно нарываясь на непрятности.

— Не буксуй, Буба! — пробасил с нижней койки Ти-Май, бывший боксер-тяжеловес, превратившийся в заключенного с четырехзначным номером на майке в результате пьяной драки в баре, окончившейся смертью оппонента. — Посмотри, как красиво.

— Я в этой красоте шесть суток в неделю копаюсь! И так уже пятый год!

— Чепуху несешь, Буба, — поддержал Ти-Мая Тео Панчо по кличке «Лис» — плечистый парень с рыжим ежиком коротких волос на голове, до недавнего времени специализировавшийся на разбойных нападениях. — Если тебе скучно, расспроси новичка о новостях.

— Он же сказал вам, кретины, что скоро война! — снова брызнул слюной Буба.

— Заткнись, наконец! — чернокожий Ти-Май так пнул ногой сетку койки над головой, что Буба чуть было не воткнулся и без того кривым носом в потолок. Это возымело действие — Куржич примолк.

— Слышь, Барнетт, — задрал вверх голову Лис. — Расскажи еще чего-нибудь.

Крейг Барнетт, до сих пор угрюмо наблюдавший за происходящим в камере, спустился вниз и уселся рядом с Лисом. Проведя ладонью по вновь гладко выбритой голове, он в который раз обвел взглядом тесную коробку бокса со стальной решеткой вместо двери и сокамерников, с которыми предстояло прожить здесь, если верить приговору суда, четыре года. Быть может меньше, если придавит породой в шахте или произойдет сбой в программе изношенного робота-горнодобытчика.

— Ты видел когда-нибудь октопоида, Барнетт? — подпер голову кулачищем Ти-Май.

— Приятель видел, — продолжая рассматривать сокамерников, ответил Крейг. — Он несколько лет проработал в администрации одной пограничной колонии. Так вот, ему приходилось видеть их не раз.

— Ну и как они? — поторопил Лис. — В деле как?

— Ну…представьте… — вспоминая рассказ товарища, Барнетт нарисовал рукой в воздухе круг диаметром около метра. — Вот такой плотный мешок, являющийся одновременно и головой и телом. Шкура толстая и шершавая словно наждак — ножичком точно не возьмешь. Глаза как у хамелеона — все время в движении и могут смотреть в разные стороны.

— Иш-ш-шь ты, — прошипел с верхней койки Буба. — Такого с тыла врасплох не застанешь.

— Верно, — продолжил Барнетт. — Э-э…вот…этот мешок покоится на шести пружинистых щупальцах, до двух метров длиной каждое. Он на них как на лапах бегает, да так, что догнать мудрено. А два «шланга» спереди чуть покороче. На них множество мелких отростков, похожих на длинные гибкие пальцы. Это у него вроде как руки. Вот так вот. Галийцы рассказывали, что удар такой «рукой» у твари мощный. Она скручивает свой поганый отросток в тугую спираль, а потом мгновенно расправляет и бьет тебя в лоб будто молотом. Черепок может запросто расколоться.

— Вот ведь, с-сука! — впился руками в край кровати Буба. — А нам тут все водопады, да попугайчиков показывают!

— Ну, а в общении как? — не унимался Лис.

— С ними надо говорить ровным голосом, чтоб не оскорбился ненароком. А чтоб пальцем тронуть кого из их племени, даже и не думай — порвут. Хотя если октопоид посчитает, что обидел тебя зря, то из-под земли достанет, чтобы извиниться. Если не простишь, может и кишки себе выпустить.

— Это, однако, не помешало заргатам устроить геноцид галийцам, — с усмешкой заметил Лис.

— Галийцы слишком высокомерно себя повели. Они думали, что если гуманоиды, то на ступень выше, чем «мешки» с щупальцами. Поучить «осьминогов» решили, а оно видишь, как вышло. А герраниты в драку вступили по договору о военной взаимопомощи и тоже попали под раздачу. И тех и других заргаты в бараний рог, как говорится, скрутили.

По тюремному корпусу с боксами каторжников разнесся звуковой сигнал, а затем прозвучала команда старшего надзирателя: «Боксы «пятнадцать», «шестнадцать» и «семнадцать» приготовиться к выходу на работу».

— Падаль! Сегодня выходной! — заорал Буба. — Сам в этом дерьме копайся, чтоб тебя завалило!

— Ишь ты! Не иначе случилось что, — свесил ноги с койки Ти-Май и озадаченно посмотрел на Лиса.

Крейг провел рукой по шее, нащупывая рядом с яремной веной на шее имплантированный электрочип «подавления». Вспоминая навыки полевого хирурга из своего далекого военного прошлого, он подумал, что если представится случай, надо бежать. Четыре года в забое и в одном котле с этими придурками он не потянет. За организацию подпольного борделя такое наказание слишком жестоко. Пара убийств богатых клиентов не в счет — они остались нераскрытыми.

В общем коридоре надзиратели выстроили двенадцать каторжан в одну шеренгу, а затем отконвоировали в зону космодрома. В зале прибытия «Красный» заключенных заставили облачиться в скафандры, а затем два офицера-медика раздали им по паре герметичных мешков и по скребку.

— Это они к чему? — нахмурился Ти-Май.

— Ясно, к чему, — брезгливо скривившись, произнес Крейг. — Мясо будем соскребать.

Проводив взглядом группу каторжников, направленных на «Архонт» собирать останки погибших в бою с заргатами членов экипажа крейсера, Даглас Престон свернул за угол, к лифту, ведущему на нижние уровни. Прикоснувшись пальцами к панели вызова, капитан обернулся на приближающиеся шаги.

Эта был один из выживших офицеров «Архонта». Высокая смуглая девушка в темно-синей флотской униформе со знаками различия лейтенанта подошла вплотную к Престону и довольно бесцеремонно смерила с головы до ног пристальным взглядом черных внимательных глаз.