— Бросай его к чертям! — перебирая руками, заторопился к противоположной переборке Ортега. — Нас сейчас здесь заблокируют, а потом люк не выдержит и мы окажемся в вакууме!
— Так застопори крышку, пока мы не выбрались! — заорал Ракитин. — Надо вытащить Бараката! Никто не поверит, что он погиб здесь! Он станет вечным яблоком раздора! Его необходимо доставить на Кайгу!
Заргат выбросил щупальце в сторону замка камеры. Вадим нырнул и вытащил беспомощно барахтающегося Бараката. Переборка поврежденного отсека, зашипела, пропуская наружу кислород. Заргат и Ракитин уже вместе потащили Бараката к дальнему концу коридора, где Ортега со вздувшимися на лбу венами сдерживал пытающийся закрыться люк.
Протолкнув мимо натужно хрипящего товарища Бараката и нырнув в соседнее помещение сам, Вадим стал искать глазами механизм ручной разблокировки переборки. Рядом на своем языке защелкал заргат и металлический голос кибер-переводчика сообщил:
— Только автоматика.
После этого заргат вставил в проем жезл плазменного импульсатора и рванул Ортегу внутрь. Хорхе, перекувыркнувшись, полетел в сторону парящего Бараката. Люк лязгнул, но не захлопнулся, удерживаемый плазматором. В этот момент не выдержала переборка разбитого отсека. Воздух с бешеной скоростью устремился наружу, в открытый космос. Импульсатор вырвало из проема, и люк закатился в пазы, защищая астронавтов от разгерметизации.
— Нам надо доставить Бараката к комиссару Сарксу. Помоги спастись, — подлетел Ракитин к заргату.
— Следуйте за мной.
Спасательная шлюпка оказалась недалеко. В том же отсеке, но уровнем выше. В нее уже битком набились члены экипажа, когда люди попытались погрузиться. Попытавшийся первым войти Ортега получил сильнейший удар в грудь и пулей вылетел обратно в шлюз. Тогда сопровождающий людей заргат, отодвинув в сторону Ракитина протиснулся вперед и ловко расшвырял в сторону загораживающих вход товарищей. Остальные потеснились сами.
Спасательный бот был рассчитан на восемь душ, но на борту оказалось почти вдвое больше. Заргатам и людям пришлось располагаться плечом к плечу. Несмотря на перегруз, пять минут спустя маленькое судно с дюжиной заргатов и тремя людьми на борту, отвалило от дисколета, раскалывающегося под ударами батарей линкора Земной Федерации. Лавируя между обломками своего корабля и останками чужих, оно поспешило прочь.
Вскоре погасло освещение, а затем встал и двигатель бота. Наступила тишина. Баракат, зажатый между Ракитиным и Ортегой забубнил что-то вроде молитвы на арабском языке.
— Черт! В чем дело? — заволновался Хорхе.
Вадим оторвался от переборки и, отпихнув в сторону щупальце зависшего над головой октопоида, попытался разглядеть, что творится на экранах пилотов в противоположной части отсека. Сейчас эти экраны служили единственным источником освещения.
— Ну, что там?!
— Идут на сближение с фрагментом какой-то разбитой секции. Держись, сейчас тряхнет!
Бот въехал в рваную, лохматую от торчащих в разные стороны кусков обшивки, секцию, когда-то являвшуюся частью космического корабля. По борту снаружи со скрежетом прошелся острый металл обломков. Экраны пульта пилотов погасли, погрузив отсек в кромешную тьму.
— И что?!
— Решили затаиться, Хорхе. Неплохой ход, кстати. От такого серьезного противника, как линкор типа «Саладдин», конечно, не уйти, а спрятаться, если наш маневр прозевали, можно. Слишком много обломков вокруг.
— Это был «саладдин»?
— Да, разглядел идентификацию на пульте заргатов.
— Серьезный корабль. К нему пара эскадрилий прилагается. Если начнут рыскать…
— Он надолго не задержится. Сюда уже идет подмога с Кайги — отряд из трех крейсеров эскадры адмирала Нонга Ши, — ожил поблизости кибер-переводчик.
— Это вы Аргус Ву? — спросил Ракитин в темноту.
— Да. Мне придется сопровождать вас до Кайги.
— Значит, в коридоре ты был, приятель? — пробасил Ортега.
— Я понимаю, офицер Хорхе, что, в отличие от людей, мы не выращиваем на разных участках тела волосы и потому вам трудно различать нас. И все же различия есть. Во-первых, по обхвату конечностей и цвету органов зрения, а во-вторых, кроме меня вам вряд ли кто-нибудь помог. Только если командир корабля, но он погиб во время атаки вашего линкора.
— Очень жаль. Надеюсь, что как только Баракат предстанет перед судом Заргатона, война закончится.
— Решать не нам, капитан Престон.
— Но мы сделаем все, что можем.
— Неудачники, — вдруг послышался хриплый голос Нургали Бараката. — Ничего от вас не зависит. Правильно головоногий говорит — решать не вам. Вы годны лишь на пушечное мясо. И ваши злобные, наполненные завистью, попытки выбиться наверх, в элиту тех, кто решает и правит, обречены на провал. Вы родились для подчинения и работы. Хотя вы и работать-то не умеете. Лишь разрушаете все вокруг и похищаете людей…
— Заткнись, Нургали, — спокойным, но твердым тоном прервал Бараката Хорхе. — Нам плевать и на элиту, и на власть. Нас дома ждут любимые женщины и дети. Быть рядом с семьями — вот главное, к чему мы стремимся. Если бы не война, которая развязана по твоей милости, ублюдок, мы уже были бы дома и мирно работали. Только не на тебя, не на паразитов из «элиты», а на себя и на свое будущее.
— Если я выживу, я найду и вас, и ваши семьи…
— Хватит! — прикрикнул Ракитин. — Мы уже слышали подобные угрозы от других. Только нет их уже — обратились в прах. И тебе недолго осталось. Сиди и думай, как ответ держать будешь на Зарготоне.
— У меня голова сейчас расколется, — простонал Баракат.
— А каким образом на Заргатоне приводят в исполнение смертный приговор? — поинтересовался Ортега.
— Нашими законами предусмотрено несколько видов смертной казни. Все зависит от тяжести содеянного. Для преступлений, связанных с массовым убийством безоружных заргатов предусматривается растворение в кислоте.
В наступившей тишине стало слышно, как судорожно сглотнул слюну Нургали Баракат. Вскоре наступившая тишина и недостаток кислорода заставили Вадима задремать.
Ракитин очнулся, когда час спустя в отсеке зажегся свет, а за бортом снова заскрежетало — спасательный бот начал выбираться из остова, послужившего ему маскировкой. Стоило оказаться «на чистой воде» и на обзорных экранах появились имперские корабли, прибывшие на подмогу. Заргаты вокруг оживленно защелкали.
ГЛАВА 8
Вечереет. Неширокая речушка, огибающая холм, остывает после теплого летнего дня. Голубой туман зыбким покрывалом расползается по низине. Редкие деревца у подножья и лесок на другом берегу вступают в новую реку — невесомую и загадочную. Голубой купол неба над ними становится темно- синим. Одна за другой зажигаются звезды. Одновременно далекие и близкие. Кажется, протяни руку и посыпятся в ладонь сверкающими золотом горячими снежинками.
Они сидят на старом поваленном дереве, уже почти вросшем своим иссушенным телом в вершину холма. Элен жмется к плечу Вадима и он бережно обнимает ее рукой. Она такая хрупкая и такая теплая. Как прекрасно, что они вместе. Жаль сынок сейчас не с ними. Совсем еще маленький, он спит в уютной комнатке домика за их спинами. Ничего, еще насмотрится и на эту реку с дымкой тумана над водой и необъятное небо, усеянное бесчисленными звездами. Ведь это его дом, его родина. Маленькая планета, затерянная во Вселенной.
— У меня такое ощущение, что и мы родились здесь, а теперь вернулись после долгого отсутствия, — шепчет Элен. — Все кажется знакомым и родным.
— Наши предки родом с Земли, Элли. — покрепче прижал к себе супругу Вадим. — Она была такая же красивая. Вспомни старые фильмы и книги. Посмотри на те деревья — очень похожи на земные ели. И трава, и роса по утрам. Даже кузнечики также стрекочут.
— Как люди могли потерять все это, Вадим?
— Не знаю. Быть может, мы перестали быть людьми. Превратились в машины, переполненные жадностью, завистью и высокомерием.
— Мы не такие. И наш сын таким не будет никогда.