Но наглеца спас подошедший Вортон.

— Как вы себя чувствуете, госпожа Лиля? Мы готовы ехать, если вы сможете провести весь день в седле, — норд снова смотрел сквозь меня, обращаясь почтительно, но сухо и официально.

— Мы не на приеме, — я скривилась, — и если еще хоть кто-нибудь из вас обратится ко мне на "вы" и госпожа, я не буду отвечать, — мои ожидания не оправдались, Вортон лишь слегка качнул головой и ушел в сторону дремлющих животных.

— Не обращай внимания, Вортон всегда такой. Да, совсем забыл, Оли просила передать тебе это, — он пододвинул ко мне сумку на длинной лямке.

— Что там? — но Вослав лишь пожал плечами и пошел помогать Вортону, собирать лагерь.

Я заглянула внутрь, сверху лежал сложенный пополам листок. Развернув лист, я вгляделась в незнакомые буквы, но таковыми они показались лишь в самом начале. Это напомнило мне изучение иностранного языка, сначала ты учишься читать буквы, потом сочетания букв и уж после слова. Но главным оставалось другое. Я могла сколь угодно прочитать текстов, но по вот понять значения слов, угадать время глаголов и все равно с трудом представляла, о чем повествуется в них. Да я могла прочесть, но смысл угадывался с огромным трудом. Кажется, Оли хотела объяснить свой скорый отъезд, что-то про силу, непонятно. Я отложила листок в сторону, задумчиво рассматривая вещи оставленные мне заботливой королевой, здесь я нашла смену одежды, коробочку с мылом, и о чудо, гребень и ленты. Гребень тут же перекочевал в мои руки, а затем запутался в волосах. Борьба была неравной, впрочем, я почти справилась, безжалостно выдирая клоки волос. Справившись, я вновь заправила их под воротник, убрала гребень в сумку, которую я перекинула через плечо.

Подниматься с нагретого места было неохота, ехать не пойми куда, еще больше. Но какое-то настойчивое ощущение на грани сознания, заставило встать, скатать одеяло и идти к уже оседланным рексторам. Вослав забрал у меня одеяло и запихнул в сумку, прикрепленную к седлу.

Флягу с настоем я также убрала, в теперь уже ставшую моей сумку, и стала терпеливо ожидать своей очередь влезть в седло. Ехать самостоятельно желания не возникло, поскольку общая слабость плохо сказывалась на координации, а головокружение прибавляло к этому коктейлю особую пикантность.

— Вослав, я поеду с тобой, мне не очень хорошо, — норд кивнул, улыбнувшись ослепительной улыбкой, легко подхватил меня и усадил в седло, после чего запрыгнул сам, устраиваясь позади меня. Подобрав поводья, он скомандовал отбытие.

Шторм двинулся плавной неспешной рысью, отчего головокружение усилилось, но я упрямо мотнула головой, прикрывая глаза, в надежде, что так будет хоть немного лучше.

Лучше не стало, но тем самым я привлекла внимание Ранта, он ехал по правую руку от нас.

— Ты бы отварчику еще хлебнула, а то на тебя смотреть страшно, — беззлобно заметил он.

— Ага, — только и ответила я, уже ища флягу.

Как и говорил Рант, после жуткого варева мне стало не просто лучше, а даже хорошо. Головокружение ушло, мысли прояснились и вернулись к происшествию вчерашнего вечера, мир вокруг наполнился красками, звуками, таинственными шорохами. Картинки, до того мелькавшие в голове сложились в чудную картинку, которая вызвала приступ нервного смеха.

Похоже, по прибытию в Курам-Илор меня ждет много интересных вещей. Вот это я колданула, а еще удивлялась, почему меня приняли за труп! Ха! Мало мне их надежд, так после сотворенного, мною же…

Да Оли от меня не отвяжется. А уж она-то знает, какого рожна я вчера натворила. Ой, дура, я дура!

Вослав положил мне голову на плечо, и ласково поинтересовался:

— Чего веселимся?

— Слушай, а вчера я точно ничего не натворила? Может, Оли что-то говорила? — поинтересовалась я.

— Как тебе сказать, — промурлыкал Вослав, игриво коснувшись губами кончика уха.

— Вослав! — возмутилась я, отодвигаясь, — будь мужчиной, держи себя в руках.

— А что мне за это будет?

— Я не сдам тебя Оли, — твердо заявила я, все еще ожидая ответа на свой вопрос.

— Не надо! — хохотнул Вослав, хлопнув меня по колену, — Оли, сказала, что ты сделала первый шаг, но что она имела в виду, не объяснила.

— Прекрасно! — на самом деле хорошего было мало и теперь я это совершенно точно знала.

Они напала неожиданно. Четверо здоровых вихрастых полумедвевей полуволков. Они крались, низко пригнувшись к земле. Это были горги, а кто-то не будем показывать пальцем кто, сейчас сидит позади меня, говорил мне, что эти милые во всех отношениях собачки, ну кушают людей. Первым правильно оценил ситуацию Вортон, спрыгнув со своего Рекса, он обнажил клинок, атаковав ощерившегося зверя.

Рант не последовал примеру собрата, вместо этого он одним неуловимо-легким движением отправил в полет с десяток, блеснувших металлом, звездочек. Горг взвизгнул, вставая на задние лапы, а передними заскреб по морде, в тщетных попытках избавиться от глубоко засевших лезвий.

И так получилось, что, несмотря на стремление мужчин защитить свои жизни, противник оказался сильнее, а главное хитрее.

Третий горг кружил вокруг Шторма. Он скалился, пытался вцепиться рексу в горло, но все его попытки показались мне некой игрой. И в очередной раз он рванулся, целясь на этот раз в сидящего позади меня Вослава. Мужчина успел выставить впереди себя острие меча, но сила выпада зверя оказалась слишком сильной. Вослава сбила мохнатая туша, а меня просто смело из седла вслед за ним.

Упала я не слишком удачно, больно ударившись копчиком об подвернувшийся камень. Но сейчас не время раскисать из-за пары ушибов. Я перекатилась на живот, и замерла в неудобной позе. Поскольку ужас от увиденного зрелища заставил проглотить все возмущения. Вослав лежал на спине, а из его горла хлестала кровь, рядом бесформенной кучей валялся горг, из живота которого торчал меч Вослава.

Стало очень страшно. Я подползла к Вославу, вглядываясь в посеревшее лицо и лихорадочно блестящие глаза.

— Господи, что же делать? Как же? Да что же это?

Смотреть, как жизнь быстро покидает тело, я не могла, как и не знала, что сделать, чтобы остановить кровь. Руки тряслись, от запаха крови ощутимо мутило, но пока мужчины были заняты, отбиваясь от последнего зверя, я должна была как-то помочь, ну хотя бы попытаться. И не давая себе ни минуты на раздумья, сомкнула руки на ужасной рваной ране. Кровь теперь билась об мои ладони, а я, кажется, была на грани безобразной истерики. Я ведь не спасу его так, а придушу.

— Вортон! Рант! Ну, хоть кто-нибудь, помогите, — голос совсем не хотел слушаться, и вместо крика получился жалобный стон.

Совершенно не понимая, что делаю, я провалилась в себя, туда, где должны ярко тлеть угли. Но средоточие силы едва светилось, и казалось умирающим, ведь накануне я умудрилась исчерпать себя до самого дна.

Я ничего не смогу сделать…ничего! Крик сорвался с губ, смешивая с рыком раненного зверя, я распахнула глаза и совершенно опустошенно посмотрела на бледного мужчину, отняла окровавленные руки от шеи. Словно пьяная я поднялась, ступая прочь, ото всех ужасов.

— Куда-то собралась?

Я с трудом сфокусировала взгляд на говорившем. Мужчина был высок, статен, высокомерен. Но что-то в нем притягивало…

Меня, словно зачарованную толкало к нему, а он улыбался такой открытой, умиротворяющей улыбкой, которая обещала утешение и покой. Где не будет крови, боли и невыполнимых задач. Он протянул ко мне руку.

— Пойдем со мной, Феникс.